Записки прохожего - Михаил Тапин

Иду дальше по улице Ленина, Альма Матерь слева по борту осталась. А вот и большой Гастроном. В хлебном отделе беру ещё четыре буханки белого. Потом колбасы вареной килограмм. Взгляд остановился на ликеро-водочном и стройных рядах сигаретных пачек. Вот чего мне все время хочется, просто с этими новыми впечатлениями, подрастерялся.

— Макс, как у нас насчет курения, что скажешь?

— Да кури себе, хоть закурись, тебе от этого вреда никакого не будет, как и от алкоголя. Только поступление в организм новых микроэлементов. Так что просто нужно курить. И вина найти.

— Насчёт вина есть определённые соображения, здесь деньги тратить не будем.

Сигареты Ява-100, по сорок копеек. В нашем мире они были по шестьдесят. Беру десять пачек. Спичек десять коробков. В бакалее беру пять пачек соли, пять пакетиков черного и пять красного молотого перца. Три килограммовых пакета риса. Ставрида в масле пять банок. Лук репчатый три кг в овощном.

Все складываю в сумку, нормально, надо уходить. На улице закуриваю, за углом. Ничего так, есть ощущения. Там, дальше по улице, должен быть ещё хозяйственный магаз и рабочая столовая. Пора пообедать. В столовой беру борщ, два шницеля с картофельным пюре и два чая. Время обеденное, но зал полупустой. Устраиваюсь в уголке у окна, за фикусом. Когда уже пью чай, наблюдаю через окно наизанятнейшую картину.

— Максик, это что за сборище редкостных попугаев? Косплей? Или мы все-таки в тридцатых годах? Но на почте был семидесятый год. Да и автомобили, я видел три лупатых жигуля и ЗИЛ 130 неоднократно. Не говоря о двух Москвичах-412. Тогда кто это?

По улице шел милицейский патруль. Три мента. Сапоги сверкающие, подкованые. Галифе синие. Кителя белые. Фуражки синие с голубым околышем. Погон нет, зато есть петлицы, на которых какие-то птички. Впрочем, у старшего, он идет впереди, остальные двое чуть сзади и по бокам, так вот у него на петлицах маленькие серебряные звездочки. На кителе портупея и на ней, мамма мия, МАУЗЕР в деревянной кобуре. У двух других на портупеях кобуры с наганами. Идут как на параде, только что не строевым шагом. Сверкают, как новенький патрон сорок пятого калибра. Странная троица удалилась вверх, по улице Ленина. Мда, а ведь я никого не видел тут в военной или милицейской форме. Эти первые. Надо срочно изучить историю. Попивая чай, достаю книжку.

— Макс, как у нас с ускорением восприятия?

— Шеф, ты открой книжку, там сам почувствуешь, когда листать нужно.

Опус на двести страниц, я пролистал минут за десять. По три секунды на страницу. Что удалось выяснить. Революция была как положено, бежит солдат, бежит матрос… Ага. Далее, гражданская война, да, было дело. Потом восстановление народного хозяйства. Восстановление, строительство, становление колхозов… Где НЭП? Заханырили в учебнике или не было его? Здесь не было войны. Вообще не было второй мировой ни с кем, ни у кого. Первая была, в том же формате, что и у нас. Потом наступил мир и больше никто ни с кем не воевал. Все ясно, можно и не читать историю больше. Ну посмотрим, конечно, газеты почитать надо. Столовая начала заполняться людьми. Отношу поднос на мойку. Иду в хозяйственный. Покупаю три ложки, три вилки, три столовых ножа. Кастрюлю эмалированную пятилитровую и такую же на три литра. Кружку синюю эмалированную.

Осталось семьдесят рублей. Идем по закоулкам частного сектора. Деревянные домишки в глубине садов. В организме ощущение сытости и некоторой усталости.

— Макс, а почему накопилась усталость уже?

— Отдохнуть надо часа два. У нас тут сложные процессы в организме, всего не объяснишь.

— А мне что, сказано отдых, значит отдых, солдат всегда готов. Вон смотри какая странная избушка и окна-двери заколочены. Досками, добротно так, наглухо. Сад явно заброшенный, крапива выше роста. Давай в саду, на свежем воздухе устроимся в кустах. Тут роту спрятать можно.

Заборчик совсем никакой был, проник в садик без проблем. В густой крапиве под стеной избушки устраиваю лёжку. Лежать в защитном поле необычно. Сантиметров десять над землёй, абсолютная мягкость ложа. Ни жарко, ни холодно. Здоровый сон на два часа.

Глава 2

— у меня вокруг глаз припухлость какая-то- это твоё лицо

Итак, время — четыре часа, вторая половина дня. Это Макс сказал.

— И что там, в избушке, Макс?

— Там всё на месте. В печке чугунки с окаменевшей едой. В серванте посуда, в шкафах одежда. В подполе сгнившая картошка, до сих пор наполняющая домик углекислым газом. Года два, как заколотили. Ещё в подполе есть шесть ящиков с тонкой стеклянной посудой и один ящик с оружием и ценностями.

— Покажи-ка мне через глаз, весь бедлам.

Обычная изба, с русской печью. Два «славянских шкафа», две железных кровати, покосившийся сервант. Кухонный стол с дверцами и верхним ящичком. В серванте ряды хрустальных рюмок, графин с водкой и стеклянным петухом внутри. Вокруг него шесть стопок, разрисованных петухами, причем это не красками изображено, а цветным стеклом. Легенда, которой нет даже в музее хрусталя. Впрочем, здесь может быть и есть. Забираем всё. Ещё три связки столового серебра с монограммами. Ложки и вилки разнообразные, ножи. Фарфоровый сервиз, на шесть персон. В шкафах много одежды, но ничего не беру, на фиг. Трюмо большое, тоже на фиг, неизвестно что оно отражало за свою жизнь. В подполе ящики с рюмками и фужерами, блюда, розетки, салатницы и вазы. Ничего в общем особенного. Когда мы переезжали на пмж на юга в прошлой жизни, тоже взяли с собой четыре ящика хрусталя. На юге очень ценная валюта была.

— Макс, это не тонкое стекло, это мальцовский хрусталь. В этом городе никого не удивишь хрусталем, половина населения на хрустальном заводе работает. Всё молча в хран, а ящик с оружием сюда, будем смотреть.

В деревяном ящике из-под гвоздей, было два хорошо смазанных пушечным салом обреза, из двухстволок горизонталок. Тульская курковка и бескурковка. Обе шестнадцатого калибра. Сотня латунных патронов, в них порох Сокол, картечь восьмерка. Переложено мешочками с силикагелем. Часы карманные, шесть штук, старинные с двумя крышками, цифры римские. Мешочек с бижутерией, сережки, колечки, три браслета, всё из золота и с камешками, рубинчики-брюлики. Заколки для волос с изумрудами и зажим для галстука, с брюликом. Зажим это хорошо, нужная вещь. Тысяча советских денег, красными червонцами со Сталиным.

Макс подал голос:

— Шеф, вот этот браслет, что без камней,