Ангел: Романтика табу - Скай Даррел

Я провожу руками по его бокам, чтобы почувствовать его дрожь, дрожь его мышц.

— Я собираюсь войти в тебя до самого основания, Лили, вогнать в тебя весь свой член. Я хочу, чтобы ты приняла меня целиком. Я хочу, чтобы ты почувствовала каждый дюйм моего члена и поняла, кому ты принадлежишь.

— Да!

Он обхватывает меня руками и прижимает к кровати. Его бедра толкаются всё сильнее и сильнее, когда его член входит в мою киску, и с каждым толчком он трётся об узел нервов внутри меня, заставляя меня дрожать от удовольствия.

— Моя, — хрипит он.

— Папочка!

— Кончи для меня. Я хочу почувствовать твой первый оргазм.

Моя киска сжимается, напряжение в животе становится невыносимо острым, и стеночки пульсируют вокруг его члена, когда я выгибаю пальцы на ногах и впиваюсь пальцами в его спину. От оргазма я задыхаюсь.

Я чувствую, как он напрягается внутри моих стенок, заливая меня горячей, переполняющей спермой, которая вытекает из его ствола.

— Хорошая девочка.

Я стону, когда Далтон отстраняется, а его всё ещё твердый член выплескивает потоки спермы.

Он стягивает с меня измятое платье, и его глаза на мгновение смягчаются, когда он впервые видит меня обнаженной. Он снимает с меня промокшие трусики и откладывает одежду в сторону, пока его глаза изучают моё тело.

— Тут будут действовать новые правила, — рычит он.

Глава 4

Далтон

Что я наделал? Я отгоняю эту мысль. То, что я сделал, было неправильно, но когда я смотрю вниз на её востребованную киску, мокрую от наших усилий, я чувствую, насколько это было правильно.

Я жажду большего.

От доверия в её ярких глазах, всё ещё таких невинных, у меня щемит в груди, а я не заслуживаю ни того, ни другого. Но теперь уже нет пути назад. Я лишил её девственности в её собственной постели, и вместо того, чтобы размышлять о том, как это чертовски неправильно, я могу думать только о том, насколько плотно её девственная киска обхватывает мой твердый член. Её запах. Её мягкое тело, которому я собираюсь поклоняться.

Лили жалобно хнычет, когда я касаюсь её клитора, и хватает меня за руку, разрываясь между тем, чтобы оттолкнуть меня и притянуть к себе. Её тело всё ещё чувствительно, и она не может решить, нужен ли ей ещё один оргазм.

Я решаю за неё. Убирая её руку, я подношу палец к её рту, и от того, как она пытается его сосать, у меня закипают яйца.

— Прекрати, ангел.

Она отпускает мой палец и дуется в ответ, а от мысли о том, что я могу засунуть свой член ей в рот, у меня болят яйца. Я поднимаю её запястья над головой и тянусь к её щели. Она сводит бедра вместе, стонет и дрожит.

— Раздвинь ноги, Лили, — её киска выглядит влажной и розовой, и мне нужно успокоить её, — я сделаю так, что тебе станет лучше.

Мой голос звучит как голос другого мужчины, какого-то зверя. Я никогда раньше не терял спокойствия с женщиной, не говоря уже о том, чтобы наброситься на неё сверху.

Лили — другое дело.

Она моя, вся моя. А я — её. Я буду таким, каким она захочет меня видеть, каким пожелает её сердце. Я буду оберегать её и заставлять кончать на мой член. Каждый день я буду глубоко входить в эту сладкую киску, и никто не сможет меня остановить. Никто не сможет мне в этом отказать. Я уничтожу всё, что встанет между нами.

Она открывает во мне ту сторону, о существовании которой я и не подозревал, и я не хочу ничего, кроме как держать её в своих объятиях — до тех пор, пока я не подомну её под себя и не сделаю с её нежным телом всё самое непристойное и грязное.

— Ты всё ещё твердый, — шепчет она.

— Из-за тебя, ангел.

На её щеках проступает румянец, от которого у меня замирает сердце, а член напрягается. Я смотрю на следы, оставленные мной на её груди, плече, мою сперму на её бедре и набухшие губы её киски, и мне хочется снова оказаться внутри неё. Моя маленькая принцесса. Вся моя. Её лицо ещё больше краснеет от моего взгляда, и я понимаю, что моё выражение не способствует успокоению. Она потеряла девственность с мужчиной, который вонзил свой член в неё так глубоко, но я всё ещё смотрю на неё так, будто хочу её съесть.

Когда я сосредоточен, когда я хочу добиться своего, я выгляжу как зверь, как хищник на охоте. Я знаю это. Вот почему мои деловые партнеры говорят, что я не умею работать с клиентами. Я не умею скрывать свои чувства.

— Что случилось? — Лили наклоняет голову и прикрывает ладонью свою киску. Она смущена. Теперь, когда она отошла от оргазма, тень сомнения омрачает её милое лицо. Она хватает меня за запястье, — не оставляй меня.

Я подношу её руку ко рту и целую её пальцы.

— Я никогда не оставлю тебя, ангел.

Она позволяет мне поцеловать все костяшки её пальцев.

Нахмурившись, я убираю руку, прикрывающую её киску.

— Не прячься, детка. Я хочу видеть всё. Ты прекрасна, и я хочу увидеть то, что принадлежит мне, — и добавляю с рыком: — никогда не прячь от меня свою маленькую киску.

Румянец Лили становится багрово-красным, прежде чем её глаза перемещаются на мой член.

Я тоже не буду от неё прятаться.

Свежие сливки вытекают из её влажной дырочки, когда я массирую её складочки. Мой член становится твердым, и я заталкиваю своё семя обратно в неё, затем провожу пальцем по её киске и опускаюсь между её ягодиц в то место, на которое я ещё не претендовал. Я чувствую, как трепещет её теплая попка, и борюсь с желанием овладеть ею ещё раз.

Я контролирую свои порывы, но с трудом.

Лили хнычет, и я провожу пальцем по её пикантной дырочке, возвращаясь к её клитору.

— Это моё, — строго говорю я, — теперь, когда я показал тебе, как это приятно, ты захочешь играть с ним всё время, — мои мысли снова становятся пошлыми, и мне уже плевать. Она заслуживает самого лучшего. Я дам ей всё, но это не помешает мне взять то, что я хочу, — ты можешь не играть с ним, Лили. Когда ты захочешь кончить, ты придешь