Неистребимый. Трилогия - Сергей Зайцев

Шевелиться не хотелось. Мысли и то возникали как-то через силу. Это и есть так называемая контузия? Сотрясение мозга? Или как там ещё? Когда желание бороться за свою жизнь отсутствует начисто, а голова кружится так, словно кто-то задался целью отвинтить её совсем? Цепь несчастий и счастливых случайностей на этот раз закончилась. Надоело все. На-до-ело… Интересно, это все ещё тот долбаный день или уже другой? Два раза тебе показалось многовато, а третий как? Когда сознание выключается против твоей воли и без предупреждения? А очухиваешься в бормочущей тишине, в завале из каких-то предметов. Которые давят на разные части твоего донельзя избитого тела… Главное, не открывать глаза, иначе что-нибудь обязательно придётся делать… И так ясно, что хреново там все… злоклятое тело ноет так, что спасу нет, а руку словно пилит ржавая пила… Правую… Наверное, снова сломала в том же месте. Не успела толком срастись, малейшая нагрузка и… Малейшая… После таких нагрузок обычно не выживают, а у неё даже голова работает, пусть и с трудом. Мысли там разные… И образы… Целая куча образов, от которых никуда не деться…

Все началось в конце длинного тормозного пути, когда скорость вагончика упала с четырёхсот пятидесяти примерно до ста километров в час, и можно было, образно говоря, собирать чемоданчики. Нервы всю дорогу на взводе, в голове – мешанина от огромного количества сумбурных событий, случившихся за последние сутки… Мыслями Ксарра была уже на корабле доррикса, а сам корабль во всю дурь чесал прочь от этого злоклятого астероида, едва не ставшего их могилой…

Вагончик тряхнуло. В тот момент у неё возникло странное ощущение, словно огромная ладонь мягко приподняла их вагончик, подержала, покачивая, а затем так же мягко опустила… А в следующий миг выяснилось, что вагончик потерял управление. Несколько секунд его ещё несло по монорельсу, бросая в разные стороны, затем… сумасшедший миг свободного парения в пустоте… Сердце словно остановилось навечно от мгновенного приступа ужаса и осознания беды… Сорвавшись с монорельса, вагон нёсся как неуправляемая ракета почти в полной невесомости, пока не соприкоснулся с дном туннеля… после чего снова превратился в вагон, но тоже неуправляемый. Оглушающий грохот и скрежет раздираемого металлопластика, а в завершение – страшный удар носовой частью о какое-то препятствие, едва не вырвавший Ксарру из кресла вместе с ремнями безопасности. Нет, в те жуткие мгновения она не потеряла сознание. Зато потом очень хотелось отключиться и ни о чем не думать, видя, что творится вокруг… Впрочем, нет. Думать просто было некогда. Нужно было действовать. Особенно когда выяснилось, что вагон с разбегу протаранил своей немалой массой шлюз того самого бункера, к которому они так стремились, причём насквозь, что вся видимая в свете аварийного фонаря поверхность туннеля змеится чёрными трещинами, разрастающимися с каждой секундой, а сам туннель быстро забивается беспорядочно плавающим в невесомости каменным крошевом и пылью, что…

В тот момент ей было не до причин, по которым астероид вдруг решил развалиться прямо на глазах. Общими усилиями пришлось срочно вытаскивать из ловушки Сагиба, которому при ударе намертво зажало смявшимися поручнями и креплениями ноги. Мощные челюсти Умника перекусили и разорвали нужные места, а Ксарра с Хэнком помогли выбраться шелтянину наружу. Невозможно забыть этих жутких мгновений… когда толща окружавшего их камня шевелилась как живая и приходилось проталкиваться сквозь это месиво вслед за дорриксом, указывавшим дорогу. Сагиб, действуя лишь руками, умудрялся проталкивать вперёд и себя, и её, и Хэнка – опыта перемещения в условиях почти полного отсутствия силы тяжести у него оказалось побольше, чем у них обоих вместе взятых… И как уже на корабле доррикса выяснилось, что ноги у шелтянина сильно повреждены, и наступать он на них не может – под плёнкой скафандра ниже колен все было в крови. Что, вдобавок, где-то там, в каменном месиве угораздило Умника отстать от них… Но времени ни на обработку ран, ни на ожидание Умника уже нет… Потому что астероидная масса уже скреблась по обшивке корабля, и железо стонало от чудовищного давления… А корабль вертело и бросало в разные стороны, словно детскую игрушку, и стены «дышали», деформируясь на глазах, проводка рвалась, оборудование и приборы разваливались на куски вместе с реальностью… Среди сумасшедшей пляски предметов Ксарра судорожно цеплялась за что попало, пытаясь удержаться на месте, чтобы её не швыряло о стены, срывалась, хваталась снова… А потом что-то все-таки замкнуло. Самопроизвольный запуск движков, длившийся всего несколько мгновений, рывок – и страшный удар о стены отправил всех в нокаут…

Видимо, это их и спасло – то, что движки перед собственным взрывом вынесли их из толщи астероида. Но корабль после этого превратился в бесформенный кусок металлолома, способный лишь удерживать внутри остатки атмосферы. Как ни странно – все ещё пригодной для дыхания, судя по поступавшим на лоцман данным бортовых систем жизнеобеспечения, умудрявшихся кое-как функционировать… Правда, все цифры были указаны в процентном соотношении от нормы, а от чьей именно нормы – для человека или доррикса, неясно. Давление, температура, содержание кислорода, относительная влажность воздуха – все процентов на двадцать-двадцать пять ниже оптимальных показателей. Это очень плохо или ещё терпимо?

– Менга?

Ксарра вздрогнула, услышав знакомый голос, неожиданно прозвучавший в темноте.

– Рад, что очнулась, киска. Я сам только что… Шевелиться можешь?

Звук шёл почему-то не по коммуникатору – вслух. И сразу сознание охватила тревога. Она распахнула глаза, вынырнув из такой уютной, ни к чему не обязывающей темноты, встревоженно заозиралась. Тусклое аварийное освещение. Очертания предметов смазаны и лишены подробностей. Собственно, и на то, что попадалось на глаза, смотреть было жутковато – сплошные обломки, все изуродовано до неузнаваемости. Хотелось зажмуриться, как в детстве. То, от чего сейчас зависела их жизнь, превратилось в полный, стопроцентный хлам. Прямо посреди рубки парило оторванное навигационное кресло, медленно вращая вокруг оси шлейф оборванных проводов, словно хвостатая комета… Вокруг него крутился мусор помельче – куски обшивки стен, панелей управления, оборванные трубопроводы каких-то технических магистралей, все ещё выпускавших в воздух тёмную вязкую жидкость. Невесомость и момент вращения подхватывали её и разносили по помещению гроздью колеблющихся шариков. Как в этом бедламе можно выстроить в уме хоть какую-то систему ориентации в пространстве… Где Сагиб? Откуда шёл голос? Справа? А что это такое – «справа»?