Обитель теней - Средневековые убийцы

— Я проведу вас к настоятелю. Он не хочет откладывать разговор с вами. Затем вам, без сомнения, понадобится подкрепиться после долгой дороги.

Кажется, все услышали, как заурчало в животе у Гвина. Рослый корнуолец нуждался в подзаправке каждые несколько часов, а последний перекус на борту «Радегунды» по его меркам за трапезу считаться не мог. Вслед за секретарем они спустились по узкой лестнице в темный вестибюль, куда выходило несколько дверей.

— Вот эта ведет в церковный неф — на случай, если вы захотите оставить ложе ради молитвы, — указал налево Игнатий, однако открыл он другую дверь, выходившую на крытую галерею вокруг двора.

Они прошли по мощеной аркаде. Между колоннами открывался вид на чахлую траву внутреннего садика. На дальнем углу той же стороны квадрата еще одна дверь пропустила их в короткий коридор. В нем оказалось заметно теплее, чем в доме келаря и в опочивальне, и циник Гвин отметил, что глава обители позволяет себе больше удобств, нежели своим подчиненным. Проводник указал на несколько дверей по левую руку.

— Здесь размещаются различные кабинеты, в том числе и мой, а приемная настоятеля чуть дальше.

Он свернул в нишу по правую руку, откуда на верхний этаж вела деревянная лестница. Чем выше они поднимались, тем теплее становился воздух, а в квадратном зале наверху было уже просто тепло, чему способствовало то обстоятельство, что окно здесь было закрыто не ставнями, а стеклом — воистину редкая роскошь. За открытой дверью напротив просматривалась маленькая часовня — для личного пользования настоятеля, решил Томас.

Тощий монах постучал в другую дверь, вошел и тут же вышел снова, чтобы поманить их внутрь. Коронер перешагнул порог с твердым намерением сразу утвердить свои дарованные королем полномочия, поскольку по долгому опыту знакомств с некоторыми церковниками, властными и часто надменными, знал, как трудно заставить их содействовать расследованию. Однако ему сразу стало ясно, что в Бермондси не приходится опасаться подобных осложнений. Настоятель Роберт Нортхем так и рвался помочь ему всеми силами. Он поднялся из-за стола и вежливо поклонился коронеру.

— Я рад видеть, что ты добрался благополучно, сэр Джон. Твоя слава опережает тебя, и мне остается только надеяться, что ты успешно уладишь это огорчительное дело.

Он говорил мягким голосом, в котором, однако, ясно чувствовались нотки беспокойства. Де Вулф объяснил, что клирик и констебль необходимы ему при исполнении обязанностей коронера, и Роберт Нортхем тепло приветствовал обоих. Он был коренастый мужчина лет пятидесяти, тонзура особенно ярко выделялась в его густых темно-каштановых волосах. Волевое, выразительное лицо прорезали глубокие морщины в углах рта и на лбу. Хотя монастырь основали французы, и многие монахи прибыли из Нормандии или с еще более дальнего юга, Нортхем был англичанином. Он провел некоторое время в главной обители на Луаре, после чего, в 1189 году, был послан настоятелем в Бермондси.

По знаку начальника брат Игнатий подвинул кресло для коронера к столу напротив настоятеля, а Томасу и Гвину кивнул на скамью у камина, в котором уютно мерцал горящий уголь.

Секретарь, как положено, встал у него за спиной, когда Роберт Нортхем сел и принялся объяснять де Вулфу положение дел.

— Не знаю, сколько тебе известно об этой трагедии, сэр Джон. Зная Губерта Уолтера, сомневаюсь, чтобы он сообщил многое.

Джон согласно кивнул.

— Он мне практически ничего не сказал, настоятель, помимо того, что воспитанница короля найдена мертвой, а постоянный коронер двора тяжело болен, и потому я должен незамедлительно прибыть сюда.

Нортхем вздохнул и переплел пальцы под подбородком, готовясь сызнова излагать всю историю.

— Сия обитель имеет счастливую — а быть может, злосчастную — репутацию убежища и приюта для высокопоставленных леди. Иной раз мне думается, что нам бы следовало называться не монастырем, а гостиницей!

Он сдерживал сарказм, однако Джон уловил некоторую горечь в его интонации.

— Слишком удобно обитель расположена — почитай, в виду великого города Лондона, прямо через реку. Когда король, благослови его Бог, или один из его высокопоставленных приближенных нуждается в защите или удобном пристанище для той или иной леди, они склонны обращаться к нам. Особенно королевским воспитанницам, кажется, нет конца!

Он сложил ладони и оперся на стол, уставившись на де Вулфа своими темными глазами.

— Месяц назад архиепископ известил нас, что нам предстоит принять еще одну воспитанницу короля Ричарда, хотя, по словам Губерта Уолтера, к счастью, лишь на короткий срок — только до ее венчания в соборе Святого Павла на том берегу.

Джон почувствовал, что пора прервать монолог.

— Это требование было необычным, настоятель?

Нортхем обратил ладони к небу.

— Такое бывало и прежде — от нас недалеко ехать как до Вестминстерского аббатства, так и до городского собора. Эта самая леди проживала в одном из центральных графств и нуждалась для приготовления к обряду в жилище поблизости.

Джон с необычным для него терпением дожидался продолжения рассказа.

— Леди — или, вернее, девочка, так как ей не исполнилось и шестнадцати — прибыла в середине января в сопровождении камеристок и некоторых из ее опекунов. Это была Кристина де Гланвилль, состоящая в дальнем родстве с Ранульфом де Гланвиллем, прославленным юстициарием Англии, скончавшимся шесть лет назад при осаде Акры в Святой Земле.

Де Вулф пробурчал:

— Я сам там был, как и мой констебль Гвин. Мы отлично помним де Гланвилля и его трагическую кончину.

Настоятель побарабанил пальцами по столу.

— Тогда, как видно, трагические кончины у Гланвиллей в роду, потому что за два дня до венчания его внучатая племянница была найдена мертвой в одном из наших погребов.

— Почему она оказалась под опекой короля, настоятель? — спросил де Вулф.

— Она потеряла мать в малолетстве. Та умерла в родах, дав жизнь сыну, каковой стал бы наследником, если бы также не умер в младенчестве. Кристина была единственным потомком сэра Вильяма де Гланвилля — каковой, завершая трагический круг, погиб вместе со своим дядей, сражаясь с магометанами в Акре.

— Разве род Гланвиллей не из Суффолка, сэр? — ввернул Томас, обращаясь к настоятелю с другой стороны комнаты.

Роберт Нортхем кивнул.

— Именно так — и отец девочки оставил там очень солидное земельное имение, а также иную собственность. Поскольку совершеннолетнего наследника не имелось, майорат отошел короне, а единственная дочь стала воспитанницей короля Ричарда.

— Но ведь ей должны были назначить опекунов или поручить заботам какой-либо религиозной общины? — предположил коронер.

— Так и было, сэр Джон. Сначала ее поместили в гилбертинский монастырь Семпрингема в Линкольне, ведь ей в год смерти отца было всего десять лет. Затем ее дядя, брат покойной матери, взял ее в семью, сочтя это более подходящим для молодой девушки.

— Не слишком ли далеко от ее собственного поместья в Суффолке? — спросил Джон.

— У ее отца и в Дерби имелись поместья и копи, — пояснил настоятель.

Брат Игнатий из-за кресла настоятеля почтительно добавил несколько подробностей:

— Земли сэра Роже Бомона прилегают к поместью Гланвиллей в Дерби, так что ему было удобно управлять также и выморочным имуществом. Король согласился, и суд лорд-канцлера решил дело.

Циник де Вулф, услышав это, немедленно преисполнился подозрений.

— Ему, конечно, было выгодно такое распоряжение?

Слово вновь взял настоятель.

— Роже Бомон получал половину дохода с имущества Гланвиллей, вторая же половина отходила королю. Считалось, что это законное вознаграждение за то, что он дал приют Кристине и управлял обширными поместьями, разбросанными по трем графствам.

Джон подозревал, что все труды выпали на долю бейлифов и управляющих, а Роже оставалось только сидеть да подсчитывать доход от продажи овечьей шерсти и крупного скота. А в Дерби, весьма вероятно, имелись и оловянные копи, и каменоломни.

Томас заерзал на своей скамье — он успел заглянуть дальше своего начальника.

— Настоятель, а когда молодая леди достигла бы совершеннолетия?

Нортхем с интересом оглянулся на маленького священника. Он с самого начала угадал в нем острый ум, а последний вопрос только подтвердил это мнение.

— Здесь, полагаю, поднимает мерзкую голову мотив преступления. Независимо от того, вышла бы Кристина замуж или нет, по достижении шестнадцатилетия ей должны были вернуть ее имения.

Прежде чем продолжить, Роберт налил им вина.

— Последняя воля и завещание ее отца ясно указывают, что после совершеннолетия она должна унаследовать все имущество. Королевский совет, несомненно, подобрал бы ей достойного управляющего, который бы распоряжался землями за нее, хотя юридически она вправе была бы поступать с ними как угодно. Конечно, король мог бы пренебречь завещанием и оставить имущество за собой, но поскольку и Гланвилль, и его славный дядя погибли, сражаясь вместе с Ричардом Львиное Сердце в Акре, такое решение не понравилось людям.