Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Любовные романы » Современные любовные романы » Страж серебряной графини. Кофейный роман-эспрессо. Фейная дилогия. Том второй - Светлана Макаренко-Астрикова

Страж серебряной графини. Кофейный роман-эспрессо. Фейная дилогия. Том второй - Светлана Макаренко-Астрикова

Читать онлайн Страж серебряной графини. Кофейный роман-эспрессо. Фейная дилогия. Том второй - Светлана Макаренко-Астрикова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 13
Перейти на страницу:

…Записать, не забыть, о господи! Мои пальцы слегка дрожат. А она говорит дальше, спокойно, как журчит ручей, вырвавшийся на волю в тонкое тепло начала весны.

– А я вот, когда в гипсе лежала, то просто смотрела в потолок, ни о чем не думала, ни о каком муже.. Для меня это был как айсберг, потолок.. Я лежала, не мигая, потом кто то радио включил, и на арабском языке – песня, такая хрипота, горлом, знаете, словно не дышат над щербетом или над розовыми лепестками.. И не понимая по – арабски, ну, ни бельмеса, а в Париже часто Тунис ловился, так, волна, – она делает неопределенный жест рукой, изящный, и браслет из александрита скатывается с ее запястья —

Как губы не сомкнула над шербетом,О, Фюрюза, отрада душной ночи,Моя гюли, свой стан склони ко мне,и бирюза расколется на граниИ станет сад светлеть, и под луною,Я прошепчу, как страстно жду тебя…8

…Эта тоска меня так затопила, что я стала плакать и хрипеть, а когда прибежала медсестра, то я попросила принести мне блокнот.. и записывала… Много записывала.. Впервые после того, как.. Все это произошло.. Для меня белый цвет это – концентрация и одиночество.. Такая пустота из мела.. И однажды приснилось, что я была в мелу, вся, не в гипсе, а в мелу… Его можно было отряхнуть.. А гипс то не отряхнешь. И вот, я отряхивала мел, как мусор, надоевшую кожу, притирания, а под мелом была новая кожа. Вскоре гипс сняли. И» мусорной девочки», какой я себя мнила – ее не стало просто. – Фей закусывает губу и улыбается, как то – особенно, встряхнувшись, вскинув голову, расправив плечи.

– Почему Вы вернулись из Франции сюда, в эту пыль? Почему не остались в Европе? – Неожиданный вопрос ей задает длинноволосый очкарик – хиппи, сидящий на зеленой подушке. Вольнослушатель.

– Ну, знаете… Пыль есть и во Франции – фей пожимает плечиком. Округло, зябко. И потом, я хочу «делать Европу», а не быть в ней. Как то так.. – Ланушка неожиданно подмигивает вопрошающему и всем нам.. – Вот мы, все с Вами, тут говорим об искусстве, жизни, рассуждаем, отвечаем на вопросы, тянемся к чему то, идем вперед. Не зарываемся в пыль, песок, как страусы… И вместе с нами город живет, и Дух живет… А если бы все мы ушли от Вас: учителя, врачи, музыканты… художники? Ну, вот закрылся бы универ, пришли бы в галерею профаны, дельцы, открыли бы тут пирожковую, чебуреки жарили…

Ну, да, город бы был, как Фивы, замерший, занесенный пылью и песками… Умирал бы потихонечку… Как в безводье… Вот в «Крысолове» у Марины,9 музыкант увел за собою детей, будущее города, и что? Погибли буржуины все.. Вместе с бургомистром… Так что, великий исход.. к чему он привел? Как в восемнадцатом, двадцатом, двадцать четвертом.. Да, Шестов, Бердяев, они были во Франции, дышали, ждали, жили и писали… Тщились, что меняют мыслью мир…

А Россия? Что же она – тогда? Меняла бауты? Маски смерти.. Карнавальные маски… И в итоге, к чему мы пришли?

«О, город мой, они тебя сожгли!» – напишет Ахматова… Какая бездна разверзлась перед ней.. Она отчетливо увидела, вернувшись из Ташкента, что – погибло. Не любовь ее, не Гаршин, ни даже – ее круг друзей. Не это – главное! Связь времен, связь Духа и поколений была утрачена навсегда.. Блестящая связь времен. Культур. И музыка стала – для элиты, о которой так любит говорить Мацуев, и Архангельский10.. Теперь, здесь и сейчас… А Веру Лотар – Шевченко11, блестящего музыканта, пианистку, выпускницу Венской консерватории, отсидевшую в лагерях тринадцать лет, просто так, ни за что – была женой оригинального изобретателя, инженера акустика, Володеньки Шевченко, любила без памяти, приехала за ним, попала из Ленинградской филармонии потом прямо в сибирские лагеря, играла пальцами на доске, с вырезанными клавишами, каждое утро, в камере, – Веру, ее то почему никто не цитирует? Ее: «Будь или умри»?

…Заключенные уверяли, что слышали звуки, которые она извлекала из сосновой доски.. Слышали Шопена, Листа, Черни.. Восхищались ее преданностью музыке, помогали… Кормили, защищали от побоев, карцера, насилия.. как умели и могли. Потому и выжила.

Фей складывает ладошки шатром домиком, высоко поднимает плечи, и кто то из сидящих рядом, накидывает на них газ шарфа, осторожно переданный мной. Она ловит мой взгляд и посылает ответную теплую молнию, прикрытую ресницами, еле слышно шевельнув изгибом брови и улыбнувшись Никуше. Та уже переползла ко мне на колени, но не отрывает глаз от матери.

