Таблетки от жадности (сборник) - Светлана Алешина

– Поскольку у нас не юбилейный банкет, а просто обед, начнем не с салатов, а сразу с первых блюд. Хорошо?

Санитарный врач, к которому был обращен вопрос, сухо кивнул, и официант поспешил из комнаты. Для начала он с торжественным видом внес внушительных размеров фарфоровую супницу и водрузил ее на середину стола. Открыл крышку, из супницы повалил пар, и по комнате разнесся тонкий аромат хорошо приготовленного блюда.

– Это рыбный суп с овощами! – объявил официант и стал разливать суп по тарелкам, стоявшим напротив каждого из нас.

При слове «рыбный» сидящий рядом со мной Павлик скривился. Признаться, я и сама не люблю запаха рыбы, и в таком шикарном ресторане рассчитывала на что-нибудь покруче, чем простая уха. Но, попробовав суп, изумилась. Ни следа дурного рыбного запаха – суп был просто обалденный. Краем глаза я заметила, как Павлик, состроив брезгливую гримасу, осторожно пробует еду, и едва суп оказался у него во рту, выражение его лица изменилось, и он принялся жадно хлебать из стоящей перед ним тарелки. Первое понравилось и Косте Шилову, и даже санитарному врачу, который из вежливости хотел проглотить две ложки, но съел всю тарелку. Хозяйка ресторана и шеф-повар счастливо улыбались, радуясь успеху своей кухни.

За супом последовали крокеты с ветчиной. Затем печеный картофель с грибами и кислой капустой. За ними спагетти с рыбой и орехами. Все эти блюда приносились на небольших тарелочках, которые официант раздавал не глядя, какая кому достанется. Санитарный врач при виде каждого блюда с досадой кривил губы, однако поедал все, что ему предлагали, с удивительной быстротой. У нас с Павликом и Костей на тарелках еще по половине, а он уже сидит перед пустым блюдом и смотрит сердито, точно недовольный тем, что его заставляют есть.

Затем последовали еще более основательные блюда. Наш водитель сразу заказал себе шашлык. Нас заверяли, что он очень мягкий, и Павлик не выдержал, тоже попросил шашлык. Я же выбрала лечо, а санитарному врачу по его просьбе принесли жаркое со спаржей и сыром-брынзой, которое он ел долго, тщательно и довольно омерзительно обгладывал каждую кость. Видимо, считал, что ему как представителю проверяющей организации все дозволено.

Наконец пришло время десерта. Мы были уже основательно разгорячены едой: Павлик украдкой смахивал капли пота со лба, санитарный врач рядом со мной пыхтел, поминутно вытирая шею платком.

– Не беспокойтесь, десерты у нас холодные! – произнесла с улыбкой шеф-повар.

– Я больше ничего не буду! – выдохнул санитарный врач. – Больше не хочу!

Лицо у шеф-повара вытянулось. Павлик рядом со мной сердито проворчал себе под нос:

– Опять выделывается мужик…

Десерт уже вносили.

Из всего многообразия блюд я выбрала себе яблочное пюре с инжиром и мороженое, Павлик с Костей Шиловым предпочли сбитые сливки с ананасами.

– Крем-брюле, Дмитрий Сергеевич, приготовлено специально для вас! – сказала шеф-повар. – Посмотрите, какое чудо! По немецкой технологии, пастеризуется при помощи специальной лазерной лампы, мы выписали ее из Германии. Объедение!

Я с изумлением слушала ее слова. Для меня лазер был чем-то вроде гиперболоида инженера Гарина, страшным оружием, способным резать металл и крушить бетонные стены. И то, что с его помощью можно изготовить крем-брюле, было для меня открытием.

– Нет, не буду! – санитарный врач решительно отвернулся от десерта. – Это же чистое сливочное масло! А мне вообще его нельзя, у меня желудок больной, тем более сегодня…

– Но, Дмитрий Сергеевич! – на глаза Надежды Андреевой навернулись настоящие слезы. – Ведь мы специально для вас старались! Для вас одного, понимаете, больше ни для кого!

Но на санитарного врача, казалось, это сообщение не произвело ни малейшего впечатления. Он досадливо скривился, брезгливо зачерпнул крохотной чайной ложкой немного крем-брюле, с отвращением попробовал. И тут, как только что у Павлика, выражение его лица изменилось, и он стал жадно поедать десерт. Вскоре тарелка была пуста, и врач с недоумением огляделся вокруг, словно сожалея, что все так быстро кончилось.

– Во силен жрать мужик! – вполголоса проговорил Костя Шилов.

– И выделываться тоже, – поддакнул Павлик. – Как маленький: «Не хочу, не буду…»

Я двинула Павлика под столом ногой, он умолк. Павлик ошибался, думая, что может здесь болтать, что хочет. Конечно, нам санитарный врач был не указ, но, разозлившись, он мог выместить свою злобу на хозяйке ресторана, а было бы совсем неэтично заставлять расплачиваться за собственный злой язык других людей.

