Любовь от кутюр - Ирина Масарновская

— И это, безусловно, тоже имело значение. Но главное, 37-летняя Габриэль была на одиннадцать лет старше своего избранника! — с сожалением отметила Алина и замолчала.

— А знаешь, я уже давно пришла к убеждению, что именно такие сумасбродные, противоречащие всякому здравому смыслу увлечения порой составляют целую эпоху в жизни, в то время как самые многообещающие романы не оставляют в ней следа, — со знанием дела проговорила умудренная жизненным опытом Рита.

— Очень тонкое наблюдение! — без тени иронии в голосе согласилась с сестрой Алина. — Об этом романе говорил весь Париж. Габриэль называла Дмитрия Романова «мой принц». Он действительно был необыкновенно хорош собой: очень высокого, как все Романовы, роста, блондин с зелеными глазами и с классической правильностью черт. Алина мечтательно прикрыла глаза и, словно увидев вдруг живого Дмитрия, еще раз произнесла: — Хорош! Чертовски хорош!

— Алина, а ты знаешь, твое описание любовника Коко — это точный портрет нашего Георгия Валентиновича Громадского. И если такой тип мужчины тебе по вкусу, то вскоре ты сможешь узреть его лично. Вот только дождемся Вадика и к нам в мастерскую пойдем, — Рита заметила смятение на лице сестры. — Да ты не смущайся, ведь Громадский — почти старик, ему уже за сорок, — успокоила она Алину, а потом, поставив локти на край стола и скрестив под подбородком руки, попросила:

— Продолжай, мне очень интересно, как все там закончилось у Коко. Наверняка скандалом.

— Да, за этим витязем тянулась скандальная интригующая слава, — согласилась Алина. — Из России Дмитрий был выслан в наказание за соучастие в убийстве Григория Распутина. Именно поэтому он избежал страшной участи царствующего семейства Романовых. К моменту встречи с Габриэль благородная красота и высокое происхождение были его единственным капиталом.

В сущности, Дмитрий ничем не отличался от тысяч своих соотечественников, спасавшихся в Париже от революции и работавших шоферами такси, официантами. Некоторые торговали в лавках фамильным добром, а иные подвизались в качестве платных кавалеров для дам, пришедших поразвлечься в кафе или ресторан.

— Я и у нас знаю не одного жиголо, — вставила Рита.

— Разумеется, пасть так низко Дмитрию Романову не хотелось, хотя положение его было отчаянным, — не обратив внимания на реплику сестры, рассказывала Алина. — К счастью, при скольжении вниз русского принца успела подхватить хорошенькая ручка молодой оперной певицы. Но, очевидно, красавец Дмитрий не давал себе труда соизмерять свои расходы с доходами примадонны. И однажды та пожаловалась Габриэль, у которой заказывала туалеты, что великий князь ей слишком дорого обходится…

— Представляю себе, что подумала на этот счет Коко, — опять подала голос Рита.

— Именно в тот период и произошло ее сближение с Дмитрием Романовым, — сказала Алина вместо ответа на замечание сестры. — Правда, я не склонна видеть здесь только голый расчет со стороны принца и холодное любопытство стареющей мадемуазель.

Безусловно, великий князь увлекся этой женщиной, в которой было столько шарма, острого ума и артистичности! Он даже ревновал Коко к трем поклонникам, которые навещали ее на роскошной вилле, куда Дмитрий переехал вместе с преданным камердинером и слугой Петром.

— Вот это по-настоящему, по-русски! — возмутилась Рита. — Не только сам без гроша на шею бедной женщины, а еще слуг с собой!

— Ну, положим, Габриэль Шанель к тому времени уже была одной из богатейших особ в мире, — резонно заметила Алина. — А во-вторых, и это главное, она по-своему любила это веселое и красивое великовозрастное дитя…

Таким, в сущности, разным, им все-таки было о чем говорить. Любительница душещипательных романов, Габриэль могла теперь услышать нечто подобное из уст своего молодого любовника: жизнь при императорском дворе, интриги, тайны, собственное детство Дмитрия Романова, так же, как и у Коко, обделенное материнским теплом.

Несомненно, Габриэль ощущала себя более сильной и опытной. И она готова была исполнить ту роль, которая, как ей казалось, должна быть свойственна любой из нас.

— Стать одновременно и матерью и любовницей? — догадалась Рита.

— Мужчина всегда представляет женщину маленькой подушкой, на которую он может положить свою голову. Все они ощущают ностальгию по матери! — поучительно произнесла Алина.

— Пожалуй, в первый раз за годы напряженного каторжного труда Габриэль дала себе возможность махнуть на все рукой и отдохнуть, нежась в ласковых объятиях российского принца.

Это лето их любви можно считать сплошной идиллией. С утра до вечера они с Дмитрием бродили по лугам, ловили рыбу, возились с целой сворой собак.

А вечер обязательно заканчивался дружеской пирушкой. И романовский Петр, и слуги Габриэль сбивались с ног, обслуживая многочисленных гостей.

Но «русская любовь» отразилась не только в строчках биографии великой Шанель. Она создала целую коллекцию одежды, взяв за основу русские мотивы: появились расшитые мужские рубахи, накидки и пальто мехом вовнутрь — именно так носили на Руси шубы.

В жизни великой модельерши биографы выделяют целый русский период, когда ее окружали люди искусства и культуры России.

У нее в доме недолго жил композитор Игорь Стравинский. Этот некрасивый, но страшно шикарный и талантливый человек был безумно влюблен в Коко. Однако постоянное присутствие его четырех детей сделало эту страсть мучительной и безнадежной.

Но Габриэль все же нашла случай доказать композитору свое самое дружеское расположение. Она дала немалую сумму знаменитому русскому балетмейстеру Сергею Дягилеву для постановки балета Стравинского «Весна священная». И в своих мастерских сшила костюмы к этому спектаклю.

Правда, деньги эти были даны в долг, но назад их мадемуазель Шанель так никогда и не получила.

— Знай русских! — опять не удержалась Рита.

— Но «русский период» преподнес ей еще один сюрприз, от которого Коко было оправиться труднее, чем от потерянных денег. — Лицо Алины приняло горестное выражение. — Великий князь Дмитрий Романов решил упрочить свое шаткое финансовое положение женитьбой на богатой молодой американке.

— Вот подлец какой! — в сердцах выпалила Рита.

— И мне ее безумно жаль! — на сей раз Алина согласилась с сестрой. — Правда, у Коко в руках оставалось единственное, но безусловно, самое сильнодействующее лекарство: работа днями и ночами до полного изнеможения.

И Алина замолчала, на сей раз надолго.

— Ну что, заждались, птички! Прошу меня тысячу раз извинить за опоздание — возил в Химки костюм одному богатому заказчику. Делаю это в исключительных случаях. И этот исключительный случай — вы, мои прелестные девочки! Зато теперь мы можем кутить хоть всю ночь. Денег у нас — вот! — с этими словами невысокий, гибкий молодой человек, блондин, одетый в черный свитер, бросил на их столик пухлую пачку сторублевок и сел на свободное место рядом с Алиной.

Девушка испуганно подняла на него свои темно-синие глаза.

— Привет, Ритунчик! А это и есть твоя знаменитая сестрица? И впрямь — красавица! Я бы ее в манекенщицы взял! — парень говорил, разматывая при этом со своей шеи длинный черный шарф, потом перехватил из рук Риты креманку и стал быстро доедать оставшееся на дне мороженое.

Рита, оправившись от шока, вызванного внезапным появлением молодого человека, представила его:

— Алина, это и есть «мой закройщик», Вадим Ефремов. Он не нахал. Ты ему сразу понравилась, от этого он так и засуетился.

— Ну что ж, если у вас в столице принято, чтобы девушки ждали парня более двух часов и свидание все же состоялось, я, только на сегодняшний вечер, принимаю эти условия. У нас в провинции очень ценят чужое время и чужое мнение, в конце концов. Впредь знайте: я никогда не опаздываю и сама никого не жду более пяти минут, ясно? — она обвела взглядом притихших друзей. — А теперь давайте знакомиться. Алина! — девушка протянула Вадику свою узкую длинную ладонь и так крепко пожала руку, что он невольно поморщился.

— А вы действительно сильный человек, — он потирал слегка побелевшие пальцы.

— Ребята, давайте сразу на ты, — предложила Рита, — ведь мы же не на светском рауте у твоей любимой мадемуазель Коко, — бросила она в сторону Алины.

— Вы знаете что-то о Габриэль? — удивился Вадик.

— Знает не что-то, а пожалуй, все! Пока мы тут тебя ждали, Алина мне рассказала столько интересного об этой француженке, что я теперь буду стараться одеваться только от Шанель, — весело щебетала Рита, явно оживившаяся и похорошевшая с приходом друга.

Алина молча наблюдала за ней.

— Ну вот что, подружки, берем сейчас такси, едем в Елисеевский, покупаем все, что нужно для дружеской попойки, — и устраиваем у нас в ателье пир. Думаю, и Георгий Валентинович к тому времени уже будет дома. Все вместе и отметим наше знакомство…