Хозяева старой пещеры - Жанна Браун

— И что ты за человек, Гошка! Это же только так говорится… когда надо позор смывать.

— А-а… тогда ладно, давай смывать! — успокоился Гошка и через минуту тоскливо вздохнул: — Есть как охота… просто живот к спине приклеился…

Загремел замок… Дверь распахнулась, и на пороге сарая показался Санька с керосиновым фонарём в руках. Он поставил фонарь на перевёрнутую вверх дном бочку у дверей и выпрямился, расставив тонкие ноги в широких отцовских сапогах. За спиной Саньки виднелась ехидная физиономия Митьки Соколова.

«Во время драки был босиком, а сейчас сапоги для виду надел, Ястреб несчастный!» — подумал Гошка.

«Ястреб» было старое Санькино прозвище. Он и впрямь походил на ястреба. Всегда насторожённый, немногословный, с зоркими маленькими глазами и клювастым носом.

— Вояки… — презрительно сказал Санька, хмуро глядя на пленников, а Митька приставил ладони с растопыренными пальцами к своему носу и, кривляясь, пропел:

Генерал Барбос,Поломатый нос!Мы твою пещеру взялиИ тебя живьём связали!Не надейся, никогдаНе вернёшься ты туда!

Кулаки Кима сжались. Он рванулся вперёд и, как подкошенный, рухнул на холодный земляной пол. Санькин ремень туго стянул ему ноги.

Гошка ободряюще кивнул другу и повернул лицо к Саньке, чувствуя, как жарко запылали щёки.

— Что тебе от нас надо?

— Что бы вы… эт-та… как его… чтобы и духу вашего в пещере не было… и на пляже! — выкрикнул Митька.

— Помолчи, — Санька отвёл рукой Митьку в сторону и шагнул вперёд. — Генералы нашлись… полковники… — Он вытащил из кармана штанов тетрадку с приказом и, разорвав её на куски, бросил на пол. Следом за тетрадкой на пол полетели куски разорванной карты.

Гошка чуть не заплакал от обиды. Такой мировой приказ получился — и на тебе… А карта? Где они теперь другую возьмут? Это что же значит? Пещера окончательно потеряна для них?

— Ничего у тебя не выйдет, — твёрдо сказал Ким, — пещера всё равно наша. Мы её нашли. И пляжа вам не видать. Он на нашей стороне реки. Ищите себе другое место…

— Это вы ищите другое, а нам и на этом не холодно! — сказал Митька. — Лучше сразу сдавайтесь!

Скосив чёрные глаза, Ким посмотрел на широкое, исцарапанное лицо Гошки с грязными подтёками на щеках.

— Гошка, пой!

— Да ты что? — Гошка от удивления раскрыл рот.

— Пой, говорю! — властно крикнул Ким и первый запел:

Ведь для тебя, родная!Есть почта полевая!Вставай! Труба зовёт.Солдаты! В поход!

— Рехнулись! — удивлённо взвизгнул Митька, во все лаза глядя на орущих дикими голосами пленников.

— Ладно, — пробурчал Санька, — надоест петь… подумают… Айда, Митрий, есть охота, — он подтянул сползшие с худых бёдер штаны, — там мать картошки с салом нажарила… пахнет!

— Айда! Тоже… эт-та… как его… герои нашлись! — Митька хихикнул и следом за Санькой вышел из сарая, прихватив по дороге фонарь.

Дверь захлопнулась.

Пленникам сразу расхотелось петь. Гошка втянул носом воздух и сглотнул слюну. Даже сквозь запах прелой соломы в сарай пробивался аппетитный, мутящий сознание запах свежей картошки с салом и луком.

— Что делать будем? — тоскливо спросил он. В таких случаях он всегда полагался на своего более находчивого друга.

Ким не отвечал.

— Ты чего молчишь? — обеспокоенно спросил Гошка, вглядываясь в темноту сарая. — Ким, а Ким… не молчи… — Гошка стыдился признаться другу, что ещё с детства отчаянно боится темноты. С тех самых пор, когда он однажды проснулся во время пожара. — Ну, скажи чего-нибудь, Ким…

— Не мешай. Я думаю, — сказал Ким.

— А про что? Как мы позор смывать будем?

— И про это. Бежать нам надо, Гошка, вот что, — решительно сказал Ким.

— Надо, — согласился Гошка, — вот если бы руки развязать, а то и не пошевелишься… и штаны у меня все разорванные…

— С развязанными руками и дурак убежит… Я знаешь про что вспомнил? Как в кино этот, наш мушкетер, попал в плен к кардиналам, а потом перегрыз верёвки и убежал…

— А мушкетёры за нас?

— А то! Здорово они тогда давали этим фашистикам-кардиналам… Раз! Раз! Шпагами… Ой!

— Ты чего? Болит что-нибудь?

— Верёвка в руки врезалась… Гошка, давай грызи верёвки!

— Как же я буду их грызть? — удивился Гошка. — Если они за спиной? Что ли, у меня зубы на затылке?

