Упражнения в стиле - Раймон Кено

Позднее я его видел перед вокзалом Сен-Лазар. Он был в плаще, а находящийся рядом приятель задавал ему с укором следующий вопрос: «Ты не думал о том, чтобы пришить еще одну пуговицу?»

Александрийский стих [*][2] 

Вчера в автобусе, что мечен буквой S,Я видел сопляка, наряженного без-Образно, я сказал бы даже, сиволапо,Зане была шнурком его обвита шляпа.Он возмутил меня, негоднейший нахал,И шеей длинною, и тем, как он пихалСоседа, обвинив, что тот его толкает,Когда других людей учтиво пропускает,Которые спешат к семье, в уютный дом,В автобус втиснувшись с огромнейшим трудом.Однако, убоясь иль взбучки, иль скандала,Сей трус на кресло сел, что в миг тот пустовало.Когда же через час поехал я назад,Пижона этого вновь мой заметил взгляд:Его какой-то хлыщ внять умолял совету,Твердя: «Да переставь ты пуговицу эту».

Полиптота [*] 

Я сел в автобус, заполненный гражданами, которые давали мелочь гражданину в гражданской униформе с маленькой сумкой на гражданском животе, который ограждал гражданское право граждан пользоваться гражданским транспортом. В этом автобусе я заметил гражданина, у которого была длинная гражданская шея и гражданская голова которого поддерживала обвитую шнурком гражданскую шляпу, которую ни один уважающий себя гражданин (дорожащий своим гражданством) никогда бы не надел. Внезапно вышеназванный гражданин обратился не по-граждански к соседнему гражданину и язвительно обвинил его в том, что тот специально наступает ему на его гражданские ноги каждый раз, когда другие граждане входят и выходят из гражданского автобуса. Затем раздраженный гражданин прервал гражданскую тяжбу, отошел за ограждение и сел на место для граждан, которое только что освободил другой гражданин. Через несколько гражданских часов я заметил его на Римско-Гражданской площади в компании одного гражданина, который давал ему советы гражданской элегантности.

Афереза [*] 

Казался тобусе, полненный жирами метил ого ого века ной афа, ей пой ым ком. Злился ого жира, винив, тупает ги дый, да ди дили дили. Тем шел ел, о но дно сто.

Тившись а вом регу, дел дил да да телем, орый вал рок гантности мере ней говицы ща.

Апокопа [*] 

Я оказал в авто, пере пассаж и зам одно молодо чело с длин, как у жира, ше и шля с ви шну. Он раз на другого пасса, об его в том, что тот нас ему на но каж раз, ког лю вхо и выхо. За он по и с, так как бы свобод од мест.

Очу снов на ле бер, я уви, как он ход ту сю с прия, кото да ему у элег на при верх пуг его пла.

Синкопа [*] 

Я окался в авсе, пенном парами, и заил ого молока с дой, как у жирей и шлятым шнуком. Он разился на друссажира, обвив его в том, что тот настает на нои краз, когди вили и выли. Заем он пел и сак кало сводно одесто.

Прожая тем жуем, но ватном налении, я внего заил: он пучал урк элентности на переповицы.

Лично я 

Лично я могу это понять: когда какой-то тип упрямо давит тебе на мозоль, это может достать кого угодно, даже меня. Но когда сначала громко возмущаются, а потом тихонько усаживаются в сторонке эдаким засранцем, лично я этого не понимаю. Я сам это видел недавно на задней площадке автобуса S. Лично мне казалось, что у этого молодого человека слишком длинная шея, а еще довольно уморительная плетеная тесемка вокруг шляпы. Лично я никогда бы не отважился выйти на улицу с таким головным убором. А потом случилось вот что (уж я-то вам врать не буду): наорав на другого пассажира, который наступал ему на ноги, этот парень отошел и сел. И все. Лично я вмазал бы тому гаду, что наступил мне на ногу.

В жизни бывают забавные штуки, это я вам лично говорю, гора с горой не сходится, а вот люди... Через два часа я опять встречаю того парня. Я заметил его перед вокзалом Сен-Лазар. Я видел его вместе с приятелем того же пошиба, который ему говорил (я сам это слышал): «Перешил бы ты эту пуговицу». Не знаю, как остальные, но я прекрасно видел, что он показывал на верхнюю пуговицу.

