Боевой рейд - Гарри Гаррисон

Билли вдруг заметил, что капитан не отрываясь смотрит на него, смотрит так, как будто хочет его убить. Ему внезапно стало жарко под противогазом, и он сорвал его с головы.

— Я не виноват, сэр, — начал оправдываться Билли. — Он напал на меня…

— На меня он тоже напал. Но я не раскроил ему череп. Это ваша вина.

— Нет, я ни в чем не виноват. О какой вине можно говорить, когда какой-то мерзкий старый выродок собирается проткнуть меня своим поганым ржавым свинорезом!

— Он не выродок, рядовой, а гражданин этой страны и влиятельный обитатель своей деревни. Он защищал свой дом и был в своем праве…

Билли всерьез разозлился. Он знал, что его пребывание в Корпусе закончилось и все его планы накрылись, и ему уже на все было наплевать. Сжав кулаки, он повернулся к офицеру.

— Он поганый выродок из вшивой дыры, и если у этих макак могут быть какие-то права, то какого черта мы здесь делаем?

Капитан был теперь весь ледяное спокойствие.

— Нас пригласили сюда президент и парламент этой страны, и вам это известно не хуже, чем мне. — Его слова заглушил рев прошедшего рядом тяжелого грузовика; обоих обдало горячей вонью из выхлопной трубы. Машина остановилась. Из кузова выпрыгнули несколько человек, а сверху им сразу же начали подавать пластмассовые трубы для временного водопровода. Билли смотрел капитану прямо в глаза. Теперь ему ничто не мешало высказать все, что он думал, — а ему давно уже этого хотелось.

— В свинячью задницу нас пригласили, а не сюда.

Кто-то из больших шишек, о которых эти местные выродки никогда не слышали и не услышали бы, сказали, что, мол, о'кей, и мы прикатили сюда и выкидываем зазря пару миллиардов долларов, принадлежащих американским налогоплательщикам, чтобы силой навязать каким-то выродкам хорошую жизнь, о которой они ничего не знают и которая им и на хрен не нужна, — так какого черта еще вам нужно! Последние слова он прокричал во весь голос. Капитан, напротив, стал еще спокойнее.

— Значит, было бы лучше, если бы мы помогли им так, как сделали это во Вьетнаме? Навалились бы на них со всех сторон, стали бы жечь их, стрелять, взрывать и загнали бы прямиком обратно в каменный век?

Подъехал еще один грузовик, и с него начали сгружать умывальники, унитазы и электрические печи.

— Ну а почему бы и нет? Действительно, почему бы и нет! Если они беспокоят Дядю Сэма, значит, их нужно раздавить. Нам ничего не может быть нужно от этих никчемных бестолковых людишек. Дядя Сэм теперь называется Дядя Суп и кормит весь мир за счет своих налогоплательщиков, которые расплачиваются по векселям…

— Заткнитесь, рядовой, и слушайте. — В голосе капитана послышались нотки, которых Билли никогда прежде не слышал, и он подчинился. — Я не знаю, как вы попали в Корпус содействия, но мне точно известно, что вы больше не служите в нем. Мы существуем в едином мире, который с каждым годом становится все меньше и меньше. Эскимосы в Арктике отравляются ДДТ, которым опыляют свои посевы фермеры Среднего Запада. Стронций-девяносто от французских атомных испытаний, проведенных на атолле в Тихом океане, вызывает рак костей у ребенка, живущего в Нью-Йорке. Земля — это космический корабль, и мы все вместе находимся на борту, пытаясь остаться в живых.

Богатейшие страны пытаются помогать беднейшим, потому что все мы летим на одном космическом корабле. И все равно не исключено, что мы уже опоздали. Во Вьетнаме мы тратили по пять миллионов долларов за каждого убитого гражданина этой страны, а в награду получили неистребимую ненависть каждого ее обитателя, что на Севере, что на Юге, и презрение всего цивилизованного мира. Мы исчерпали норму своих ошибок, теперь пора показывать, чему мы на них научились.

Затратив менее одной тысячной той суммы, которую придется израсходовать на то, чтобы убить одного человека и превратить его родственников и друзей в своих врагов, мы можем сохранить его и свои жизни и сделать этого человека нашим другом. Двести долларов за голову — вот стоимость нашей операции. Мы взорвали колодец потому, что в него просачивались стоки из выгребных ям и он служил рассадником заразы, а теперь уже начали бурить новую водозаборную скважину, которая дойдет до гораздо более глубоких водоносных слоев и даст чистую воду. Мы проводим канализацию, ставим в дома унитазы и умывальники. Мы уничтожаем насекомых — переносчиков инфекции. Мы прокладываем электрические кабели и организуем медицинские миссии, которые будут помогать им спасать жизнь. Мы открываем клиники по контролю за рождаемостью, чтобы у них были семьи, как подобает людям, а не выводки, как у крыс, которые грозят заполнить весь мир. Они получат научную агротехнику, что даст им возможность лучше питаться, и образование, благодаря чему они смогут стать чем-то большим, чем животные, обученные работать. Мы собираемся передать им около пяти процентов тех социальных выплат, которые расходуются в суверенном штате Алабама, и мы делаем это по чисто эгоистическим мотивам. Мы хотим выжить. Но по крайней мере мы работаем ради этого.

Капитан с растерянным видом, будто ожидал увидеть нечто совсем другое, посмотрел на свой сжатый кулак, медленно разжал его и отвернулся.

— Сержант, — чуть повысив голос, позвал он. — Посадите этого человека под арест и позаботьтесь о том, чтобы его немедленно отправили обратно в лагерь.

Кто-то поставил ящик со смывными унитазами чуть ли не на ноги Билли, и гнев, владевший им, стал еще яростнее. Кто такие эти людишки, чтобы ни за что ни про что получить подобную роскошь? Он вырос в лачуге испольщика и впервые увидел смывной унитаз на девятом году жизни. А теперь он должен был помогать отдавать их этим…

— Черножопые обезьяны, вот кто они такие, эти людишки! И мы подносим им все на серебряном блюде. Такие вот сердобольные, вроде вас, капитан. Поплачьте, капитан, поплачьте по этим бедным беспомощным людишкам, о которых вы так переживаете!

Капитан Картер остановился и медленно обернулся. Он смотрел на молодого человека, стоявшего перед ним, и чувствовал только ужасную подавленность.

— Нет, рядовой Уильям Траско, я не плачу по этим людям. Я не могу плакать. Но если мне когда-нибудь это удастся — я буду плакать по вас.

И он ушел.

Примечания

1

18 фунтов — около трех с половиной кг.