Божественные истории (ЛП) - Картер Эйми

Другими словами, он отделился от нас, нарушил единство богов. Боль пронзила меня, горячая и неуёмная. Я быстро заморгала, чтобы не выдать свою реакцию.

Ладно. Если он считает, что мы того не стоим… что я того не стою… да будет так. Он нам не нужен. Мне он не нужен.

Но это ведь неправда. Пустота в груди там, где была надежда на счастливую жизнь, теперь пожирает меня изнутри. Он олицетворял собой всё, чего я хотела: уважения, сострадания, честности и зрелости ‒ того, чего о Зевсу можно только мечтать. Возможность жить с тем, кто считает меня равной. И одним-единственным решением он разрушил все эти надежды.

Как только собрание окончилось, я сбежала на землю. Стояло лето, и лес изобиловал яркими красками: зелёные листья, красные и сиреневые цветы, голубое небо и коричневая земля ‒ всё это могло бы показаться мне прекрасным, но я была ослеплена предательством Аида.

Я села на берегу озера и заплакала. Мой плач эхом разносился по лесу, но я была совершенно одна. Всегда одна. Сёстры были довольны тем, что им досталось. Каждый брат получил своё царство. Когда же я получу свой шанс на счастье? Когда же я начну жить так, как хочу?

Мы начали войну с титанами не только для того, чтобы спасти человечество. Мы также боролись, чтобы спасти самих себя. Я сражалась за свою свободу, но зачем она мне, если в одинокой жизни нет никакой радости? Я хотела разделить эту вечность с кем-то, создать узы на основе уважения и верности, чтобы знать, что для кого-то в этом мире я и есть целый мир. Но теперь у меня этого не будет. Я не могу быть с тем, кто был бы равен мне. Я никогда не выберу того, для кого я буду значить меньше. Аид был моей единственной надеждой.

Жалобный писк привлёк моё внимание, и я перестала плакать. В нескольких шагах от меня распласталась на земле крошечный птенчик размером не больше жёлудя. Его крылышко было неестественно изогнуто, и он звал на помощь.

‒ Бедняга, ‒ я осторожно взяла его в ладонь и погладила по спине. Если не считать павлина ‒ моего вечного спутника на Олимпе, ‒то это самое нежное создание, которое я когда-либо видела.

Я коснулась сломанного крыла, собираясь исцелить его. Кости легко встали на место, и птенец выпрямился. Казалось, он не мог поверить, что крыло снова в порядке, ‒ он продолжал прижимать его к себе, пока расправлял второе, будто бы готовясь взлететь. Но вместо полёта остался сидеть на моей ладони и наклонил голову вбок, чирикнув мне ещё раз.

Несмотря на разбитое сердце, я улыбнулась.

‒ Ты снова можешь летать. Тебе не обязательно оставаться со мной.

Он перепрыгнул с моей ладони на кончики пальцев и, наконец, распростёр оба крыла. Когда он взлетел, я ощутила уже знакомую боль в груди, и это только вызвало новую волну слёз. Рано или поздно меня покидают все.

Но пока я думала об этом, нечто лёгкое, как пёрышко, коснулось моего плеча, и птенец защебетал у меня под ухом. Я вытерла щёки.

‒ Ты вернулся, ‒ заплаканным голосом произнесла я.

Новое щебетание, и потом он зацепил клювиком прядку моих волос. Я выдавила слабую улыбку.

‒ На твоём месте я бы не стала кушать волосы. Давай найдём тебе какие-нибудь зёрнышки.

Мы с птенцом провели вместе остаток дня, гуляя по лесу вокруг озера, пока я пыталась выбрать ему новый дом. Но как бы я ни вглядывалась, среди многочисленных веток так и не увидела ни одного гнезда. Он же совсем ещё малыш и не мог жить сам по себе, но не было слышно ни его мамы, ни других птенцов. Видимо, его всё-таки бросили.

‒ Мы с тобой не такие уж разные, ‒ сказала я, держа его на указательном пальце. Мы сидели на камне, греясь в лучах послеполуденного солнца. ‒ Я тоже сама по себе.

Он вопросительно чирикнул, будто понимал слова. Хотя может и понимал.

‒ Мой брат… мой друг… он тоже меня бросил, ‒ глупо разговаривать с птицей, изливать ей душу, но у меня больше никого не было. ‒ Он обещал прийти ко мне, но уже прошёл год. Не так много для бессмертных, хотя ты наверняка считаешь иначе, но всё равно больно.

