Бесконечный коридор - Катрин Куксон

- Да что вы, Дженни просто так устроена.

Но Дженни прекрасно знала, что вовсе не была так устроена. Многое она делала с крайней неохотой, заставляя себя; особенно это относилось к кузине Бетт, которая привыкла считать её своей служанкой. И все же Дженни тщательно утаивала свои чувства, никогда даже не показывая вида, как ей тяжело. С той же тщательностью Дженни скрывала и щемящую боль, всякий раз возникавшую у неё при виде своего отражения в зеркале...

Внезапно её воспоминания прервал резкий, как щелчок хлыста, окрик Бетт:

- Эй, Дженни, в чем дело? Мне кажется, ты уже почти спишь... Ты что, устала? По-моему, ты ни слышала ни одного моего слова.

- Почему, я все слышала, - возразила Дженни. - Ты рассказывала, как Джеймс Ноулс устроился на работу в новую лабораторию. А на прошлой неделе позвонил тебе.

- Да, совершенно верно, но ты выглядела так, будто витала в облаках.

- Он по-прежнему живет с женой?

- Нет, развелся.

- В том смысле, что она настояла на разводе?

- Как бы то ни было, они в разводе. Ты ведь, кажется, всегда его недолюбливала?

- Да, он мне не нравится. Терпеть не могу мужчин, которые с первых же минут знакомства начинают сыпать скабрезными анекдотами.

- Да брось ты, Дженни. - Бетт снова встала. - Джеймс просто нарочно хотел тебя шокировать. С другими он себя так не ведет.

- Шокировать меня! - Брови Дженни поползли на лоб, отчего её лицо ещё более удлинилось. - Четыре года я проработала в больницах, да и большую часть последних десяти ходила за больными... Меня уже больше ничем нельзя шокировать. Нет, Джеймс Ноулс держался со мной точно так же, как и с любыми другими женщинами. Он просто паскудник. Бывают такие мужчины.

- Дженни, - снисходительно заулыбалась Бетт. - Ты такая наивная, что порой кажешься мне младше моей Лорны.

Не дождавшись от кузины ответа, Бетт повернулась и бросила недокуренную сигарету в камин. В эту минуту в гостиную с подносом в руках вошел Пол.

- Ну вот и я, - провозгласил он и, поставив поднос на столик по противоположную сторону камина от жены, уселся, наполнил чашку чаем, торжественно вручил её Дженни и произнес:

- Пожалуйста, мэм. Сливки, сахар, прошу вас. Может, капельку виски?

- Нет Пол, спасибо, - заулыбалась Дженни. Потом, смерив его взглядом, спросила: - Мне кажется, или ты похудел?

- Не кажется, - вздохнул Пол. - За последний месяц я сбросил фунтов семь. - Чуть оттянув брюки от талии, он добавил: - Я пребываю в постоянном страхе от опасения, что потеряю их прямо на улице. Или - того хуже - в клинике. Представляешь, что случится с сестрой Рейли, если она это увидит? Господи, и как только такая женщина стала сиделкой? Ее нужно взаперти держать.

Дженни, которой в свое время тоже довелось поработать с сестрой Рейли, так и покатилась со смеху, однако, перехватив осуждающий взгляд Бетт, замолчала. Этот урок она тоже усвоила сызмальства: если хочешь мира в общем доме, то смейся тогда, когда смеется хозяйка.

А стоило ли ей теперь так стараться? Нужны ли ей были ещё все эти предосторожности? Да, решила Дженни. Она и впрямь была слеплена из особого теста, как утверждала тетушка Мэй. Она всю жизнь мечтала о мире, и уплатила за него слишком дорогую цену, отказавшись от собственной индивидуальности, пожертвовав своими стремлениями во имя счастья окружающих.

- Что ж, я жду, - провозгласил Пол, оттягивая рукав пиджака и глядя на наручные часы. - Выкладывай свои новости. У меня есть полчаса - включая десять минут на ужин. Можешь изложить свою замечательную биографию минут за двадцать?

- Постараюсь, - промолвила Дженни и, собираясь с силами, облизала внезапно пересохшие губы. Однако слов у неё так и не нашлось. Дженни беспомощно пожала плечами и, жалобно посмотрев с Бетт на Пола и обратно, вдруг отставила чашку в сторону, вытащила носовой платочек и - громко всхлипнула.

- В чем дело? - участливо поинтересовался Пол. - У тебя неприятности, Джинни?

Он подвинулся на самый край стула и пригнулся к ней. Бетт тоже подсела поближе к кузине.

- Мистеру Хоффману стало хуже? - нахмурился Пол.

- Он умер, - выдавила Дженни и шумно высморкалась.

- Ох, извини меня. Но тогда... - Пол кивнул, - возможно, это и к лучшему. В последнее время он ведь уже не вставал, да?

Дженни медленно наклонила голову. Тут уж Бетт не выдержала:

- Господи, Дженни, я никогда не видела, чтобы ты так расстраивалась. Мне казалось, ты уже должна была привыкнуть к тому, что больные умирают.

- К смерти нельзя привыкнуть, - сухо произнес Пол, не столько отвечая жене, сколько размышляя вслух.

