Когда мы встретимся вновь - Виктория Александер

Памела легонько обняла ее за плечи и тут же отпустила.

– Ты всегда любила меня. Как и я всегда любила тебя.

– Долго вы будете стоять в дверях? Входите же наконец! – В голосе тетушки Миллисент звучало нетерпение. – У меня настолько важные новости, что я могу лопнуть, если с кем-нибудь не поделюсь.

Обменявшись улыбками, девушки вошли в салон, где их ждала сгоравшая от нетерпения тетушка. Она была сестрой-двойняшкой матери Памелы. Богатая вдова, она жила так, как ей хотелось. Много путешествовала, пользовалась успехом у мужчин, но всегда говорила, что если вдруг однажды выйдешь замуж по любви, то этого нельзя повторить.

– Итак, мои дорогие! – Тетушка Миллисент помахала кучей шелестевших засушенных бумаг. – Вы помните мою тетю Элизабет?

– Бабушку Элизабет?! – воскликнула Кларисса.

– Да, конечно, – подтвердила Памела. – Разве можно не помнить бабушку Элизабет?

– Это была прескучнейшая особа, осуждающая всех, кто живет не по ее понятиям. – Тетушка поморщилась. – Она всегда осуждала меня. Ну да ладно. – На лице тетушки Миллисент снова засияла улыбка. – Так вот, она умерла.

В салоне находился какой-то джентльмен. Он кашлянул.

Взглянув на него, тетушка снова поморщилась.

– Я не хочу, чтобы у вас создалось впечатление, будто я рада, что она умерла. Разумеется, я не убивала ее, но, несмотря на то что она умерла, мы должны смело продолжать жить и наслаждаться. – Она посмотрела на своих племянниц. – А теперь познакомьтесь с мистером Корби, очень опытным поверенным, ведущим все дела тетушки Элизабет. Он любезно согласился приехать к нам из Лондона, чтобы сообщить эту печальную весть и принять документы. Бедняжка Элизабет стала жертвой какого-то непонятного происшествия. Речь идет о столкновении ее экипажа со стадом... – Она вопросительно посмотрела на поверенного: – Это были козы?

– Свиньи, – скорбно произнес тот.

– Да, да, свиньи, – вздохнула тетушка Миллисент, опустив глаза. – Трагический случай.

– Может, мы помолимся? Всего несколько слов? – спросила Памела, обращаясь к Клариссе.

Та кивнула:

– Да, надо что-то сказать.

– Непременно. Я тоже так думаю. – Тетушка сложила ладони и поднесла их к подбородку, не выпуская из рук завещания. Подняв глаза к небу, она промолвила: – Господи!

Памела и Кларисса тоже сложили ладони, а за ними, чуть помедлив, сделал это и мистер Корби.

– Господи! – повторила тетушка, обводя всех взглядом. – Прими рабу Божью Элизабет, хотя она... – запнулась тетушка, почему-то нахмурившись, – как поведал нам мистер Корби, преставилась уже шесть месяцев назад. Если ты, Господи, еще не принял ее, то это означает ее падение, а не возвышение.

– Тетушка Миллисент! – остановила ее шокированная Кларисса.

– Да, да, конечно, о мертвых хорошо или ничего. –Тетушка воздела глаза к небу. – Господи, если Элизабет у твоих ворот, прими ее в свою обитель и прости ей ее грехи. Хотя, Господи, я надеюсь, тебе захочется узнать их. Бедняжка была не очень приятной особой, – покачав головой, заключила тетушка. – Во веки веков. Аминь!

– Аминь, – повторили, как эхо, все остальные.

– А теперь... – Тетушка окинула всех живым взглядом. – Мистер Корби привез нам кучу всяких документов, в которых имеется много интересного и приятного.

Поверенный мистер Корби улыбнулся и посмотрел на заинтересованных племянниц.

– Речь идет о завещании, – пояснил он.

Памела и Кларисса переглянулись.

– И очень щедром, – поправила его тетушка, торжествующе глядя на девушек. – В нем указан большой особняк в самом лучшем из кварталов Лондона, а помимо этого еще и кругленькая сумма денег.

– Какая удача для вас! – искренне поздравила Памела тетушку.

Тетушке Миллисент действительно повезло. Дом, в котором она жила с мужем, был лишь частью его семейного поместья. Вся недвижимость после его смерти перешла младшему брату, тетушке же были завещаны только деньги, а не имущество. Она потом говорила, что муж подарил ей свободу, хотя все понимали, что ей всегда не хватало собственного очага, который она потеряла.

– О нет, дорогие! Это не только мое наследство. Мы все трое будем им владеть, поделим его между собой. Оно наше!

– Наше? – чуть не задохнулась Кларисса.

– Я не совсем понимаю. Почему я в завещании? – Памела нахмурилась. – Я почти совсем не знала тетю Элизабет. Насколько я помню, она совсем не одобряла брак моей матери.

– Не забывай, что в этом мире есть очень много такого, чего не одобряла Элизабет. Несмотря на богатство и престиж Эффингтонов и то, что твой дядя стал главой клана и герцогом Роксборо, она не жаловала вашу семью. Это все ее снобизм. – Тетушка пожала плечами. – Она не жаловала и меня, однако включила в завещание. Конечно, странно, но так оно и есть.

– Если вы позволите, леди Смайт-Уиндом... – Мистер Корби улыбнулся ей так, что всем стало понятно: это один из тех мужчин, которые не способны избежать тетушкиных чар. Даже в свои пятьдесят четыре года она привлекала и завораживала всех своим жизнелюбием.

– Дела леди Горем всегда вел старший в семье, и хотя я не имел никаких родственных контактов с ней, убежден, что она не считала мисс Эффингтон типичным представителем этого семейства.

Кларисса, забыв, что она леди, непозволительно фыркнула:

– Очевидно, тетя Элизабет давно не видела вас, тетя Миллисент.

– Очевидно, – подтвердила Памела.

Было ясно, что до ушей покойной не дошли слухи о грехопадении Памелы, хотя она была уверена, что об этом уже узнал весь мир. Почему слухи о потере девичьей невинности заслуживают всеобщего распространения и скандала?

Неожиданно мелькнула такая мысль: как отреагировала бы ее семья, узнав, что близость с Джорджем не единственная ее неосторожность?

– Скажу больше: покойницу беспокоили образ жизни леди Смайт-Уиндом и ее влияние на мисс Эффингтон. – Говоря это, мистер Корби взглянул на Клариссу. – И конечно, на леди Овертон. Она полагала, что ее завещание сулит вам троим спокойную респектабельную жизнь.

– Респектабельная жизнь – это слишком неопределенно, – проворчала себе под нос тетушка Миллисент.

– Какая глупость! – В голосе Клариссы было презрение.

– Наш образ жизни вполне респектабелен, – сердито сказала Памела, вскинув голову.

– Я в этом не сомневаюсь, – уверенным голосом согласился мистер Корби. – Сейчас, когда я познакомился с леди Смайт-Уиндом, я лично считаю, что страхи покойной скорее можно объяснить ее характером и возрастом. И то, что хорошо на континенте, совсем иначе воспринимается в Англии. Как и ваша тетушка, мы, англичане, слишком чувствительны, – добавил мистер Корби, скрыв улыбку, – и уж очень скучны.