Немного магии (СИ) - Ахметова Елена

Тогда я не была уверена в своем даре; он проснулся всего за несколько дней до памятной поездки, и я не знала, на что способна. Но именно тот холод вынудил меня впервые осознанно обратиться к огню — просто чтобы согреться и не дать замёрзнуть подругам.

Сейчас я ощутила что-то подозрительно похожее на тот порыв. Стихия будто сама толкала меня под руку — обещала быть послушной, безопасной и ласковой, как огонек свечи в ученической лампе, дай только волю…

Только теперь в этом вкрадчивом шепоте мне чудилась какая-то фальшь. Я отпрянула, вжавшись в спинку стула, и лишь тогда поняла: тхеси.

Я слышала не огонь. Я слышала Тэрона — и переполнявшую его стихию, уже готовую сойти беспощадной лавиной.

Наверное, самым простым и логичным было бы поддаться. Забрать его гнев, переплавить в тепло и свет — всем своим существом я чувствовала, что у меня получилось бы.

Если бы не записка от Фасулаки, я бы так и поступила.

— Не думаю, что это важно, — тонким голосом сказала я и кашлянула, выравнивая тон. — Моему отчиму будет тяжело прийти к соглашению с моим отцом. Не удивлюсь, если в итоге помолвку заключат с третьим кандидатом просто ради того, чтобы избежать открытого противостояния.

— Звучит ужасно, — искренне заметила Хемайон, и Тэрон, к моему затаенному облегчению, перевел взгляд на нее.

Я нарочито небрежно пожала плечами.

— Только звучит. У меня есть шанс повлиять на решение, но только в том случае, если я сосредоточусь на учебе и работе с Фасулаки.

— Но ты же не пропустишь праздник? — встревоженно уточнила Хемайон. — Тебя там многие ждут, да и ты сама говорила о нужных связях…

— Не пропущу, — пообещала я, старательно не глядя в сторону Тэрона. — Но сейчас мне и в самом деле нужно заняться письмами.

Хемайон кивнула и уселась на кровать, чтобы переобуться.

Тэрон молчал, и в этой тишине мне мерещилось что-то предгрозовое.

Глава 17. Трофейная охота

В субботу я с трудом разлепила глаза, посмотрела на серую предрассветную хмарь за окном и обречённо накрылась одеялом с головой, но заснуть снова мне уже было не суждено.

— Ты проснулась? — спросила Хемайон почему-то шепотом и опять скрипнула дверцей шкафа. — Извини, я не хотела тебя будить, просто не могла вспомнить, убрала я вчера туфельки в коробку или нет… обидно было бы их помять прямо в день праздника.

Я чувствовала себя так, будто вместо туфелек помялась я сама. Целиком. Вчера я допоздна сидела над письмами — Тэрон так и не дождался своего шанса лишний раз потанцевать со мной, а Хемайон честно прождала до самой полуночи, но потом всё-таки не выдержала и легла спать. Это было довольно мудро с ее стороны. Я не могла похвастаться таким благоразумием и теперь, как следствие, щеголяла огромными синяками под глазами. Самое то для праздника — сразу буду выглядеть так, будто опережаю всех сокурсников: им такой видок светил только на следующее утро!

— Ничего страшного, — я прервалась и отчаянно зевнула, прикрывшись ладонью. — Мне все равно еще нужно попросить кого-нибудь из преподавателей проводить меня до почтового отделения.

Хемайон покосилась на стопку писем на столе и неодобрительно качнула головой.

— Я на твоем месте была бы вне себя от ярости, — искренне сказала подруга. — Надо же, столько людей, которым полагалось бы заботиться о тебе, и ни один не спросил, что ты сама думаешь о помолвке!

Я со вкусом потянулась и принялась выпутываться из одеяла.

— Договорной брак — не такой уж кошмар и ужас, как его любят расписывать, — заметила я. — За последние семь поколений в моей семье единственная женщина, которая вышла замуж не по расчету, — сестра моей прабабки, и ее ветвь фамильного древа оборвалась. Зато все остальные прожили долгую, неплохо обеспеченную жизнь и оставили вереницу потомков. А из-за связей по любви куда чаще получаются такие, как я, чем заключаются выгодные союзы. В общем-то, я ничуть не возражаю против помолвки, но предпочла бы, чтобы отчим или отец выбирали женихов моей возрастной категории, а не своей.

