Горящие здание. Лирика современной души - Константин Бальмонт

Но ради Джэн, о, ради Джэн,

    И смерть сама желанна.

Бьет полночь. — «Полночь!» — Звучный хор

    Пропел балладу ночи.-

«Беспечных дней цветной узор

    Был длинен, стал короче» —

И вот у гордой Джэн Вальмор

    Блеснули странно очи.

В полночный сад зовет она

    Безумных и влюбленных,

Там нежно царствует Луна

    Меж елей полусонных,

Там дышит нежно тишина

    Среди цветов склоненных.

Они идут, и сад молчит,

    Прохлада над травою,

И только здесь и там кричит

    Сова над головою,

Да в замке музыка звучит

    Прощальною мольбою.

Идут Но вдруг один пропал,

    Как бледное виденье,

Другой холодным камнем стал,

    А третий — как растенье.

И обнял всех незримый вал

    Волненьем измененья.

Под желтой дымною Луной,

    В саду с травой седою,

Безумцы, пестрой пеленой,

    И разной чередою,

Оделись формою иной

    Пред девой молодою.

Исчезли Гроль и Ральф, и Свен

    Среди растений сада.

К цветам навек попали в плен

    Эрглэн, Линор и Ада.

В глазах зеленоглазой Джэн —

    Змеиная отрада.

Она одна, окружена

    Тенями ей убитых.

Дыханий много пьет она

    Из этих трав излитых.

В ней — осень, ей нужна весна

    Восторгов ядовитых.

И потому, сплетясь в узор,

    В тоске беспеременной,

Томятся души с давних пор,

    Толпой навеки пленной,

В старинном замке Джэн Вальмор,

    Красавицы надменной.

ЧАРЫ МЕСЯЦА

МЕДЛЕННЫЕ СТРОКИ

Между скал, под властью мглы,

Спят усталые орлы.

Ветер в пропасти уснул,

С Моря слышен смутный гул.

Там, над бледною водой,

Глянул Месяц молодой,

Волны темные воззвал,

В Море вспыхнул мертвый вал.

В Море вспыхнул светлый мост,

Ярко дышат брызги звезд.

Месяц ночь освободил,

Месяц Море победил.

Свод небес похолодел,

Месяц миром овладел,

Жадным светом с высоты

Тронул горные хребты.

Все безмолвно захватил,

Вызвал духов из могил.

В серых башнях, вдоль стены,

Встали тени старины.

Встали тени и глядят,

Странен их недвижный  взгляд,

Странно небо над водой,

Властен Месяц молодой.

Возле башни, у стены,

Где чуть слышен шум волны,

Отделился в полумгле

Белый призрак Джамиле.

Призрак царственный княжны

Вспомнил счастье, вспомнил сны,

Все, что было так светло,

Что ушло — ушло — ушло.

Тот же воздух был тогда,

Та же бледная вода,

Там, высоко над водой,

Тот же Месяц молодой.

Все слилось тогда в одно

Лучезарное звено.

Как-то странно, как-то вдруг,

Все замкнулось в яркий круг.

Над прозрачной мглой земли

Небеса произнесли,

Изменялся едва,

Незабвенные слова.

Море пело о любви,

Говоря, «Живи! живи!»

Но, хоть вспыхнул в сердце свет,

Отвечало сердце: «Нет!»

Возле башни, в полумгле,

Плачет призрак Джамиле.

Смотрят тени вдоль стены,

Светит Месяц с вышины.

Все сильней идет прибой

От равнины голубой,

От долины быстрых вод,

Вечно мчащихся вперед.

Волны яркие плывут,

Волны к счастию зовут,

Вспыхнет легкая вода,

Вспыхнув, гаснет навсегда.

И еще, еще идут,

И одни других не ждут.

Каждой дан один лишь миг,

С каждой есть волна — двойник.

Можно только раз любить,

Только раз блаженным быть,

Впить в себя восторг и свет,—

Только раз, а больше — нет.

Камень падает на дно,

Дважды жить нам не дано.

Кто ж придет к тебе во мгле,

Белый призрак Джамиле?

Вот уж с яркою звездой

Гаснет Месяц молодой.

Меркнет жадный свет его,

Исчезает колдовство.

