ЧВК «Пересвет» - Алексей Медоваров

— Да какого хрена?! — проворчал я и направился к шагоходу, увязая в снегу по колено.

Чем ближе подходил к боевой машине, тем большее восхищение она вызывала — массивная, со стальными заклёпками, сочленениями серводвигателей, дулами пулемётов, грозно смотрящих вдаль. На одной из ног располагались выступы стальных скоб — видимо для технических нужд, потому что для посадки пилота на брюхе шагохода располагался люк, но как его открыть я понятия не имел.

Пришлось забираться по внешней лестнице, что особенно радовало мою раненную осколком ногу. Но я справился — протиснулся в открытый люк, забрызганный мозгами пилота, наступил на него самого, мельком отметив слишком длинные пальцы на кистях рук, и очутился в крохотной кабине

Выталкивать тело и запирать люк времени не было — сев в кресло я уставился на консоль управления шагоходом. Непонятные символы, надписи, похожие на иероглифы, разноцветные индикаторы. И пара рычагов с поворотными рукоятками.

— Вот это уже понятней! Кому тут ещё дать прикурить?

Глава 2

Я положил ладони на поворотные рукояти. Машина слегка вздрогнула, словно ждала этого прикосновения. Ага, значит, я на правильном пути.

Следом активировалась консоль, подмигивая гирляндами непонятных индикаторов, а вместе с ней и экран.

Большую его часть занимало визуализация пространства перед самим шагоходом, а также изображение с нескольких камер, дающих представление об обстановке вокруг. В углу неспешно вращалась трёхмерная проекция окружающей местности. Наверняка при необходимости можно было переключаться между всеми этими элементами, но как это сделать я не знал, да и времени разобраться не было.

Пара шагоходов, ведущих бой, подсвечивалась фиолетовым, их противники — жёлтым. Машины, движущиеся на подмогу, отображались нормально, а вот приближающийся отряд пехоты система наблюдения не видела.

Левый рычаг отвечал за выбор направления и скорость, правый за поворот кабины относительно шасси, градус наклона и, возможно, за турель с теми самыми спаренными пулемётами, из которых убили бородача.

В принципе, чисто интуитивно понятно.

Короткими нажатиями на рычаги я привёл шагоход в движение.

Неплохо, неплохо…

Я ожидал, что техника будет реагировать на мои потуги так, как реагирует автомобиль на действия неопытного водителя, особенно на механической коробке переключения передач — дёргаться, глохнуть, резко останавливаться, однако всё оказалось совсем иначе. Электроника словно смягчала действия неопытного пилота, но при этом оставалась в меру отзывчивой. И это не могло не радовать!

— Погнали!

Я резким движением отправил шагоход прямо в гущу сражения.

Тот с готовностью начал набирать ход, ухая четырёхпалыми ногами всё быстрее. Кабина плавно покачивалась в такт ходу, а в каждом движении чувствовалась мощь и надёжность.

А ничего так! Техника – что надо!

План был чертовски прост и основывался исключительно на эффекте неожиданности. Ворваться в самую гущу боя и вывести два вражеских шагохода из строя. Всех делов-то!

Пятьсот метров. Пальцы правой руки легли на гашетку, готовясь открыть огонь в любой момент. В качестве цели я выбрал ближайшую машину противника.

Триста метров. Огонь!

Гашетка клацнула раз, другой! Что за хрень? Почему молчат пулемёты?

А вот и ответ: на экране выползла табличка на чужом языке, но смысл её был понятен даже без перевода. Система «свой-чужой». Что ж, этого стоило ожидать.

— Твою ж мать! — хорошая мысля приходит опосля! Наверняка пилот этого шагохода уже получил соответствующий сигнал! Чёрт, похоже это действительно так.

Не оставалось ничего другого, кроме как прибавить ходу и воспользоваться старым добрым способом — пойти на таран. Больше скорости!

Пилот вражеского шагохода, видимо, и впрямь получил сигнал, а даже если и нет, то наверняка заметил несущуюся к нему машину — его кабина стала поворачиваться ко мне, а шасси дали задний ход, пытаясь отклонится от моего курса.

— Врёшь, не уйдёшь! — я на всей скорости врезался в «танк» противника, в последний момент повернув кабину в сторону, чтобы удар пришелся на боковую часть.

Раздался гулкий металлический удар, резко переходящий в противный лязг, от которого у меня, при иных обстоятельствах, свело зубы. Но это при иных обстоятельствах, потому что меня вышвырнуло из кресла и я со всей дури саданулся о боковую часть консоли и взвыл от боли в плечевом суставе. В глазах потемнело.

В себя я пришел быстро, прежде всего от безумного писка индикаторов на панели управления. Помимо этого корпус шагохода трясло как припадочного.

Я перебрался с консоли, на которую меня выбросило, обратно в кресло пилота. Рука слушалась плохо и отзывалась тупой болью при любой попытке движения.

— Что тут у нас? — я всмотрелся в обзорные экраны.

Шагоход, с которым я столкнулся, лежал на боку, придавленный одной ногой моей машины. Но это не объясняло вздрагивания корпуса.

— Эй, я же свой! Ну почти свой! — воскликнул я обнаружив причину на одном из дисплеев. Пехотинцы осыпали меня залпами мелких ракет.

Вторая вражеская машина продолжала вести огонь по пехоте, одновременно двигаясь в мою сторону.

Вот оно что, Михалыч! Пилот хотел обойти меня