Восклицание 

Ух ты! Уже полдень! Скорее в автобус! А народищу! Народищу-то! Ну и давка! А этот парень! Умора! Ну и физия! А шея! В полметра! Не меньше! А шнурок! Шнурок! Я сначала даже не заметил! Шнурок! Вокруг шляпы! Шнурок! Ну и умора! Просто умора! Он еще и орет! Парень со шнурком! На соседа! Что он ему выдает?! Это тому-то?! Что тот ему ходит по ногам! Ну, сейчас начнется! Сейчас подерутся! Точно! Да! Неужели нет?! Давай! Давай! Ну-ка, дай ему в глаз! Вмажь!!! Ну вот те на! Никак струсил?! Парень с длинной шеей! Со шнурком! Смылся! К свободному месту! Ну и трус!

Ну и ну! Невероятно! Нет, неужели мне это привиделось?! Опять он! Там! На Римской площади! Перед вокзалом Сен-Лазар! Разгуливает себе вовсю! Да еще и с приятелем! А тот ему что-то рассказывает! Что?! Что он должен пришить пуговицу?! Пуговицу к плащу?! К плащу?!

Значит 

Подошел, значит, автобус. Я, значит, в него сел. И, значит, увидел гражданина, который сразу бросился мне в глаза. У него, значит, была длинная шея и шнурок вокруг шляпы. И принялся он, значит, поносить своего соседа, который ему, значит, наступал на ноги. А потом, значит, отошел и сел.

Позднее я его снова, значит, увидел на Римской площади. Он был там, значит, с приятелем. И тот, значит, приятель ему говорил: пришил бы ты еще одну пуговицу к плащу. Вот, значит как.

Раздуто 

В час, когда начинает шелушиться кожа на розовых пальцах зари, я вознесся подобно стреле в автобус с мощным торсом и по-бычьи вытаращенными глазами, следующий извилистыми путями по маршруту S. Я отметил с точностью и зоркостью индейца, ступившего на тропу войны, присутствие молодого человека с шеей длиннее, чем шея быстроногого жирафа, и шляпой из мягкого фетра, украшенной плетеной тесьмой, как у героя какого-нибудь упражнения в стиле. Зловещая фея Раздора с пепельной грудью и зловонным ртом, не ведающим зубной пасты, фея Раздора дохнула лукаво и тлетворно на молодого человека с шеей жирафа и плетеной тесьмой вокруг шляпы и на путешественника с ликом нерешительным и мучнистым. Первый обратился ко второму со следующими словами: «Скажите, о злодей, похоже, вы умышленно наступаете мне на ноги?!» Произнеся эту речь, молодой человек с шеей жирафа и плетеной тесьмой вокруг шляпы стремительно отошел и сел.

Позднее на Римской площади с величественными пропорциями я вновь заметил молодого человека с шеей жирафа и плетеной тесьмой вокруг шляпы в сопровождении товарища, авторитетного арбитра в вопросах элегантности[*], изрекающего критическое замечание, которое я сумел услышать благодаря тончайшему слуху, замечание, относящееся к верхнему одеянию молодого человека с шеей жирафа и плетеной тесьмой вокруг шляпы: «Тебе следовало бы уменьшить распахнутость путем добавления или перемещения пуговицы круглой формы».

Вульгарно 

Вот токо-токо наступил полдень, я сел в эс. Сажусь, значит, плачу, само собой, за проезд и тут, вощем, вижу одного чувака с придурковатой рожей и шеей, как кишка, а на шляпоне у ево какая-то веревка. Я, кароче, на шланга этава уставился, потому што вид у нево был придурковатый, а он, кароче, раз так! — и прицепился к другому мужику. Скажите, грит, нельзя ль поаккуратней, поаккуратней, а потом, кароче, стал канючить, вы кабут-то нарошно, а сам уж чуть ли не разнылся, хули вы мне все время по нагам. А потом, кароче, весь из себя гордый такой дал, понимаешь, деру и уселся там где-то. Как придурок, бля.

Кароче, еду уже после этова перед Римской площадью, значит, и вижу снова ево, треплется с каким-то штрихом, как и он. А тот ему и грит, значит, тыб еще одну пуговицу приделал к своему плащевальнику, бля, так прямо ему и заявил, вот такие дела.

Допрос 

— В котором именно часу в тот день по направлению к воротам Шамперре проследовал автобус маршрута S, который должен был подойти в двенадцать часов двадцать три минуты?

— В двенадцать часов тридцать восемь минут.

— В указанном автобусе было много народу?

— Тьма.

— Что именно вы отметили необычного?

— Одного индивидуума с очень длинной шеей и тесьмой вокруг шляпы.

— Было ли его поведение так же необычно, как внешний вид и физические данные?

— Не сразу. Сначала он вел себя нормально, но затем оказалось, что он — ярко выраженный параноидальный циклотимик с несколько повышенным артериальным давлением и с острым приступом гастрита.