Северные бастионы - Иван Евгеньевич Соколов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
. .
Каральн сидел в снежной яме уже часая три. Время тянулось бесконечно долго. Короткий полярный день умирал под грохот боя. Пленник прыгал, чтобы не замёрзнуть, и думал о тех, кто гибнет на стенах. Шум «боя» то удалялся, то приближался. Он слышал, как рушатся стены… Эльфы отнюдь не торопились взять бастионы. Возьмут они бастионы месяцем раньше или позже — торопиться некуда, эльфы молоды вечно, а вот жизни как свои, так и людей, сражающихся на их стороне, остроухие ценили. Рушили стены они не только для того, чтобы на них не пришлось лезть: сокрушая стены, они приводили людей в ужас; ломая бастионы, они ломали волю тех, кто три года их строил, чтобы удержать этот клочок земли. Зачем убивать врага, когда его можно просто раздавить? Зачем рисковать жизнями, если можно не рисковать? И даже вождь не смог бы что-либо противопоставить теперь эльфам, ибо люди не выдержали. Не выдержали силу взгяда эльфов. Ибо у эльфов такая сила во взгляде, что способна сломить кого угодно. Как заворожённый, казалось, застыл воин, резко побледнел, пошатнулся и упал. Рядом упал ещё один воин из отряда Толгона. Ещё один, ещё один на какой-то миг устремил взгляд вдаль и рухнул. И тут сам Толгон почувствовал взгляд эльфа. В этом взгляде не было ни ненависти, ни доброты, ни злобы, ни понимания. Этим взгядом эльф вызывал Толгона на поединок, и некуда Толгону было бежать, ибо завороженный эльфом человек теряет власть над собой. А эльф давил его взглядом — мгновенье или вечность… И Толгон увидел прекрасный берег, усыпанный ракушками, громадные скалы, голубое небо и эльфа, стоящего на песке. Толгон пытался что-то крикнуть, броситься бежать, но вместо этого упал на снег, теряя сознание, и уже не слышал шума боя, последнего боя свободных тигтарцев с захватчиками. Он не видел атаки эльфов, бегства последних бойцов со стен и бой воинов, отведённых к палаткам.
. .
И нельзя было противостоять захватчикам ни в последнем бою, ни 10 лет до него. Эльфы пришли, построили дворцы, башни. Они принесли волшебные вещи и творили чудеса. И покорившиеся люди смотрели на них как на богов, так эльфы потрясли их. Непревзойдённое умение управлять не давало не единого шанса, что начнётся восстание. Умело пользовавшиеся разногласиями, менявшие вождей внутри племён, они сталкивали меньшинство, ставшее влиятельным благодаря эльфам (новый вождь, его родственники и друзья) с невлиятельным большинством, нейтрализуя тем самым возможность восстания. Те, кто призывали к неподчинению, просто переводились в другие поселения, где они были для всех чужими; их опасались, думая, что они шпионы для полного контроля людей (шпионов эльфы активно повсюду внедряли); им не доверяли и были они там в своих призывах против эльфов беспомощны. А спустя год, когда к ним привыкали, их переводили в новое селение…
Появились дороги (их строили как раз те. кто провоцировал бунты), дворцы, железные вещи. Дворцы появились не у тигтарцев, конечно, но их за заслуги очень редко пускали посмотреть, а железные вещи, в основном ножи, иногда получали в подарок те, кто с эльфами умудрялся подружиться. Исчезли многолетние клановые и племенные войны. Исчезло поклонение стихиям, жертвоприношения. Люди были спасены от ужасных болезней, от которых ранее умирали. Забыли люди, что такое смерть от голода, ибо хотя он в случае неудач на охотах случался, эльфы давали еды хоть и немного, но достаточно, чтобы от этого никто не умер. И постепенно забывали люди, что такое свобода, затуманивалось прошлое, и казалась воля далёким и прекрасным сном…
Тяжёлыми налогами обложили эльфы людей, но ровно настолько, чтобы люди не восстали и не погибли. Был только один человек, который смог поднять немногих на борьбу против захватчиков. Был, потому что его уже не было среди живых — Фаганд лежал мёртвый, с эльфийским кинжалом в сердце…
Не для того брали эльфы бастионы, чтобы подчинить горстку загнанных в угол борцов за собственную свободу. Эльфам поперёк горла стояла эта громада изо льда, ибо на немногих защитников её с восхищением смотрели люди подчинённых земель.
. .
Когда Толгон очнулся, сражение, если только ловлю пленных и стрельбу по ногам пытавшихся сопротивляться можно назвать сражением, уже окончилось. Убитых со стороны эльфов не было, защитников крепости — около сотни, но зато почти все были ранены, чаще всего в ноги. Стояли квадратами пленники: по девять в каждом. Побеждены были защитники, побеждены, но даже поверженными были прекрасны бастионы! Некоторые стены, не до конца разрушенные, исковерканные и изуродованные камнями, стояли как громадные горы и блестели на солнце, будто говоря — мы проиграли, но мы сражались!
Толгон с трудом открыл глаза. Прямо над ним стоял эльф, тот самый, который его загипнотизировал. Эльф, пронзив человека взглядом, очень спокойно спросил: «Тебя, кажется, зовут Толгон?»
. .
Каральн понял, что бастионы пали, когда эльф сказал человеку, спускающему лестницу в яму:
«Свяжи ему руки. А впрочем не надо, не убежит. Бежать некуда».