Двери сарая неожиданно распахнулись, и вошла мать Саньки, толстая и смешливая доярка тётя Маруся. В одной руке она держала фонарь, а в другой — ведро с пойлом. Приятели хорошо знали Санькину мать, потому что тётю Марусю на каждом собрании совхоза торжественно выбирали в президиум.

— Ой, кто это? — испуганно вскрикнула она и подняла фонарь над головой. Гошка отвернулся. Свет с непривычки больно резал глаза, да и Санькина мать на расправу скорая — это всем известно. Но тётя Маруся неожиданно рассмеялась.

— Никак кавказские пленники?! Опять бои разводили? Вот горе-то ещё с вами, чисто петухи. Неужто вы меж собой кусок берега поделить не можете?

Друзья смущённо молчали.

— Ишь примолкли… — Тётя Маруся поставила фонарь на бочку и вылила пойло в кормушку. Подсвинок хрюкнул, и через минуту в сарае раздалось жадное, хлюпающее чавканье. — Небось стыдно? Матерей только в волнение вводите, паршивцы. А ну-ка, давайте я вас сейчас мигом освобожу, пока мой герой освобождает чугун от картошки. Может, и мне ещё медаль за спасение младенцев последует…

Тётя Маруся ловко распутала верёвки и ремни, стягивавшие руки и ноги пленников, и поддала им сзади по увесистому шлепку.

— Двигайте, с богом!

Мальчишки не заставили себя долго упрашивать.

— Да смотрите, — крикнула им вслед тётя Маруся, — ещё раз подерётесь — уши оборву, не посмотрю, кто чей!

4. Сорванная рыбалка

Направленный метким ударом мяч летел прямо на него. Гошка испуганно заметался в воротах. Ким всегда бьёт под самую штангу — попробуй возьми! Гошка прыгнул навстречу мячу, но мяч выскользнул из рук и начал, вертясь и подпрыгивая, бить его по голове, оглушая стремительным звоном. Гошка ошалело замотал головой, закрыл уши руками, но мяч звенел всё сильнее и сильнее, словно разом взялись звонить все будильники Заборовья.

— А-а-а-а! — отчаянно закричал Гошка и проснулся. С минуту он испуганно смотрел по сторонам, узнавая и не узнавая привычную обстановку. Комната вся светилась розовато-жёлтыми пятнами. Пятна мелко рябились на потолке, на оклеенных светлыми обоями дощатых стенах и… звенели.

Гошка ахнул и вытащил из-под подушки будильник.

— Ну и ну! Вот это да! Чуть совсем не проспал!

Он начал быстро одеваться, изо всех сил стараясь не шуметь. Мать, измученная занятиями в вечерней школе, спала соседней комнате. Она ложилась спать очень поздно и всегда строго-настрого наказывала не тревожить её по утрам. Гошка и не думал её тревожить. Особенно сегодня. После вчерашней драки.

Натягивая рубашку, он исподлобья взглянул на стол, где аккуратной стопкой возвышались книги.

— С завтрашнего дня будешь сидеть дома до тех пор, пока не прочтёшь всё, — сказала Анна Семёновна вечером, когда Гошка вернулся домой из плена с разбитой губой и в разорванных штанах.

Легко сказать — сиди дома и читай! А рыбалка? А захваченная врагами пещера? Ну, нет… Гошка вытащил из-под кровати мешочек с картошкой и, крадучись, вышел в сени, где его ждали приготовленные с вечера удочки.

Удочек на месте не оказалось.

Гошка растерянно зашарил рукой вдоль дощатых стен, в тёмном углу за кадкой с квашеной капустой — нет, как испарились! Куда же они могли деваться? А что, если мать всё-таки заметила и спрятала? Да нет, не станет она ничего тайком делать, не тот характер. А может, Ким уже прибегал и взял?

Гошка выбежал на крыльцо и остолбенел. На свежем от утренней росы горбатом крыльце, зажав удочки между колен, сидя спала Юлька. Рыжая и вредная Гошкина сестра.

Гошка даже всплеснул в отчаянии руками. И как теперь выручать удочки? Затаив дыхание, Гошка начал осторожно подкрадываться к Юльке. Шаг… другой… сейчас он выхватит удочки и…

Расшатанные доски жалобно скрипнули. Юлька вздрогнула, подняла голову и сонно улыбнулась брату.

— Ага, не ушли без меня! — сказала она, зябко поёживаясь. — А я всю ночь тут просидела, и ни капельки не страшно было…

— Рассказывай… — прошипел Гошка сквозь зубы. — Отдай удочки! У-у… рыжая вредина!

— Сам такой! — миролюбиво сказала Юлька и ещё крепче зажала удочки руками и коленями. — Думаешь, только ты на рыбалку хочешь, да?

— Иди, кто тебе не даёт?

— Ага, какой хитрый… вы все места знаете…

— Нужна ты нам! Отдай удочки!

— А вот и не отдам. А если не возьмёте с собой, ка-ак закричу — сразу мама проснётся!