Бетт же, как будто не услышав его, продолжала:

- Ты ведь не из-за работы беспокоишься? Такие как ты сейчас ценятся дороже золота. Впрочем, если тебе нужна работа, то сама знаешь - мы тебе всегда рады. - Бетт улыбнулась и широким жестом обвела вокруг себя.

Дженни быстро вскинула голову.

- Нет, Бетт, работа мне не нужна. Видишь ли... ну, в общем, Бенджамин Хоффман был не просто моим пациентом... Он был мне.. мужем. Мы с ним поженились полгода назад.

- Джинни! - Пол откинулся на спинку стула и склонил голову набок, словно пытаясь рассмотреть её получше.

- А что, тебя так поразило, что я способна вступить в брак? вызывающе спросила Дженни.

- Что ты? Нет, конечно, - засуетился Пол. - Просто ты могла бы поставить нас в известность. Почему ты не дала нам знать? Даже в письмах не намекнула.

Дженни снова взяла в руку чашку с чаем, отпила и, лишь сделав несколько глотков, ответила:

- Я... я хотела... много раз... но почему-то все никак не получалось. А потом его состояние стало быстро ухудшаться, и мне уже было не до этого.

Пол в последнюю секунду удержался, чтобы не спросить, была ли она счастлива. Ну какое в самом деле счастье в браке с наполовину парализованным больным, прикованным к постели? Почему-то сама мысль о том, что тридцатидевятилетняя Дженни жила со стариком-инвалилом, глубоко опечалила Пола; ведь он-то знал, что в глубине души Дженни - натура страстная и живая, что она заслуживает куда лучшей участи. Она и без того нормальной жизни почти не видела.

- Когда это случилось? - спросил он.

- Примерно месяц назад.

- Месяц назад? - вмешалась Бетт, повысив голос. - Ты хочешь сказать, что уже месяц, как он умер? Где же ты была все это время?

- Видишь ли... - замялась Дженни, - дел у меня было невпроворот. Я продала дом и мебель. Оставила только несколько любимых безделушек. Я... выполняла его последнюю волю.

- А деньги-то у него хоть были? - как бы невзначай полюбопытствовала Бетт.

- Да, но... - Дженни словно оцепенела. - Я вовсе не потому за него вышла. Я даже не знала, сколько у него денег... что он такой богатый. Напротив, я до самого конца думала, что деньги вот-вот иссякнут, и мне не на что будет покупать для него лекарства. Лишь потом я узнала, что... Дженни потупила взор. Она боялась произнести слова "он любил меня", из опасения показаться нелепой двум этим людям, которые так хорошо её знали и которые теперь, после смерти Бенджамина, были единственными, кто у неё оставался.

- Ах, так значит денежки у него водились? Это уже интересно. - Бетт подсела уже почти вплотную к своей кузине. - И много?

Дженни виновато улыбнулась.

- Наверное, да. Мне, по крайней мере, он оставил сорок семь тысяч.

Бетт промолчала; казалась, она была ошеломлена, полностью раздавлена этим известием. Сорок семь тысяч фунтов стерлингов! И они достались этой нескладной длинноносой верзиле. Пусть она добрая и заботливая, но ведь иначе в тридцать девять лет с её внешностью и быть не должно. Чем-то же надо компенсировать такое безобразие! И тем не менее кто-то не только женился на ней, но ещё и оставил в наследство целых сорок семь тысяч! Несправедливо все это... ЧУДОВИЩНО НЕСПРАВЕДЛИВО! Бетт вдруг припомнила, что сама, получив в наследство от скончавшейся матери пятьсот фунтов стерлингов, и не подумала поделиться с Дженни; даже пенни ей не предложила. А зря: ведь это случилось уже после того, как она вышла замуж за довольно состоятельного Пола, и вполне могла позволить себе такой щедрый жест. Господи, и что ей стоило дать этой нескладехе хоть сотню фунтов... Бетт хотелось кусать локти от досады. Она подняла глаза на своего мужа; Пол возвышался над Дженни, держа её за руки и приговаривая:

- Если кто и заслужил такую удачу, так это ты, Джинни. Только скажи, в чем состояла его последняя воля? И не плачь, прошу тебя!

Дженни тихонько всхлипывала, уже почти не переставая; по её впалым, ненакрашенным щекам стекали слезинки.

- Он... он хотел, чтобы я больше ни в чем себе не отказывала.

- Молодец! Жаль, что я не знал его при жизни - такие люди мне по душе. А родственники у него остались?

- Сын. Он прилетел на похороны из Америки. Он... он был очень рад, что я вышла за его отца. - Джинни помотала головой из стороны в сторону, словно до сих пор не могла в это поверить. - Он сказал, что я скрасила последние месяцы жизни его отца. Я ведь опасалась, что он попытается оспорить завещание, но он сразу со всем согласился. Ему досталась такая же доля, как и мне. Сам он ни в чем не нуждается, у него прибыльный бизнес. Он вдовец, только вот детей так и не нажил. - Дженни улыбнулась сквозь слезы. - Еще он сказал, что если вдруг заболеет, то непременно пошлет за мной; оказывается, его отец подробно описывал, как я за ним ухаживала...