Чингисиана. Свод свидетельств современников - А. Мелехина Пер.

По мере обогащения истории фактами передача ее изустно стала невозможной, ибо в ней начали появляться варианты описаний, отличавшиеся один от другого, порождавшие споры и различные толкования, и возникла потребность в письменных канонах, а значит, в летописцах, которые вели бы записи. Они появились в эпоху Чингисхана, в самом начале XIII века. Тогда первые монгольские летописцы собрали и зафиксировали письменно ранее передававшиеся изустно и таким образом сохранившиеся в памяти народной древние предания, мифы и легенды о предках Чингисхана. Эта «родопись» 22 поколений (!) предков Чингисхана и составляет первую часть «Сокровенного сказания монголов», в котором впервые описывается 500-летняя генеалогия его «золотого рода». В последующих монгольских летописях этот перечень лишь корректировался с учетом различных политических и религиозных факторов.

Автор, а может быть, авторы[2], «Сокровенного сказания монголов», имя которого до сих пор неизвестно, был наделен бессмертным талантом и умом, позволившими ему достойно выполнить свою историческую миссию; он, безусловно, родился и вырос на монгольской земле, был приближенным Чингисхана, лично участвовал во многих событиях того времени, обо всем был хорошо осведомлен. Автор «Сокровенного сказания монголов» досконально знал родословную монголов, их кумиров и духов-хранителей, в его распоряжении были «родописи», указы и повеления Чингисхана и Угэдэй-хана, их «тайная» история; он хранил в своей памяти перлы народной мудрости, в совершенстве владел поэтикой и стилистикой народного фольклора, секретами композиции. Более того, он был талантливым поэтом.

В начальных главах «Сокровенного сказания монголов» он подробно описывает события, основываясь на легендах и преданиях, в следующих главах опирается на письменные исторические источники и документы, а к концу повествования явно чувствуется его личное участие в излагаемых событиях.

Временные рамки, в которые заключены события, отраженные в «Сокровенном сказании монголов», составляют ни много ни мало 500 лет: от середины VIII века н. э.[2] до середины XIII века. В истории человечества это было время активного взаимопроникновения народов, установления широких связей между Востоком и Западом. И следует отметить, что монголы сыграли в этом немаловажную роль. События, о которых повествует «Сказание», разворачиваются от океана на востоке и почти до океана на западе, в бескрайних степях и тайге, в горах и долинах, в пустынях и оазисах; в их круговорот вовлечены народы, обжившие в то время большую часть Евразии, Дальний Восток, Юго-Восточную Азию, Индию, Среднюю Азию, Кавказ, Южную Сибирь,

Русь, Восточную и Среднюю Европу. «Сокровенное сказание монголов» повествует о завоевании воинами Чингисхана, помимо всех монголоязычных племен (мэргэдов, тайчудов, татар, хэрэйдов, найманов, жадаранцев, «лесных народов» и т. д.), земель и подданных чжурчжэньского Алтан-хана в Северном Китае, Илуху Бурхан-хана в стране тангудов, хорезмшаха в Туркестане, а также о «подчинении державной власти одиннадцати других народов чужеземных»: ханлинцев, кипчаков, бажигидов (башкир), русских, маджаров (венгров) и т. д. Больше семидесяти названий чужеземных стран, городов, поселений, гор, рек, которые были на слуху в то время и в большинстве своем сохранились по сей день, находим мы в «Сказании». Все это свидетельствует о том, что монголы XIII века обладали обширными познаниями в мировой географии и этнографии и использовали эти знания при изучении врага, выборе союзника, в боевых походах. И все же большинство из почти двухсот географических названий, упоминающихся в «Сказании», связано с территорией собственно Монголии, а на ней — с бассейном трехречья (реки Онон, Керулен и Тола). Многократное упоминание в «Сказании» реки Онон (32 раза) и горы Бурхан халдун (28 раз) подтверждает то, что именно эти места были колыбелью монгольской нации.

В «Сокровенном сказании монголов» мастерски переплетены историческая правда и художественный вымысел. Скрупулезно описываются в нем подлинные исторические события, что и делает этот памятник своеобразным критерием истины в отношении всех более поздних летописей.

Отдельные события, личные отношения героев, их поступки и высказывания описаны красочно и живо, с использованием многочисленных народных пословиц и поговорок, богатой палитры изобразительных средств литературного языка, великого разнообразия тем и форм лирической поэзии (песни, восхваления, посольские слова, клятвы, молитвы, покаяния), обширного мифологического материала.