…А холеный Мацуев, высокопарный Архангельский, сиятельный Орестовский12, устраивающие теперь дорогие концерты и лекции для элиты, в Нью- Йорке, Санкт – Петербурге, Париже – услышали бы вот так, хоть что то – они….? Сомневаюсь и сильно.

В дом Веры Шевченко, в Новосибирске, приходили люди с улицы, сидели на лестничной площадке до ночи, чтобы послушать, как она играет… Она никого не прогоняла. Приглашала в дом. Молча. Во Францию не вернулась, приглашали и звали – сотни раз. Сорбонна, Париж..»

«Я предам тех, кто помогал мне выжить в сибирской мерзлоте». Таков всегда был ее ответ.. Девизом ее всю жизнь было: «Будь или умри!» И умерла в Новосибирске, и похоронена на Южном кладбище, в этом красивом, северном городе.. Но кто знает и помнит о ней? Лишь пианисты… Студенты, благодарные ученики.. А ведь о таких, как она можно писать книги. И – должно. Мусорница. Лагерница. Стопятница13. Жена врага народа. Несгибаемый дух. Кармен музыки. Импровизатор. Никто почти не мог играть, как она. Сильное арпеджио, удар в начале, скрытый огонь внутри. Сердце на клавишах… Это мало кто мог.. Так.… А вот – жить. Впитать ее искусство и кредо жизни пытались многие, слава богу…

Получилось ли? Но хоть пытались, и то – хорошо!

– Светлана Александровна, а Вы – напишите? Напишите книгу? – взвивается вдруг высоким альтом, на весь зал, взволнованно – теплый голос Тани Литягиной. – О ней, обо всех, про которых Вы нам говорите… О себе напишите.. Вы ведь такая же.. У Вас тоже – будь или умри… И все останется… И продолжится.

– Да, Танечка, ты права. – Фей, светло улыбаясь, натягивает на плечи шарф, и вдруг начинает кашлять, прижимая ко рту платочек. – Я буду стараться – тихо заканчивает она, поднимаясь с подушек, и обнимая одной рукой цепко обвившую ее талию Никушу, а другой – нежно и твердо цепляясь за мой локоть. Кутая ее в манто, я чувствую, как она дрожит. Озноб? Нервное? Температура?

И сто гаданий не дадут верного ответа…

– Устала, любимая? – Одними губами шепчу ей я, кивая на прощальные возгласы тех, кто выходит из зала..

– Нет, просто горло. Как всегда – село.. Поедем кофе пить? Или к реке? вопросительно – нежно, ясными глазами смотрит она на меня. Потом – на Никушеньку.

– Ура, мамусенька, к реке поедем! – лепечет восторженно дочурка, прижимаясь к ее коленям. – Папочка, можно?

– Солнышки вы мои. Непоседы! – развожу руками я. – Ну, какая же река, девочки! Сыро, свежо. И мамочка устала… Тебе надо отдыхать, Ланочка….

– Грэг, немножко.. Подышать… Я укутаюсь… – журчит просительно фей.. – Не хочется домой сразу… И Никуше надо прогуляться.

– Любимая. – Я старательно держу осторожную паузу.– Ты посидишь в машине, хорошо?

– Ура, на речку едем… – торжествующе несется к дверям Никуша. – Папочка согласен. Ура!

– С чего ты взяла, что мы – едем? – Кашляю удивленно и смеюсь я. – Я же не сказал, да.

– Ты сказал маме: " любимая». Это же и значит – да! – упрямо твердит дочурка, усаживая фея на пуф в холле галереи, где Ланушка моя терпеливо продолжает пояснять что то окружившим нас студентам, писать на листках названия книг, номер сотового, строчки стихов, названия музыкальных дисков, бог ведает, что еще.. Она роняет манто, роняет платок.. Смеется, переспрашивает что то у гардероба, у провожающих ее Тани, Ильи, Антона…

И тут вдруг я отчетливо вижу на ее платке следы крови..

Желание схватить ее в охапку, прижать к себе, вдохнуть свое тепло, согреть… укрыть, невесть от чего моментально обрушивается на меня такой лавиной, что темнеет в глазах. Я прихожу в себя только в машине, когда мы уже подлетаем к набережной: серой, одинокой, гранитной.

На плитах ее распластался свежий мартовский ветер И вечер… Длинный.. в котором началось все, как блестящая импровизация – рассказ Ланочки, моего непостижимого фея… Но продолжится ли?… Продолжится? На лету мартовского вечера, в его свежем дыхании, в червленой, серебряной нити наступающих сумерек, упрямо – надеюсь…

Глава четвертая. «Блиц – портрет, или Девочка на шаре»

Ника

Мы с Лешиком играли в пожарных – спасателей и собирали пазл.. Дома было тихо – тихо. Мамочка дремала на диване, там, где большая комната… А потом вдруг быстро, очень быстро заиграла музыка, и какой то дяденька, красивым, широким голосом чуть хрипло запел песенку на ленивом языке, и мамочка, стала подпевать ему, громко, как будто она одна… По своему. По – русски.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 13
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Страж серебряной графини. Кофейный роман-эспрессо. Фейная дилогия. Том второй - Светлана Макаренко-Астрикова торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит