Теперь я твоя мама - Лаура Эллиот

Была ли непоследовательность в том, что я отправилась за Карлой Келли в тот день? Конечно, была. Я понимаю это сейчас, но ведь она лицо «Ожидания», яркая, вызывающая дама, которая всем рассказывает, что это так просто, так легко и естественно – вынашивать ребенка девять тяжелых месяцев.

Я тоже когда-то вела дневник. Последнюю запись сделала, когда мне было шестнадцать лет. Сложно поверить, что это было целых двадцать три года назад. Я тогда была беременна на восьмом месяце, дело шло к концу, так сказать. Я вот-вот должна была ухудшить статистику по беременным среди подростков. Я рассталась с парнем в марте, до того, как он мог бы помочь с ребенком. После этого в дневнике много пустых страничек. Мир стал серее, нечего было писать.

– Ты еще легко отделалась, – заявил отец, когда меня выписали из больницы. – Лучшее, что ты можешь сделать, – это забыть все и продолжать жить.

Он позаботился обо всем и отговорил меня ходить на могилку. Остались только рентгеновские снимки и мысли о том, что могло бы случиться.

Он сказал, что это второй шанс для всех нас. Без оглядки на прошлое. К тому времени моя мать была уже в могиле, отец собирался снова жениться. Он перестал быть угрюмым человеком с пустыми глазами, которого я знала. Он немного поправился и смеялся так, словно смех был неотъемлемой частью его личности. Я смотрела на Тессу и гадала, как такая маленькая, незаметная, слегка заикающаяся, когда волнуется, женщина в очках без оправы сумела заставить его настолько измениться.

Я не виню его за то, что он не захотел начинать новую жизнь с проблемной девочкой-подростком и ее ребенком. Но лучше бы он не выглядел таким веселым, таким полным решимости забыть о моих бедах. Они никогда не были забыты, только зарыты в землю, как мой дорогой ребенок.

Все эти годы я хранила дневник. Но мне никогда не хотелось его почитать, до той самой ночи в доме. Очень непривычно… знакомиться с собой молодой.

Я заполняю пустые страницы. Даты не имеют значения. Время приостановило бег. Я ощущаю облегчение, когда пишу о той ночи. В противном случае у меня в голове воцаряется хаос, мысли мечутся, словно муравьи в потревоженном муравейнике. Как я смогла пробиться сквозь стену боли? Должна быть причина… должна… Три месяца прошло с тех пор, однако память сохранила ощущения. Я слышу скрип лопаты, запах навоза, влажной земли. Я вижу небольшой сверток, лежащий в узкой расселине. Я чувствую глину под ногтями, крапиву, жалящую ноги. Я помню горький привкус во рту.

Настало время закрыть дневник и попытаться заснуть. Закрыть – и шепот умолкнет. Закрыть эти заплесневевшие страницы и схватить будущее, пока оно ждет меня.

Глава третья

Октябрь 1993 года

Карла

Карла Келли подняла руки, чтобы надеть платье. Молочно-белый кружевной шелк взметнулся вверх, прежде чем лечь ей на плечи и уже заметный живот. Косметолог подошла, чтобы наложить румяна и тушь для ресниц. Один из костюмеров быстренько затянул корсет черного готического свадебного платья на животе у Лиззи Kapp. Она уже успела обуть агрессивно выглядевшие сапоги на шпильках. Черная помада на губах подчеркивала мертвенную бледность ее лица. В свою очередь, макияж Карлы составляли лишь нежные персиковые и золотые оттенки.

Она наклонила голову. Стилист выключил фен и провел руками по ее волосам, разминая их пальцами, пока они не рассыпались по плечам растрепанными прядями. Он вставил в ее волосы белоснежный пучок перьев и отступил на шаг, оценивая результат.

Лиззи дали букет черных роз с одной красной в центре. Обилие туши усиливало ее изнуренный вид. В то время как Карла с букетом орхидей и ландышей выглядела свежей, пленительной и желанной. Фотографы кружили вокруг них, снимая в разных ракурсах, пока Рейн не подала моделям сигнал приготовиться к выходу.

Лиззи вальяжной походкой вышла на сцену, залитую светом софитов, и направилась к началу подиума. Она замерла, ожидая Карлу. Публика затаила дыхание, потом рассмеялась и наконец зааплодировала, когда Карла, сексуальная и беременная, появилась из-за кулис. Заиграла музыка, защелкали затворы фотоаппаратов, которые фиксировали каждый сантиметр ее платья, пока она двигалась им навстречу. Из толпы выкрикивали ее имя, просили повернуться то одним, то другим боком. Она стояла рядом с Лиззи у начала подиума, позволяя публике оценить контраст. Потом они разошлись хорошо поставленной походкой, стараясь показать себя с самой лучшей стороны. Карла улыбалась и позировала. Со спины она была похожа на обычную манекенщицу. Ничего лишнего на ягодицах, стройные ноги. Журналисты что-то писали в блокнотах, лампы вспыхивали. Это была главная коллекция Рейн на тот момент. Стоит ли говорить о презентации свадебного платья «Ожидание»! Завтра это платье попадет на обложки газет, и Рейн, довольная оглаской, будет смеяться, когда ей расскажут, что на радио поднялась шумиха из-за беременной невесты.

Свадебное платье колыхалось вокруг Карлы. Музыка заиграла быстрее, и шоу подошло к завершению. Остальные модели появились из-за кулис, вышли на подиум и выстроились в два ряда. Все начали хлопать в ладоши, приглашая Рейн выйти к публике. Когда модельер появилась на подиуме, аплодисменты усилились. Она поклонилась и улыбнулась. Ей чертовски хотелось снова оказаться за сценой, чтобы опять заняться организацией показа.

Карла переоделась в легкие джинсы из коллекции «Ожидание» и темно-синюю майку. Интересно, неужели вся одежда для беременных такая же удобная, как и из коллекции Рейн? Ей было приятно быть лицом или, точнее говоря, животом «Ожидания», но светская жизнь начинала уже утомлять.

Ребенок пошевелился, Карла почувствовала легкие толчки, которые никогда не переставали ее умилять. Она не знала, будет это девочка или мальчик. Как и Роберт, она предпочитала подождать. Жизнь была серией изменений, и самое большое изменение должно было случиться недели через три. В зале послышался скрип стульев – люди начали потихоньку расходиться. Карла вышла через боковую дверь и прошлась по пустому подиуму. Появились уборщики и принялись убирать с пола забытые программки и пресс-релизы. Звукорежиссер улыбнулся ей, упаковал аппаратуру, пожелал спокойной ночи и ушел.

В туалете пахло ароматическими смесями. Карла попыталась вспомнить то время, когда не испытывала постоянного давления на мочевой пузырь. Из кабинки вышла беременная женщина в майке из коллекции «Ожидание».

– Отличное представление! – Она улыбнулась Карле. – Мне особенно понравилось подвенечное платье.

– Фотографам тоже. – Карла рассмеялась и подставила руки под струю воды. – У меня до сих пор перед глазами пляшут цветные пятна.

Женщина провела щеткой по коротким непослушным волосам. Сережки-гвоздики ярко блестели в мочках ее ушей.

– Давненько мы не виделись, Карла. Как поживаешь?

Вздрогнув, Карла замерла. Она как раз хотела вытереть руки.

– Мы знакомы?

– Меня зовут Сью Шиан, – ответила женщина. – По крайней мере, звали до замужества. Я работала на Эдварда Картера.

– Прости, что не узнала.

Запах ароматических смесей становился удушающим. Карлу начало подташнивать. С начала беременности ее обоняние обычно обострялось к вечеру.

– Ну, я же говорю… давно не виделись. Как минимум десять лет.

Сью Шиан наклонила голову, словно пытаясь увидеть у себя второй подбородок, которого не было. Несмотря на то что ее роды были уже не за горами, у нее было худое лицо, черты которого подчеркивала мальчишеская стрижка. Бледный, почти восковой цвет лица. Карле она напомнила куклу, бесполую куклу с голубыми застывшими глазами. Сью мигнула, и впечатление тут же рассеялось. Карла старалась держаться подальше от кучки нахальных, самоуверенных женщин, которые в то время окружали Эдварда Картера. Они все выглядели одинаково: короткая стрижка и острые плечи, свободные блузки и откровенное декольте, подчеркивающее женственность.

«Сейчас ей должно быть лет тридцать пять, – прикинула Карла, – или даже больше, если она была одним из руководителей у Эдварда».

– Ты до сих пор работаешь в отделе по связям с общественностью?

Карла достала из сумочки помаду и принялась спокойно красить губы.

– Не работаю с тех пор, как вышла замуж, – ответила Сью. – Я теперь подвизаюсь в рыболовецкой отрасли, занимаюсь маркетингом.

– Интересно.

– Это точно. Ты сейчас видишь Эдварда?

– Нет, – ответила Карла. Она захлопнула сумочку и сунула ее под мышку. – Если не считать телевизора, конечно. Его сложно там не заметить.

– Да, он всегда умел складно говорить. Когда у тебя роды?

– Где-то в середине ноября. Мой гинеколог говорит, что в первый раз это может произойти немного позже, чем ожидаешь. А у тебя?

– Тоже примерно тогда. Как ты говоришь, в первый раз все может затянуться. – Она взглянула на часы. – Мачеха ждет меня в баре. Была рада увидеться с тобой.