– Еще хотите? – умильно спросила шеф-повар у санитарного врача. – Пожалуйста, вот еще. Кушайте, кушайте. Это десерт специально для вас, – повторила она в который раз.

Пока санитарный врач уничтожал вторую порцию крем-брюле, а мы доедали каждый свой собственный десерт, хозяйка ресторана и шеф-повар смотрели на нас с добрыми, счастливыми улыбками, радуясь, что дело их рук доставляет людям удовольствие. Доев вторую порцию, санитарный врач резким движением отодвинул от себя тарелку и стал подниматься из-за стола.

– Все! – воскликнул он сердито. – Больше не могу! Вы уморите меня вашим обедом!

– Но, Дмитрий Сергеевич…

– Говорю же вам, меня сегодня уже накормили перед самым визитом к вам. Да так накормили, сдохнуть можно! Все жирное, масляное, а мне жирного нельзя!

Мы тоже поднялись, растерянные и разочарованные, что пришлось прервать трапезу. Не глядя на нас, санитарный врач направился было к выходу, навстречу возникшему в дверях официанту с очередным подносом. Но вдруг он охнул, болезненным движением схватился за свой внушительный живот. Официант смотрел на него испуганно и встревоженно. – Ох, черт! – проговорил санитарный врач, морщась. – Опять мутит…

– Стойте-ка! – вдруг воскликнул официант, наскоро пристраивая поднос на столе. – Я сейчас! Мигом! – и он стремительно скрылся за дверью.

Он вернулся меньше чем через полминуты, держа в руках винную бутылку с красочной этикеткой и большой стеклянный бокал.

– Вот! – сказал он, показывая бутылку санитарному врачу. – Когда желудок капризничает, нет ничего лучше, как угостить его старым французским бордо. Урожай 1988 года, между прочим! – заявил он с гордостью.

Санитарный врач ошалело посмотрел на него.

– Да вы что, рехнулись, молодой человек? – растерялся он. – Я же за рулем!

– Ну и что? – пожал плечами официант. – После такого обеда от бокала вина голова не закружится.

И он уже наливал вино в бокал, подавая его санитарному врачу. Вино было благородного красно-коричневого цвета и, налитое в бокал, выглядело так чудесно, что мне самой захотелось непременно его попробовать, несмотря на то, что алкоголь я употребляю крайне редко, по большим праздникам и с превеликим отвращением.

– Выпейте, конечно, – сказала хозяйка ресторана. – Вино способствует пищеварению.

Санитарный врач вздохнул и стал пить. И постепенно унылое выражение на его лице сменилось блаженным. Значит, вино и в самом деле было превосходным. Опорожнив бокал, он с вожделением посмотрел на бутылку. Видя это, официант приготовился было налить еще, но шеф-повар остановила его.

– Второй бокал будет уже лишним для человека за рулем! – сказала она, лукаво улыбаясь.

– Да, пожалуй, вы правы, – сказал санитарный врач, точно опомнившись. – Ну, мне пора. Спасибо за все…

Все вместе мы направились к выходу. На ходу врач, пыхтя и отдуваясь, говорил:

– Так, все у вас нормально, никаких серьезных нарушений нет. Не знаю, что это наше начальство на вас взъелось, сверхплановые проверки вам устраивает…

Хозяйка ресторана и шеф-повар вежливо и внимательно слушали его.

– Отчет я потом составлю, – продолжал санитарный врач. – Я в свою записную книжку кое-какие пометки сделал, но не беспокойтесь, это мелочи. Как раз результаты лабораторного анализа придут… Ах, черт! – он вдруг остановился на полдороге и с размаху хлопнул себя по лбу. – Говорю об анализах в лаборатории, а пробы-то и не взял! Стойте, подождите меня здесь! – И, пыхтя как паровоз, толстый санитарный врач поспешил к выходу из ресторана.

Однако мы не стали ждать его возвращения и тоже последовали к выходу. Нам пора было возвращаться, и то, как санитарный врач берет пробы, снимать на видеокамеру было совершенно ни к чему. Оказавшись на пышущей жаром, ярко освещенной солнцем парковке, мы стали укладывать телеаппаратуру в нашу «Волгу», а врач тем временем полез в свой «Фольксваген», вытащил оттуда довольно обшарпанный на вид чемоданчик и, наскоро заперев машину, поспешил обратно в ресторан. А я за ним, велев ребятам прятать аппаратуру и возвращаться в ресторан: с хозяевами надо было попрощаться по-человечески.

Войдя в узкий коридор – швейцар ресторана опять куда-то исчез, – санитарный врач вдруг снова охнул, покачнулся и прислонился плечом к стене.