Дочь от бывшего босса (СИ) - Джесси Блэк

— Слушай, свяжись с Ольховским, он вроде бы в городской администрации здесь? Нужно самокатам на хрен отрубить скорость на набережной, на моих глазах чуть девчонку с двумя детьми не убил.

— Свяжусь, отрубим. Будет сделано. — Ценю краткость и действенность.

— И пробейте, кто в промежутке, ну, может, с половины до без четверти пользовался услугами самокатов фирмы… — я прерываюсь, чтобы прочитать название на самокате. — В районе Олимпийского парка, да. Нужен парень до тридцати.

— Призвать к ответственности?

— Именно.

— Хорошо, может, еще по камерам посмотрим, как пойдет.

— Спасибо, я на связи.

— Всего доброго.

Исполнив общественный долг, я удобнее беру малышку, вытираю ей слюни ее же платьем, потому что понятия не имею, что с ней делать — на руках детей от силы пару раз держал. И иду следом за парнем, который катит в коляске мальчишку. Что мешает девчонку туда же посадить? Не знаю, но ей у меня на руках хорошо, по фигу — я не переломлюсь.

В детской комнате я опускаю малышку на ковер, и она, агукая, ползет к горе игрушек. Вроде бы и никто не держит уже — здесь за ними присмотрят, пока мама придет в себя, но что-то останавливает меня и не дает уйти. Зеленые глаза, в которых плещется такая искренняя детская радость, на которую ни один взрослый не способен. А после всего, что пережил я, так тем более.

— Ня, — слышу я откуда-то снизу и опускаю взгляд, вырываясь из потока мыслей. Опять эта маленькая ведьмочка. Смотрит так, что от нее не оторваться. — Ня! — повторяет настойчивее и протягивает мне какой-то деревянный квадрат.

— Поиграйте с ней, она явно просит, — советуют мне, но я уже и сам опускаюсь на колени, чтобы малышка вложила мне в ладонь деталь и показала, что ту нужно опустить в соответствующее отверстие на коробке.

— Ня! — радуется и вручает мне теперь уже круг.

Следом идет треугольник, звезда, гриб, а затем по новой. Я и не замечаю, как выпадаю из реальности, хотя бы на время представив, что у меня может быть семья. Дочь. Нормальная жизнь.

ГЛАВА 4

Я вскакиваю с кровати и опираюсь на локоть, а после шиплю от боли. Смотрю на повязку на руке, затем на обработанные йодом ссадины на коленках и моментально забываю о боли, когда не нахожу Аленку рядом.

— Тише-тише, — говорит Олеся, вставая с постели в противоположном углу. — Ты как?

— Где дети?

Какая разница, как я, если Аленка не в порядке. Без нее попросту не будет меня. Она — смысл всей моей жизни.

— Я как раз собиралась за ними, они под присмотром в детской комнате, я их покормила. Хотела дать тебе отдохнуть, но ты и часа не проспала. Меня отпустили присмотреть за тобой. Ты как себя чувствуешь вообще?

С мыслью о том, что мое зеленоглазое солнышко в безопасности, на меня наваливается вся тяжесть случившегося, и тело начинает неистово болеть, а раны печь. Я обмякаю, медленно и уже без прежнего рвения опускаю ноги на пол и не сдерживаю слез.

— Прости, что не уследила, из-за меня Аленка с Артуром могли…

— Не могли, — прерывает Олеся. — Они в порядке, и мы вместе сейчас пойдем к ним. И не неси ерунду, уж точно не из-за тебя. Развелось этих самокатов, но Руслан Игоревич задаст им жару.

Едва встав на ноги, я чуть было не заваливаюсь обратно.

— Р-Руслан? Игоревич?

— Да, это наш постоялец, — Олеся думает, что я просто не понимаю, о ком она говорит. Она даже не представляет, что в этот момент творится у меня в душе. Как колотится сердце и скручивает желудок. — Он был жутко возмущен всей ситуацией. Парень, который сбил тебя, бросил самокат и сбежал, представь? Так он поднял свои связи и обещал наказать виновных. Рамиль говорит, слышал, как Гончаров требовал у кого-то чуть ли не прикрыть лавочку всю эту. Боже, я буду только рада! Вечно Артур им под колеса лезет, за ним не уследишь.

Она вручает мне бутылку воды и заглядывает в глаза.

— Ты точно в состоянии…

После встречи лицом к лицу с отцом Аленки я, наверное, смогу что угодно.

Переодевшись в удобный спортивный костюм, который скрывает все мои ушибы, мы с Олесей приходим в детскую комнату, и я едва ли не падаю на коленки от радости при виде крохи. Лишь в последний момент понимаю, что это не лучшая идея. Делаю к ней шаг, второй, третий, подхватываю на руки и крепко-крепко обнимаю, позабыв про остальной мир. Мой мир — это Аленка. Иногда мне хочется сжать ее так сильно, что приходится себя сдерживать. Я безгранично люблю ее и готова ради нее на все.

— Алиса, — долетает до меня низкий голос, который я узнаю из тысячи других, потому что он принадлежит Руслану. У меня что, галлюцинации? Я так сильно ударилась головой?

Поворачиваюсь с крохой на руках, которая как ни в чем не бывало дергает меня за волосы, мечтая выдрать все до одного, и застываю с приоткрытым ртом. Это невозможно. Опять? Он должен был уже исчезнуть, как мираж, что он здесь делает? С моей доченькой? Я крепче прижимаю ее к себе и всем видом молча демонстрирую, что никому ее не отдам.

— Я рад, что вам лучше, — он осматривает меня с макушки до пят. Интересно, о чем думает? Но его взгляд явно оказывается удовлетворенным, хотя на мне тонкие свободные штаны и толстовка светлых тонов, а волосы я собрала в низкий хвост.

Он задерживает взгляд на моих глазах и как-то подозрительно их щурит, а я быстрее отворачиваюсь. Я больше не хочу, чтобы он меня узнал. Нас с ним точно ничего не объединяет, кроме Аленки, а вот она… Если я и считала Гончарова бессердечным животным, то возможно ошиблась — к детям, судя по всему, он был явно не так уж и равнодушен. А если он решит, что может лучшее ее воспитать? Дать больше? Если он решит доказать, что я плохая мама, с его связями у него это выйдет легко и просто.

Я ее не отдам.

— Меня зовут Руслан, — говорит он, поднимаясь на ноги с усыпанного игрушками пола. — У вас прекрасная дочь. Такая смышленая для… сколько ей?

— Чуть меньше года, — специально не уточняю я.

— А вела себя, как взрослая, — он улыбается ей такой ослепительный улыбкой, что кроха отвечает