Рядом зашелестели листья, птенец перепрыгнул с одного моего пальца на другой. Он прекрасно знал, что может летать, но оставался. И осознание этого исцеляло моё сердце. Ну хоть кто-то выбрал остаться со мной.

‒ Мой брат ‒ другой брат ‒ хочет жениться на мне, ‒ рассказала я. Птенец снова наклонил голову, и я улыбнулась. ‒ Он повелитель неба ‒ твой король, даже если ты об этом не знаешь. Знаешь, поначалу я не верила, что он справится. Никто не верил, но он доказал всем, что мы ошибались, и от этого мне только хуже. Ты когда-нибудь хотел быть нужным кому-то настолько сильно, что тебе казалось, будто твоё сердце вот-вот разорвётся?

Он посеменил по моей руке и взобрался на плечо. Я предложила ему палец, но он остался на месте.

‒ Конечно, нет. Но моему брату Зевсу я нужна всего лишь как украшение. Чтобы выглядеть сильнее. Он не видит настоящую меня… Он не любит меня. Его интересует только моя сила. И даже если я согласилась бы выйти за него, он никогда не был бы мне верен. Он не считал бы меня равной и требовал бы, чтобы я преклоняла колени перед ним. Это не та жизнь, о которой я мечтала.

Новое щебетание, и птенец трётся своим маленьким телом об изгиб моей шеи.

‒ Я хочу жить в равенстве и взаимном уважении. Как партнёры. Я хочу, чтобы меня любили такой, какая я есть, а не за ту пользу, которую могу принести. Мне нужен тот, кто будет держать свои обещания. Кто не будет видеть во мне приз, который нужно завоевать, ‒ я вздохнула, рассматривая узор на камне. ‒ Я хочу стать счастливой.

Внезапно он улетел, исчезнув среди деревьев. Моё сердце подскочило. Я встала, готовая последовать за ним. Он не мог просто бросить меня. Я собиралась взять его с собой на Олимп, подарить бессмертие, чтобы он всегда был рядом…

Но он не вернулся. Лес ни на секунду не затихал: шорох листьев, плеск воды и множество других звуков сливались в природную гармонию. Я напряжённо прислушивалась, пытаясь различить щебет. Но безуспешно.

Всхлипнув, я села обратно на нагретый солнцем камень. Так вот какой будет моя жизнь. Постоянное одиночество, тоска по тому, чего у меня никогда не будет, и все, кого я полюблю, будут бросать меня. Сначала была моя мать, затем Аид и вот теперь этот птенец, которого я едва знала, но чьё исчезновение ранило столь же сильно, как напоминание уже пережитой боли.

Я спрятала лицо в ладонях и, позабыв о всякой гордости, разрыдалась. Из-за жизни, которой у меня никогда не будет. Из-за тысячелетий, которым не будет конца. Из-за надежды, которую у меня забирали снова и снова, пока не осталось ничего.

‒ Гера?

Я подавила всхлип, резко замолчав. Голос прозвучал слишком приглушённо, чтобы сразу его узнать, но он определённо был мужским. Один из моих братьев. Аид?

Ветка хрустнула, я мигом подскочила. Нет времени смыть слёзы в озере. Из леса ко мне приближалась фигура, поначалу скрытая в тени. Но как только он вышел на свет, я не могла не узнать его.

Зевс. Ну разумеется. Ничто никогда не бывает так, как хочу я.

‒ Что тебе надо? ‒ я села обратно на камень и притянула колени к груди.

Я ожидала услышать остроумный ответ ‒ какую-нибудь шутку типа: «Не плачь, я пришёл озарить твой день». Вместо этого он опустился на колени в нескольких шагах от меня, и краем глаза я увидела на его лице беспокойство. Искренняя или нет, мне его жалость не нужна.

‒ Прости меня, ‒ его слова прозвучали тяжело, будто он тщательно обдумывал каждое, перед тем как произнести. ‒ Не только за то, как я поступил с тобой, но и за то, что думал о тебе. Отец… ‒ Зевс поколебался. ‒ Отец был плохим образцом, но, боюсь, я перенял от него отношение к нашей матери. Ты заслуживаешь лучшего, и она заслуживала тоже, и за это я прошу прощения.

Я закрываю глаза. Он может извиняться сколько захочет. Это ничего не изменит.

‒ Ты лучшая из нас, Гера, ‒ тихо произнёс он. ‒ Самая сильная, самая умная и, конечно же, самая достойная. А ещё… ты самая прекрасная девушка, которую я знаю. Не только внешне, но и внутри.