Хемайон промолчала, и по одному выражению ее лица было ясно, что у нее самой на моем месте было бы гораздо больше возражений, а в ее семье принято считать брак как раз следствием любви, а не способом упрочить свое положение в обществе. Аристократический подход к матримониальным вопросам казался ей неприемлемым. Но Хемайон не росла с мыслью о том, что однажды должна будет послужить на благо всей семьи, и пытаться убедить ее в нормальности происходящего не было смысла. Это не та точка зрения, которая может измениться после разговора с новой подругой, — да и меня, сказать по совести, волновал вовсе не обмен мнениями о браке.

— Это же не Тэрон расспрашивал о моей помолвке? — подозрительно уточнила я.

Хемайон отрицательно помотала головой и нахмурилась.

— Тебе не кажется, что он в последнее время какой-то… — подруга запнулась, не сумев подыскать подходящее определение.

Я подавила тяжелый вздох.

Мне не казалось. Я была абсолютно уверена.

— Могу я попросить тебя об услуге? — осторожно поинтересовалась я.

— Конечно, — без промедления ответила Хемайон.

Я села на постели, спустив ноги на пол, и ссутулилась.

— Потанцуй с ним сегодня.

— Хорошо, — не скрывая удивления, кивнула Хемайон. — А зачем? Я думала, он все равно будет с тобой…

— Сдается мне, все так думали, — отозвалась я и криво усмехнулась. — Ума не приложу, почему. Пробежимся сегодня по женскому крылу?..

Хемайон — на свою голову — была слишком отзывчивой, чтобы отказать.

В результате на празднование мы прибыли с опозданием, пропустив половину поздравительной речи ректора (малоинформативной, но чрезвычайно воодушевленной). Правда, воодушевить студентов и пробудить небывалый интерес к учебе она была не в силах: виновники торжества переминались с ноги на ногу и, не слишком таясь, посматривали в сторону фуршетных столов, опоясывающих дальнюю половину зала для вступительных испытаний. Оставшаяся часть помещения пустовала — оркестр предпочел засесть на относительно безопасной галерее второго этажа.

Со мной здоровались вполголоса, пока я пробиралась сквозь толпу вперед, чтобы получше рассмотреть ректора — солидного пожилого мужчину в феске. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы заключить: маг земли, очень сильный, очень консервативный, чистокровный человек. Затягивать речь ему явно не нравилось, но того требовал здравый смысл. Он же подсказывал, что в зале не должно быть никаких уютных альковов, никаких скамей или, того хуже, удобных кресел и кушеток, а к столу ни в коем случае нельзя приставлять стулья.

Если у почетных гостей есть возможность присесть и отдохнуть, они ещё нескоро разойдутся по комнатам. Если у почетных гостей есть возможность присесть за стол — они вообще не уйдут.

А толпа необученных магов, запертых в одном помещении с целью веселиться и праздновать, — это очень, очень рискованное мероприятие. Я бы тоже сделала все возможное, чтобы оно поскорее закончилось. А что утомляет сильнее, чем необходимость выслушивать скучнейшую речь стоя?..

Ректорату нельзя было отказать в практической жилке. Я прониклась невольным уважением и даже собралась прислушаться к речи, когда меня подхватили под свободную руку.

Я снова оказалась в почти привычном положении — между двумя людьми, зеркально поддерживающими меня под локоток: с одной стороны — Хемайон, уже приплясывающая от нетерпения, а вот с другой вместо Тэрона оказался Фасулаки. Для разнообразия — полностью одетый, обутый и даже аккуратно причесанный.

Только взгляд по-прежнему был разбойничий и лихой.

— Что вы здесь…

Он молниеносно прижал палец к губам, и я замолчала — правда, не из-за его жеста, а потому что вспомнила про договор: из-за дневной суматохи с отправкой писем и подготовки к празднику я напрочь забыла занести бумаги. Но Фасулаки, конечно же, отнес все на счёт своего чрезвычайного обаяния, а потому нагнулся ко мне слишком близко и шепотом просветил: