Бой без выстрелов - Дмитрий Морозов

Мельтцер отметил про себя: «Оказывается, ты хотел выслужиться? Поделом! Теперь мы связаны одной веревочкой». А вслух сказал:

— Так вот почему я получил распоряжение о немедленной отправке Шварцбрука! Нам остается только помочь обер-лейтенанту Либелю. Я уверен, он справится с делом. Кстати, он просил у меня фотографию или словесный портрет Шварцбрука. Надеюсь, служба «СД» располагает ими? Это облегчит поиски.

— У меня нет ни того, ни другого, — уже совсем растерянно сказал Клетц. — Вы ведь знаете: это человек Гелена. Пришлось привлечь некоторых новых людей. Он находился в ведении фронтовых разведывательных групп. Здесь его никто не знает. Я немедленно запрошу его личное дело, а пока пусть Либель действует. Пусть учтет: если он не найдет Шварцбрука, фронта ему не миновать!

Мельтцер, собиравшийся уходить, остановился: теперь он чувствовал себя гораздо увереннее.

— Я не хотел бы, господин оберштурмбаннфюрер, нервировать сейчас нашего офицера. Он и сам достаточно взволнован. Я слышал это по его голосу. Либель чрезвычайно исполнительный человек.

— Где он сейчас, этот Либель?

— На станции Зоссен.

— Но ведь теперь уже половина третьего! Хорошо, я сам позвоню туда.

Военный комендант станции Зоссен, услышав, что с ним говорит оберштурмбаннфюрер службы «СД», переложил трубку из руки в руку.

— Этого мне еще только не хватало, — сказал он в сторону. — Да, господин оберштурмбаннфюрер, этот офицер уже обращался ко мне за списком убитых, совершенно верно, кажется, Либель. Слушаюсь, окажем ему полное содействие, слушаюсь.

Он повесил трубку и выглянул в окно. Да вот он, этот обер-лейтенант, бродит по перрону среди пассажиров разбитого экспресса.

Комендант надел фуражку и вышел на перрон. Наклонившись к самому уху Либеля, он сказал:

— Чем я мог бы помочь вам, господин обер-лейтенант? Мне только что звонили из «СД».

Либель быстро обернулся.

— Помочь? Пожалуйста: у меня еще нет полного списка раненых.

— У меня его тоже нет, господин обер-лейтенант.

— Но полагаю, вы хотя бы знаете, в какие госпитали они направлены?

— Разумеется.

— Затем мне нужен кондуктор четвертого вагона.

— Все кондукторы здесь, у начальника станции. Идемте. — По дороге комендант разглядывал идущего с ним офицера. «Должно быть, из „СД“ или из абвера». Красивое волевое лицо, скандинавский орлиный нос, стройная фигура спортсмена. Тип настоящего арийца. На вид лет тридцать — тридцать пять. В серых глазах его комендант увидел острую тревогу.

— Вы кого-то ищете, господин обер-лейтенант? — наконец спросил он, не сумев подавить любопытства.

Серые глаза в упор взглянули на коменданта.

— Да, исчез родственник одного очень важного лица. Очень важного! — добавил обер-лейтенант.

Сказано это было таким тоном, что у коменданта похолодела спина.

Кондуктор четвертого вагона оказался невысоким плотным старичком со старомодными седыми усами, торчавшими в стороны пиками.

— В пятом купе? — переспросил он. — В пятом купе… — кондуктор потрогал свои усы. — У меня отличная память, несмотря на возраст. В пятом купе… Это где ехал высокий черный капитан? Я хорошо помню, он никуда не выходил от самого Дрездена. А с ним двое штатских. Постойте… одного из этих штатских ранило прямо на насыпи, это пожилой господин в клетчатом пальто, его отправили в госпиталь с первой партией.

— А капитан? — спросил Либель.

— Капитан, по-моему, он… нет, я боюсь сказать вам точно, ведь в тот момент, вы сами понимаете… Я не помню, куда делся капитан. Но мне кажется, он не был ранен и уехал на попутной машине.

Либель поблагодарил старика. При содействии коменданта Либелю нетрудно было выяснить, куда направлена первая партия раненых.

По дороге от станции к Берлину он снова остановился у поста фольксштурма. Поговорив с фельдфебелем, обер-лейтенант выяснил, что у того записаны номера всех машин, прошедших через пост к Берлину. Либель похвалил его и списал номера машин, прошедших от станции Зоссен за полчаса: от двенадцати до двенадцати тридцати. Интуиция разведчика подсказала ему, что такой список может пригодиться. Искать так искать, по всем правилам.

Через полчаса Либель уже сидел в госпитале у постели пожилого господина, о котором говорил кондуктор.

— Да, конечно, я помню этого офицера, — сказал раненый, — он был молчалив. Но я хорошо помню его лицо.

— А что произошло во время бомбежки? Видите ли, капитан мой родственник, я должен был встретить его…

— Вы знаете, как только начался налет, я, совершенно не помню как, очутился на насыпи. Потом эта нога, я упал. А капитан, мне кажется, бежал дальше. Боюсь утверждать, но мне помнится, он уехал на грузовом автомобиле. Хорошо помню, что в сторону Берлина.

— Номер или цвет машины вы не запомнили? — спросил Либель, доставая блокнот.

— Ну что вы, господин обер-лейтенант! До того ли мне было? Впрочем, вы можете спросить поточнее у моего соседа по купе господина Гарднера, он ведь не был ранен. Я дам вам его телефон. Это мой хороший знакомый.

Еще через полчаса Либель был уже на другом конце Берлина, в районе Карлсхорст, основательно потрепанном бомбардировками. Среди разбитых кварталов он с трудом отыскал дом, в котором жил знакомый господина в клетчатом пальто. Он отсиживался в бомбоубежище под домом. Это был высокий краснолицый здоровяк с большими голубыми глазами навыкате. «Ну, уж ты-то испугался больше всех», — подумал Либель и, взяв здоровяка под руку, сказал:

— Я к вам по чрезвычайному делу, господин…

— Гарднер, — рявкнул краснолицый.

— Видите ли, мне нужно выяснить некоторые обстоятельства этой ужасной катастрофы. Мне рекомендовали вас, как человека с большим самообладанием. Другие совсем растерялись от страха…

— К вашим услугам, — господин Гарднер еще больше выкатил глаза.

— С вами в купе ехал офицер, капитан.

— Совершенно верно.

— Когда началась бомбежка и вы выходили из купе, капитан был впереди вас?

— Отлично это помню, я в тот момент нисколько не растерялся.

— А затем, у меня есть сведения, капитан выбежал на шоссе и уехал к Берлину на попутной машине…

— Точно так! — Гарднер убежденно закивал головой. — Он еще помахал мне рукой!

— Вы готовы, если понадобится, подтвердить это?

— Ну, разумеется! Хоть под присягой. Я, знаете ли, в тот момент пожалел, что у меня в руках не было оружия, я непременно сбил бы этот самолет, он шел совсем низко. Честно говоря, если бы не настояли родственники, я никогда не спустился бы в бомбоубежище. А вот однажды…

Либелю пришлось еще с четверть часа слушать рассказ о «подвигах» господина с голубыми глазами. Наконец он вежливо перебил его;

— Простите, господин Гарднер, но меня ждут дела. Я непременно заеду к вам еще разок.

Было ровно семнадцать часов, когда Карл Либель вошел в уцелевшую на углу аптеку и снял телефонную трубку. Каким-то чудом телефон среди этих развалин еще действовал.

— Господин подполковник, я напал на след. Как с фотографией или приметами?.. Ах, вот оно что! Ну, будем надеяться. Слушаюсь.

Не торопясь он вышел из аптеки. Серый фургон ожидал его за углом. Либель сел в кабину, включил зажигание и задумался. Итак, уже пять часов, как Шварцбрука нет в живых, а его ждут и абвер, и «СД», и даже штаб сухопутных сил. Теперь есть свидетели, которые, пожалуй, подтвердят, что капитан Шварцбрук уехал со станции живым и невредимым.

Клетц и Мельтцер очень нервничают. Наверное, на них нажимает начальство. Безусловно, нужно учесть и то, что между абвером, «СД» и штабом сухопутных сил началась грызня. Каждый из начальников хотел бы присвоить себе честь организатора операции «Циклон». Ведь план разрабатывался совместно, однако делиться славой они вряд ли захотят.

Какую пользу для дела можно извлечь из всего этого?

Разведчик почувствовал себя игроком, которому на шахматной доске дают возможность сделать выгодный на первый взгляд ход. Но решение еще не пришло. Ведь игра идет не деревянными фигурками. Кое-что уже сделано. Но это еще подготовка к решительному ходу. Пока что он будет искать. Капитан Шварцбрук уехал в Берлин? Хорошо. Значит, не должно остаться никаких следов.

Человека в столице найти не так-то легко. Нужно только сделать так, чтобы начальство не теряло надежды, иначе гестаповцы сами могут взяться за поиски. Можно ли быть уверенным, что в Берлине действительно никто не знает Шварцбрука? Если бы это было так, то тогда… Но прежде всего — следы.

Обер-лейтенант вышел из машины и стал рассматривать пробоину в кузове. Но не может же он оживить капитана!

— Прошу вас предъявить документы! — К фургону подходил эсэсовский патруль. Двое рядовых и рослый роттенфюрер[1] в каске, с автоматом на груди.