Ящик - Стивен Кинг

— Остров, у берегов Южной Америки, — сказал Декс. — Не бери в голову. Давай откроем его.

Он открыл один из лабораторных шкафчиков и начал рыться в нем в поисках какого-нибудь рычага.

— Бросьте это, — сказал уборщик. Теперь и он выглядел взволнованно. — У меня есть молоток и зубило в чуланчике наверху. Подождите, я принесу.

Он ушел. Ящик стоял на несгораемой поверхности стола, безмолвный и ждущий. «Оно сидит тихо и ждет», — подумал Декс, и вздрогнул. Откуда взялась эта мысль? Из какого-то рассказа? Слова подходили к ситуации, но в них было что-то неприятное. Декс отбросил их. Он умел отбрасывать лишнее. Он был ученым.

Он огляделся по сторонам, просто затем, чтобы не смотреть на ящик. Не считая стола Чарли, в лаборатории царил непривычный порядок — как и во всем университете. Покрытые белым кафелем стены бодро светились под круглыми лампами; сами лампы, казалось, раздваивались, пойманные и утопленные в полированной несгораемой поверхности, как сверхъестественные источники света, мерцающие глубоко под водой. Огромная, старомодная доска объявлений, синевато-серая, господствовала на стене, противоположной раковинам. И шкафы, шкафы повсюду. Можно было легко — пожалуй, слишком легко — увидеть древние, коричневатые тени всех тех зоологических студентов, в белых пальто с зелеными манжетами, с завитыми или напомаженными волосами, делающих вскрытия или пишущих отчеты…

Звук шагов раздался на лестнице, и Декс вздрогнул, вновь вспомнив о ящике, сидящем — да, тихо и выжидающе — под лестницей в течение стольких лет, спустя так много времени после того, как люди, оставившие его там, умерли и обратились в пыль.

«Паэлла», — подумал он, и затем вошел уборщик, с молотком и зубилом.

— Разрешите мне сделать это, профессор? — спросил он, и Декс был готов отказаться, когда увидел его умоляющий, исполненный надежды взгляд.

— Конечно, — сказал он. В конце концов, это же была его находка.

— Может, здесь ничего и нет, кроме кучи камней и растений, таких старых, что они рассыплются, как только вы до них дотронетесь. Но это забавно. Мне просто не терпится.

Декс уклончиво улыбнулся. Он понятия не имел, что в ящике, но сомневался, что это всего лишь растения и образцы камней. Дело было в том неуловимом ощущении движения, когда они перемещали ящик.

— Ну, вперед, — сказал уборщик, и начал загонять зубило под доску быстрыми ударами молотка. Доска слегка приподнялась, обнаруживая двойной ряд гвоздей, абсурдно напомнивших Дексу зубы. Уборщик нажал на рукоятку зубила. Доска приподнялась, с гвоздями, выскакивающими из дерева. Он проделал то же самое с другой стороны, и доска освободилась, брякнувшись на пол. Декс отложил ее в сторону, заметив, что даже гвозди выглядели как-то не так — толще, ровнее на конце, и без этого синевато-стального блеска, отмечающего сложный плавильный процесс.

Уборщик всматривался внутрь ящика через узкую, длинную полосу, которую он открыл.

— Ничего не видно, — сказал он. — Где я оставил свой фонарь?

— Не важно, — сказал Декс. — Продолжай, открой его.

— Хорошо.

Он отодрал вторую доску, затем третью. Всего сверху было прибито шесть или семь. Он принялся за четвертую, протянув руку через уже раскрытое пространство, чтобы установить зубило под доской, когда ящик начал свистеть.

Звук очень походил на тот, который издает закипающий чайник, сказал Декс Генри Нортрапу. Но не веселый свист, а какой-то противный, истерический визг раздраженного ребенка. Внезапно он прервался и сменился низким, хриплым рычанием. Это был негромкий, но примитивный и дикий звук, от которого у Декса стали приподниматься волосы. Уборщик уставился на него, его глаза расширялись… и затем его рука была схвачена. Декс не видел, что схватило ее; его глаза бессознательно застыли на лице человека.

Уборщик закричал, и его крик вонзил нож паники в грудь Декса. Пришла непрошеная мысль: «Я впервые в жизни слышу, как кричит взрослый человек — какую беззаботную жизнь я вел!»

Уборщика, довольно крупного парня, весящего, возможно, двести фунтов, вдруг сильно рвануло в сторону. К ящику.

— Помогите! — закричал он. — О док, помогите, оно достало меня оно кусает меня оно кусает меееееняяяяя

Декс велел себе броситься вперед и схватить уборщика за свободную руку, но его ноги с тем же успехом могли быть привязаны к полу. Уборщика затянуло в ящик по плечо. Сводящее с ума рычание продолжалось. Ящик откатился назад по столу где-то на фут и замер, остановленный кучей инструментов. Он начал качаться из стороны в сторону. Уборщик кричал и отчаянно дергался прочь от ящика. Край приподнялся над столом и шлепнулся обратно. Часть руки выступила из ящика, и Декс увидел, к своему ужасу, что серый рукав рубашки изжеван, и изорван в клочья, и пропитан кровью. Укусы в виде улыбающихся полукругов врезались в кожу, видневшуюся среди искромсанных кусков ткани.

Затем что-то с невероятной силой рвануло его назад. Существо в ящике стало издавать ворчащие, жадно чавкающие звуки, то и дело прерываемые задыхающимся свистом.

Наконец Декс избавился от паралича и метнулся вперед. Он схватил уборщика за свободную руку и дернул… никакого результата. Все равно что пытаться оттащить человека, пристегнутого наручниками к бамперу грузовика. Уборщик снова закричал — долгий, воющий вопль, перекатывающийся взад и вперед между сверкающими, кафельно-белыми стенами лаборатории. Декс мог видеть золотистый блеск пломб во рту человека. Мог видеть желтый никотиновый след на его языке.

Голова уборщика ударилась о край доски, которую он собирался вытащить, когда эта тварь схватила его. И на этот раз Декс увидел нечто, хотя все произошло с такой смертельной, бешенной скоростью, что потом он не мог адекватно описать это Генри. Нечто высохшее, коричневое и чешуйчатое, как пустынная рептилия, вылетело из ящика — нечто с громадными когтями. Оно разодрало напрягшееся, натянутое горло парня и разорвало яремную вену. Кровь хлынула на стол, собираясь на его гладкой поверхности, ударила струей на белый кафельный пол. На миг в воздухе словно повис кровавый туман.

Декс выронил руку уборщика и шарахнулся назад с выпученными глазами, ладони хлопнулись о щеки. Глаза уборщика дико закатились, упершись в потолок. Его рот распахнулся, затем захлопнулся. Щелчок его зубов был слышен даже сквозь голодное рычание. Его ноги в тяжелых черных рабочих туфлях резко замолотили по полу, выбивая чечетку. Затем он словно потерял ко всему интерес. Его глаза сделались почти кроткими, они восхищенно уставились на круглую лампу над головой, тоже забрызганную кровью. Ноги свободно распластались буквой V. Рубашка выбилась из брюк, обнажив белый, выпуклый живот.