Радуга - Кэтрин Стоун

— Прошу вас, отдайте дочке в двадцать первый день ее рождения. Ожерелье подарил мне отец девочки. Мы с ним жили одним сердцем и теперь отдаем его дочери. — Изабелла замолчала, обдумывая, права ли она, и, решив, что через столько лет это будет безопасно, заверила Джейн:

— Ожерелье очаровательное, потрясающее, но дизайн вполне традиционен. Дочь не сможет по нему найти меня.

Джейн кивнула, принимая дивное произведение ювелирного искусства как символ когда-то очень счастливой любви.

— Что ж, — прошептала Изабелла, едва сдерживая слезы, — мне пора идти. Пожалуйста, побудьте здесь еще полчаса, а если сможете, еще дольше.

— Я буду любить ее, — прошептала Джейн.

— Да. Я знаю. Спасибо вам. Благослови вас Господь. — Изабелла ушла, уводя за собой людей Жан-Люка как можно дальше от Канзас-Сити.

А Джейн осталась, осталась наедине с чудовищностью свершившегося преступления — мать бросила дочь. Все произошло так стремительно, а она так спокойно со всем согласилась! И вот теперь… только теперь она поняла: свершилось чудо.

— Привет, драгоценная крошка, — ласково прошептала Джейн, глядя в сияющие синие глаза, которые требовали от нее любви и обещания безмятежной, счастливой жизни. — Привет, Кэтрин Александра. Тебе нравится это имя, моя маленькая, моя любовь? Мне кажется, оно очень подходит тебе. И твоей сестричке оно понравится, потому что еще больше сблизит вас. Знаешь, Кэтрин, ее зовут Александра. О, малышка Кэтрин, как же все мы — я, твой папочка и старшая сестренка — будем тебя любить! Всем сердцем будем любить.

Джейн подумала о том, что и в первую неделю своей жизни девочка была горячо любима, и пообещала «бесценной Кэтрин», что если когда-нибудь ее мать вернется, то они вместе найдут выход. Но женщина со смешанным чувством печали и облегчения понимала, что мать девочки никогда не сможет их разыскать. Тейлоры жили не в Канзас-Сити, а в Топике, и, несмотря на то что Джейн сказала о потере ребенка, она не уточнила, что ее дочка умерла в детской больнице на другом конце города, а в этой больнице Джейн была лишь обычным пациентом. Если только мать Кэтрин не вернется в течение нескольких дней, она уже никогда не найдет семью Тейлоров.

Джейн добросовестно выждала целый час — время, вполне достаточное, чтобы женщина могла уехать из города или… передумать и вернуться. Всякий раз, когда открывалась дверь, сердце Джейн замирало и вновь учащенно билось, как только она видела, что это не мать девочки.

Груди Джейн были все еще полны живительным молоком. Даже в те дни, что она находилась в реанимационном отделении, когда все ее силы были направлены на собственное спасение, молоко не пропадало, болью раздирая грудь и напоминая о невосполнимой утрате. И теперь, когда крошечный голодный ротик жадно ухватился за набухший сосок, Джейн вдруг с удивлением поняла, что никогда и не предполагала, что способна на такую огромную любовь и такое сострадание к беспомощному существу.

Она открыла оставленную Изабеллой сумку, и тут ее ждал еще один сюрприз — сто тысяч долларов крупными купюрами. Джейн сразу же решила, что положит эти деньги в банк до совершеннолетия Кэтрин Александры. Они с мужем зарабатывали достаточно, чтобы вести привычно скромную жизнь. Впрочем, у Джейн мелькнула мысль о том, чтобы использовать маленькую часть этих денег — совсем маленькую — на то, чтобы Александру не приходилось давать уроки музыки по вечерам и выходным дням, а проводить это время со своими дочерьми. Его дочерьми…

— Александр!

— Привет, дорогая! — прошептал Александр в трубку.

Джейн выписали несколько часов назад, но Александр понимал, что жене необходимо некоторое время побыть в одиночестве. Он догадывался, что Джейн скорее всего сначала зайдет в отделение новорожденных, а потом, возможно, перейдет улицу, посидит в парке на теплом майском солнышке, полюбуется цветами и попытается еще раз осмыслить происшедшее.

Он знал, как это трудно, поскольку и сам не мог смириться со своим горем. Александр понимал, что Джейн должна какое-то время побыть одна, но поскольку минуты уже складывались в часы, то не на шутку встревожился.

— Ты готова? — ласково спросил он. — Можем мы с Александрой приехать за тобой?

Услышав заботливый голос мужа, Джейн почувствовала, как на глаза выступили слезы нежности и благодарности.

До чего же трудной выдалась для Александра последняя неделя! Он проводил дни и ночи без сна и отдыха, разрываясь между двумя больницами, расположенными в разных концах города, и, как ни странно, отчетливо понимая при этом, что вот-вот может потерять и жену, и ребенка. Но Александр гнал смертельный страх из своего любящего сердца. У него хватало сил и на Алексу, которая все еще не знала правду о своей младшей сестричке.

А теперь и не узнает.

— Александра с тобой?

— Она в другой комнате, играет в куклы с новой подружкой. — Голос мужа смягчился.

Насколько же открыта и непосредственна была их очаровательная дочурка! За эту, неделю Алекса обрела немало новых знакомых — ив игровой комнате больницы, и в мотеле. Она легко находила друзей, и это было прекрасно, особенно, сейчас, поскольку ей уже никогда не суждено иметь младшую сестричку.

— Ах, Александр… случилось чудо!

Сидя в телефонной будке с заснувшей на руках малышкой, Джейн рассказала мужу о чуде. Она не видела лица своего обожаемого Александра, талантливого музыканта с тонкой душой поэта, но хорошо себе представляла ошеломленный взгляд родных глаз и чувства, которые в них отразились: надежда, страх, радость, недоверие и… тревога.

— Я не сошла с ума, любовь моя, — после долгого молчания мягко заверила мужа Джейн. Она чувствовала невысказанное беспокойство Александра о том, что горечь утраты вызвала, видимо, психическое расстройство, толкнувшее Джейн на похищение чужого ребенка.

— Но, Джейн, это же слишком… Почему ты смеешься? — Услышав ее тихий, радостный смех, Александр еще больше встревожился.

— Потому что я забыла сказать тебе о деньгах, драгоценных камнях и ожерелье.

До этого Джейн три раза пересказала Александру всю историю от начала до конца, но забыла поведать ему о богатстве в виде драгоценных камней, от которого она отказалась, и о деньгах, которые она обнаружила в сумке. Наличные и ожерелье были неоспоримым доказательством реальности чуда, но Джейн совершенно о них забыла, поскольку единственное и главное сокровище мирно посапывало у нее на руках.

— Деньги, драгоценности и ожерелье?

Джейн в очередной раз повторила историю во всех деталях и услышала, как беспокойные возражения Александра постепенно переходят в радостное неверие их счастью.

— Дорогая, сейчас мы приедем за тобой. Мы с Алексой приедем за вами с Кэтрин.