Крестоносец. Византия - Геннадий Борисович Марченко

— Так-то оно так, — протянул мастер. — Но что общего у ростовщика и молодого барона?

— Ну, например, деньги, — я толкнул Эриха, слушавшего нас, открыв рот. — Вообще-то знатные сеньоры нередко обращаются за ними к ростовщикам.

— Насколько я знаю, молодой барон фон Шарфенштейн не нуждался, — покачал головой Карл. — От своего дяди он получал достаточно денег.

— Достаточно — понятие растяжимое, мастер Карл, — я пожал плечами. — Достаточно на пьянки, гулянки, девок, турниры — это одни суммы. А, к примеру, подкуп верных слуг дядюшки — совсем другие. Как-то очень уж вовремя тот погиб в лапах медведя. И его люди ничем ему не помогли. Разве это не подозрительно?

— Подозрительно, — кивнул Карл. — Но уж в это я точно не полезу. Простому человеку только сунься в дела знатных господ — пропадёшь ни за что. И хорошо если один, а то можно и близких с собой потянуть. Если молодой барон и правда не пожалел родного дядю, то уж кого-то вроде меня прихлопнет — и не заметит. Это не Пфефферкорн. И нет против него ничего, кроме подозрений. Да и вам, герр де Лонэ, я бы не советовал вмешиваться в эти дела. Вы, конечно, риттер храбрый и умелый, но от ножа в спину или стрелы из засады никакая храбрость и никакие умения могут не спасти. На свете хватает мерзавцев опаснее Репейника, а золота у молодого барона достаточно.

Что ж, Карл прав, конечно. Мои подозрения против этого фон Шарфенштейна ни один суд и слушать не станет. А вот сам новоиспечённый барон, узнав, что некий Симон де Лонэ под него копает, не поленится послать по мою душу десяток таких банд как у Репейника, если не круче, не пожалев на них золота. И фиг я от них отобьюсь, даже с помощью Роланда и близнецов. Ещё и ребят подставлю.

Помимо самогонного аппарата Карл и его сыновья сделали по моему заказу корпуса подзорных труб, свернув медные листы в трубки разного диаметра и спаяв оловом. Трубки были вставлены одна в другую, так что каждая труба получилась из трёх раздвижных колен. На концах труб имелись медные кольца с архаичной, но всё-таки резьбой, которые должны были удерживать линзы. Я объяснил Карлу, как можно нарезать резьбу, он оказался мужиком сметливым, и теперь, думаю, это «изобретение» обязательно в дальнейшем где-нибудь использует.

Всего труб было сделано семь — на сколько хватило хрусталя. Две нам с Роландом, по одной нашему сюзерену, графу Гильому и его сюзерену, королю Людовику. Ещё из прошлой жизни я вынес знание, что с начальством надо дружить, а достигается это лучше всего эксклюзивными подарками, демонстрирующими уважение. А уж придумать что-то более эксклюзивное, чем подзорные трубы, которые должны появиться столетий через четыре или пять, в Европе XII века просто невозможно. Ещё три трубы были изготовлены на всякий случай. Вдруг с нашими что-то случится, или понадобится подарок для кого-то важного.

С корпусами труб я отправился в уже знакомую лавку ювелира Абрама, который взялся вставить линзы в нужные места, закрепив их так, чтобы те не вываливались. На выходе получились трубы ничем не хуже тех, которыми пользовались веке в XVII–XVIII. Довелось как-то видеть в Голландии, в музейной экспозиции, посвящённой эпохе Петра I, и даже, за отдельную, довольно нескромную плату в валюте поглядеть в такую трубу на окружающий мир — интересно же прикоснуться к истории, реально взглянуть вооружённым глазом капитана эпохи Великих Географических Открытий, а может и пирата какого-то, кто его знает, через чьи руки прошла труба за эти века!

Ещё у меня оставались некомплектные линзы, для которых не хватало труб. Из двух поменьше я решил сделать лупы с бронзовой оправой, себе и Роланду. Вещи в походе весьма полезные не только для разглядывания мелких предметов, но и для разжигания огня, особенно на южном солнышке. А вот большую линзу с мощным увеличением я изначально планировал использовать иначе. Я нарисовал для Абрама подставку, на которой линзу можно было поворачивать и сдвигать, сделанную из сплава олова с серебром, с пристроенной под ней пластинкой из отполированного олова. Формально, по цеховым законам, следовало бы обратиться к меднику или серебренику, но я не знал, кого выбрать, а потому решил не заморачиваться и обратиться к ювелиру. В конце концов я не ремесленник, цеховые законы мне не указ, а вышедшие из рук Абрама вещи благодаря отшлифованному горному хрусталю тянули по нынешним временам и на ювелирные изделия.

Микроскоп не микроскоп, но для средневековья сойдёт. Главное, что показывает то, что требуется. В этом я убедился, плеснув на оловянную пластину немного воды. Теперь надо только не разбить эту уникальную вещь. Без шуток уникальную, второй такой сейчас не найти на всей планете. Мне требовалась тара, в которой я мог бы её безопасно перевозить. Да и другую оптику тоже. Оставив пока оптические приборы в лавке Абрама, я вернулся в дом Карла и переговорил с его старшей дочкой, Гретой. Понадобился мне её жених, годом старше, которого звали Харальд. Он был сыном столяра и подмастерьем у своего отца. Невесту он обожал, чем та активно пользовалась, командуя будущим мужем. Хе, кто там говорил про забитых женщин Средневековья?

Мне и Роланду Харальд был страшно благодарен за спасение будущей жены от Пфефферкорна. По его словам, в тот день он хотел пойти на площадь, чтобы убить ростовщика, или, похитив Грету, бежать с ней из города, но был связан отцом и дядьями, а затем заперт в погребе. На мой взгляд — правильно, вряд ли бы он чего-то добился, кроме виселицы. Но парню я этого, конечно, не сказал, не стал гасить души чудесные порывы. В общем, Грета сбе́гала за женихом, благо его дом был через пару улиц, и вскоре тот предстал пред наши очи.

Узнав, что от него нужно, парень охотно взялся за заказ, решив взять деньги лишь за материал: дерево, клей, уголки и полосы лужёного железа, гвозди и замок. Но последний предоставил Карл. Хоть это не его профиль, однако доводится ему делать и такие вещи, вот только купец, заказавший замок, преждевременно стал жертвой разбойников — по слухам, как раз шайки Репейника. Прочие металлические вещи сделал он же с помощью третьего сына, Штефана, занимавшегося лужением. Парню, похоже, понравилось медницкое дело, не иначе кровь предков с отцовской стороны сказалась.

Сундук, габаритами где-то сантиметров семьдесят на полметра, у Харальда вышел на