«Сокровенное сказание монголов» — подлинная энциклопедия этнографии, традиций и обычаев наших предков. Традиции побратимства и сватовства, праздничных пиршеств и поминания усопших подробно и красочно описываются творцом этого памятника. Именно поэтому в жанровом отношении «Сокровенное сказание монголов» можно отнести к историческому эпосу, совершенному по своему сюжету, композиции и стилю. Сочетание прозы, поэзии и ритмической прозы роднит этот памятник с древневосточным эпосом.

Легенды о прародителях монголов Бортэ чоно и Хоо марал, о циклопе Дува сохоре, матушке Алан гоо, поучавшей своих пятерых сыновей, эпизоды о поклонении монголов Вечному Небу и Матери-Земле, об их вере в провидение и гадания шаманов, в сны и предчувствия, — все это является художественным стержнем эпоса, на который нанизываются исторические события.

Таким образом, «Сокровенное сказание монголов» представляется нам своеобразным синтезом исторического и художественно-мифологического мышления. Хотя «родопись», о которой шла речь выше, — всего лишь лаконичное перечисление имен и географических названий, вслед за летописцем обратим внимание читателей на следующие моменты.

Во-первых, мы узнаем, что прародитель Чингисхана — Бортэ чоно был рожден «по благоволению Неба». Эта же мысль главенствует в мифологии и шаманизме древних монголов, которые почитали Вечное Синее Небо как верховное божество, дарующее жизнь и душу, управляющее миром и руководящее делами человека, иногда посылающее на землю своего избранника, которому суждено быть вершителем великих дел. Отметим, что эта «небесная избранность» рода Чингисхана и его самого проходит лейтмотивом в течение всей жизни нашего героя. Таким образом, изложение легендарной родословной Чингисхана, предваряющей его собственную биографию во второй части «Сказания», не только дань уважения к достославным предкам, но и художественный прием, использованный монгольскими летописцами для возвеличивания и прославления «золотого рода» Чингисхана.

Во-вторых, имена самих прародителей Чингисхана — Бортэ чоно и его супруги Хоо марал, в переводе с монгольского означающие Серый Волк и Каурая Лань, свидетельствуют о тотемизме древних монголов. Именно поэтому родоначальники монголов были названы именами их тотемных кумиров — Волка и Лани. Несерьезно было бы полагать, что предки монголов действительно были волком и ланью.

Древние источники не только однозначно свидетельствуют о том, что Бортэ чоно и его жена — реальные исторические личности, но и сообщают, что Бортэ чоно был вождем рода хиад, который главенствовал среди многочисленных монгольских родов, откочевавших в VIII веке из легендарной местности Эргунэ-кун, где в свое время нашли прибежище остатки монголоязычных племен Империи Хунну[3]. Эти племена, в то время носившие общее имя Дарлегин или Турлигин[4], под водительством Бортэ чоно, миновав озеро Хубсугул, пришли к священной горе Бурхан халдун, в места, ставшие колыбелью монгольской нации. Именно здесь, в бассейне рек Онон, Керулен и Тола[5], после того, как Бортэ чоно во главе подвластных ему родов подчинил себе здешнее население, зародилась страна монголов.

Глубокие мифологические корни «Сокровенного сказания монголов» просматриваются в образах и ключевых героев памятника — Дува сохора, имевшего «лишь один глаз посередь лба, которым он видел на три поприща вперед», и легендарной матушки Алан гоо, родившей «сына Неба» Бодончар мунхага, в роду которого — боржигин — суждено было появиться на свет Чингисхану.

Отметим, что образ циклопа, встречающийся в мировой мифологии, был также и в мифологии монгольской. Однако Дува сохор из «Сокровенного сказания монголов» не имеет ничего общего с диким, хищным чудовищем, которое нам знакомо по «Одиссее» Гомера или по монгольской легенде о циклопе Мэрзе. Дува сохор благодаря своей зоркости не только увидел прекрасную девицу Алан гоо и предложил сосватать ее брату Добун мэргэну, но провидчески рассмотрел в ней прародительницу будущего ро-до-племенного объединения нирун монголов[3]. Таким образом, единственный глаз Дува сохора — это не простой глаз обычного человека, а «око пророка». Интересно, что в мифологии, религиозных и философских трактатах Востока око провидца, пророка изображается именно посреди лба.