Скучным утром дышит даль,

Старой башне ночи жаль,

Камни серые глядят,

Неподвижен мертвый взгляд.

Ветер в пропасти встает,

Песню скучную поет.

Между скал, под влагой мглы,

Просыпаются орлы.

«Можно жить с закрытыми глазами…»

Можно жить с закрытыми глазами,

Не желая в мире ничего,

И навек проститься с небесами,

И понять, что все кругом мертво.

Можно жить, безмолвно холодея,

Не считая гаснущих минут,

Как живет осенний лес, редея,

Как мечты поблекшие живут.

Можно все заветное покинуть,

Можно все бесследно разлюбить.

Но нельзя к минувшему остынуть,

Но нельзя о прошлом позабыть!

СОВЕСТЬ

Я говорю: «Слепцы! Что нужно им от Неба?» 

СУМРАЧНЫЕ ОБЛАСТИ

Сумрачные области совести моей,

Чем же вы осветитесь на исходе дней,—

Сумраки отчаянья, дыма, и страстей?

Вы растете медленно, но как глыбы туч,

Ваш провал безмолвия страшен и могуч,

Вы грозите скрытою гибельностью круч.

После детства ровного с прелестью лугов,

После отыскания новых берегов,

Наши мысли гонят нас, гонят, как врагов.

Ни минуты отдыха, жизнь к себе зовет,

Дышит глянцевитостью наш водоворот,

Ни минуты отдыха, дальше, все вперед.

Чуть мечтой измеряешь дальние края,

Вот уже испорчена молодость твоя,

Стынет впечатлительность к сказкам бытия.

И душой холодною, полной пустоты,

В жажде новых пряностей, новой остроты,

Тянешься, дотянешься до своей черты.

До черты губительной в бездне голубой,

Где ты вдруг очутишься — с призраком — с собой,

Искаженный жадностью, грубый, и слепой.

И среди отчаянья, дыма, и теней.

Чем же ты осветишься на исходе дней?

Горе! Как ты встретишься с совестью своей?

ПОД ЯРМОМ

Как под ярмом быки влекут тяжелый воз,

И оставляют след продольностью колес,

Так наши помыслы, намеренья, деянья

За нами тянутся, готовя горечь слез,

И боль, и ужасы, и пламя покаянья,—

Они накопятся, и, рухнув, как утес,

Глухими гулами ворвутся к нам в сознанье,

Как крик раскаянья, как вопль воспоминанья.

ЛЕСНОЙ ПОЖАР

Стараясь выбирать тенистые места,

Я ехал по лесу, и эта красота

Деревьев, дремлющих в полуденном покое,

Как бы недвижимо купающихся в зное,

Меня баюкала, и в душу мне проник

Дремотных помыслов мерцающий родник.

Я вспомнил молодость… Обычные мгновенья

Надежд, наивности, влюбленности, забвенья,

Что светит пламенем воздушно-голубым,

И превращается внезапно в черный дым.

Зачем так памятно, немою пеленою,

Виденья юности, вы встали предо мною?

Уйдите. Мне нельзя вернуться к чистоте,

И я уже не тот, и вы уже не те.

Вы только призраки, вы горькие упреки,

Терзанья совести, просроченные сроки.

А я двойник себя, я всадник на коне,

Бесцельно едущий — куда? Кто скажет мне!

Все помню… Старый сад… Цветы… Чуть дышат

                                         ветки…

Там счастье плакало в заброшенной беседке,

Там кто-то был с лицом, в котором боли нет,

С лицом моим — увы—моим в шестнадцать лет.

Неподражаемо-стыдливые свиданья,

Любви несознанной огонь и трепетанья,

Слова, поющие в душе лишь в те года,

«Люблю», «Я твой», «Твоя», «Мой милый», «Навсегда».

Как сладко вместе быть! Как страшно сесть с ней

                                             рядом!

Как можно выразить всю душу быстрым взглядом!

О, сказкой ставшая, поблекнувшая быль!

О, крылья бабочки, с которых стерлась пыль!

Темней ложится тень, сокрыт густым навесом

Родной мой старый сад, смененный диким лесом.

Невинный шепот снов, ты сердцем позабыт,

Я слышу грубый звук, я слышу стук копыт.

То голос города, то гул глухих страданий,

Рожденных сумраком немых и тяжких зданий.