Неистребимый. Трилогия - Сергей Зайцев

– Личный опыт?

– Да.

Жутковатая перспектива. Был и другой выбор. Оставить все как есть, получить заряд станнера, и предоставить захватчикам сделать с собой все, что им заблагорассудится. Нет. Она пойдёт с Сагибом до конца. Она втянула его во все это. И остаться в стороне, пойти по пути наименьшего сопротивления – значит предать его. К тому же не в её это характере – избегать боя.

– Саги?

– Да, Менга?

В безотчётном порыве она прижалась лицом к его груди и крепко обняла, невзирая на боль в раненой руке.

– Прости. Я втянула тебя во все это дерьмо…

– Уже не имеет значения, киска. – Он ласково провёл ладонью по её спине. Аж мурашки по коже… – Готовься. Сыграем в «обманщиков». Увидев бесчувственные тела, они все равно наденут на нас наручники, но меня наручники не удержат, а у тебя есть «когти». Пусть сами доставят нас на свой корабль. А там, может быть, правила игры несколько изменятся.

– Принято… – Что это ещё за дрожащий голос? Самой противно. Ксарра задержала дыхание и постаралась взять себя в руки. Не время и не место размазывать сопли. Затем, уже деловито и сухо, поинтересовалась: – А как быть с Хэнком? Может, ему тоже дать «эго»?

Сагиб ответил не сразу. Сперва она решила, что он раздумывает над её вопросом, но потом выяснилось, что ему просто не хотелось этого говорить.

– Не беспокойся о нем. – Шелтянин едва заметно вздохнул. – Он уже позаботился о себе.

– Позаботился? Что ты имеешь…

– Он уже мёртв.

Лейтенант Фалей

Корвет «Забияка» был небольшим кораблём, всех коридоров – раз, два и обчёлся. До «аппендикса», за которым находился шлюз, соединявший корвет с захваченным судном, было всего метров десять. Десять метров триумфа. Там-то и ожидала долгожданная добыча.

Фалей ухмыльнулся, пристроившись в кильватер капитана Слоута, шагавшего впереди широким, но неспешным шагом победителя. Капитан был в неизменном чёрном плаще поверх обычного военного комбеза. Даже в космосе он не изменил своей дурацкой привычке, отказавшись от доспехов. Ну, это его личное дело… Кто бы мог подумать – после того, как этих гамнюков списали со счётов, сканеры вдруг засекают среди «останков» астероида, развалившегося на разнокалиберные осколки от ядерного взрыва (надо сказать, весьма красочно, эффектно развалившегося), изуродованный кораблик, системы жизнеобеспечения которого дышат на ладан, а тяга отсутствует напрочь. Кораблик дрейфовал в сторону астероидного пояса системы, при столкновении с которым превратился бы в раскалённое плазменное облако. Операция прошла играючи: узконаправленное гравитационное поле с корвета захватило судно и подтащило к тактическому шлюзу, магнитные захваты намертво соединили их вместе. При абордажных операциях малотоннажных кораблей плазмоганы не применялись – запросто можно было разнести само судно вместе с командой, поэтому штурмовики были вооружены пулевыми карабинами, иглометами с парализующими иглами, станнерами, шумовыми и световыми шокерами. Кроме того, отделение сопровождал рой бимодов, заряженных нервно-паралитическим газом, а коридор перед шлюзом дополнительно был залит излучением стационарных нейродеструкторов. Ничто живое после такой обработки не способно оставаться в сознании. Только в состоянии полутрупа. По внутренним видеокамерам Фалей вместе с капитаном Слоутом наблюдал всю операцию захвата, длившуюся считанные секунды, из рубки – до того момента как штурмовики, предварительно вскрыв борт судна и забросав его шоковыми гранатами, ворвались внутрь, обнаружив четыре бесчувственных тела. Каково же было удивление Фалея, когда выяснилось, что двое ещё живы – шелтянин и та самая Ксарра Хойт… Впрочем, женщина не в счёт. Главное – шелтянин. Уточнение – живой шелтянин. На котором после разрушения астероида все со спокойной совестью поставили жирный крест. Вот же везучий, зараза! Покалеченный кораблик, за дальнейшей ненадобностью тут же отцепили и направленным импульсом гравиполя отправили туда, куда он так стремился – в астероидный пояс, а капитан Слоут, естественно, тут же возжелал лично взглянуть на героев дня.

До поворота уже было рукой подать, когда коммуникатор Фалея ожил – тактический канал внутренней связи донёс до него обращение сержанта Опекуна, адресованное капитану Слоуту:

– Капитан, поправка: женщина пришла в сознание… О, черт!

Затем по коммуникатору донеслись вопли и грохот выстрелов.

Фалей отреагировал чуть раньше шефа – рванув вперёд, он оттеснил Слоута широким плечом в сторону, выхватывая и взводя личное оружие – укороченный и облегчённый плазмоган «мини-турбо». В отличие от стандартного «жара», состоявшего на вооружении рядового состава, офицерская «машинка» весила всего тридцать кило; при своей чудовищной силе, многократно помноженной экзомускулами доспехов, лейтенант и вовсе не чувствовал веса оружия, ощущая его лишь как продолжение руки. В прыжке, вылетев и с грохотом приземлившись на правое колено напротив предшлюзового «аппендикса», он наставил «мини» в сторону предполагаемой опасности. В виртуалке шлема замелькали данные обработки вероятностных целей…

Опасности уже не было.

Хотя жатву она успела собрать впечатляющую.

Пол и часть стен перед шлюзом были забрызганы кровью, как на скотобойне. Несколько бойцов неподвижно валялись на полу – данные медицинских мониторов показывали, что двое целых на вид стопроцентно мертвы, трое в тяжёлом состоянии, а ещё парочка превратилась в… как бы помягче выразиться…

В общем, из целого отделения на ногах осталось только трое штурмовиков. Причём двое, стиснув с обеих сторон и выкрутив за спину руки, старались удержать вырывающуюся Ксарру Хойт, шипевшую на них разъярённой кошкой, а третий держал на мушке игольника знакомого уже Фалею типа в сером плаще, ничком лежавшего у его ног. Шелтянин.

Фалей с некоторым сожалением опустил свою любимую пушку, снова оставшуюся без дела. Затем поднялся и подошёл к месту мясорубки, по пути вызвав по лоцману бригаду медпомощи. Слоут уже был тут как тут, оттеснив его плечом, шагнул вперёд и, выбрав взглядом отдельно стоявшего штурмовика, отрывисто приказал:

– Рядовой, жду доклада.

– Есть, капитан. – Боец вытянулся по стойке «смирно», но игломета не опустил. Вид внутри шлема, транслируемый на виртуалку лоцмана, у него был весьма бледный, по правой щеке тянулись кровавые полосы, словно нанесённые ударом когтистой лапы. Шлем снаружи, напротив щеки, украшали белые полоски выступившего пеногерметика. На шелтянина он смотрел с суеверным ужасом.