Боги, пиво и дурак. Том 3 - Ник Гернар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он повернулся к Киру.
— Будьте любезны проследовать за мной. А вы, господин Даниил из «Парящего Грифа», останетесь здесь — с вами хотела побеседовать госпожа Загорская лично.
Кир приподнял бровь.
— А если я скажу, что мне и здесь хорошо? В конце концов, нас взяли в одном месте, так почему бы нам обоим одновременно не побеседовать с госпожой Загорской?
Человечек кивнул.
— Да, я понимаю ваше желание не расставаться с другом в такой... щекотливой ситуации, однако же беседовать вам придется со мной, и наедине. И было бы прекрасно, если бы вы покинули комнату самостоятельно, в противном случае господа конвоиры могут вам нечаянно что-нибудь сломать при переводе из одного помещения в другое, — сказал он, вперившись в Кира своими маленькими круглыми глазками.
Тот промолчал. Поиграв желваками, нехотя двинулся к выходу.
Я вздохнул.
Что же, все логично. Они будут задавать похожие вопросы, а потом начнут сопоставлять наши истории — обычное дело для детективных сериалов.
Когда помощник синеглазой Стефании вместе с Киром вышли, стражник запер за ними дверь.
И я остался один.
Сразу захотелось курить, но мои руки были по-прежнему связаны за спиной, а портсигар с папиросами лежал в кармане штанов.
Эх, тоска.
Значит, мне предстоит пережить допрос в исполнении самой Стефании. Вроде ничего особо страшного, если бы не одна деталь.
Когда проводился ритуал переноса свежей крови из моего бывшего мира в нынешний, она была там. И видела мой позор. Если Стефания помнит об этом, то, взглянув на меня сейчас, у нее может возникнуть множество логичных вопросов, на которые мне будет сложно ответить.
С другой стороны, нас там было много, и видела она меня только издалека...
В любом случае, стоило прикинуть разные варианты и хорошенько подумать, что отвечать. Потому что лгать ей в глаза у меня вряд ли получится — такие люди обычно нутром чуют вранье. Но если смешать правду с недоговоренностью и крупицами вымысла — тогда получится хороший и реалистичный замес. У такого и сторонних подтверждений отыщется сотня.
Мысленно покрутив разговор и так, и эдак, я понял, что курить хочется уже неудержимо.
Я поднялся, постарался максимально сдвинуть руки вбок, чтобы дотянуться до кармана, и это мне удалось. Вот только карман был слишком глубоким, чтобы я смог достать папиросы. Но я не унывал — приподнявшись высоко на цыпочки, я прижался бедром к краю стола и таким образом приподнял содержимое кармана повыше. И смог выцарапать портсигар из кармана на стол.
Повернувшись спиной, я обеими связанными руками нащупал крышку и открыл ее. Вынул папиросу и аккуратно положил на край стола. Довольный своей сообразительностью, я опять развернулся к столу лицом, наклонился и подхватил папироску зубами.
Гордо прошествовал к канделябру, я прикурил от свечи и с наслаждением затянулся сладковато-горьким дымом.
Ух, как же хорошо!
Попыхивая папиросой, я от нечего делать прошелся по комнате. Заглянул в окно, откуда виднелась главная площадь и неровный рисунок разбегавшихся в стороны улиц. Потом приблизился к стене с картинками...
Внезапно часть этой самой стены с характерным звуком трения кирпич о кирпич выдвинулась вперед и отодвинулась в сторону, открывая проход в еще одну комнату — просторную и ярко освещенную. А у прохода стояла сама Стефания — в строгом темно-синем костюме с блестящими пуговицами, вся такая собранная и серьезная.
Она озадаченно посмотрела на курево у меня во рту. Но ничего по этому поводу не сказала.
— Здравствуйте, Даниил, — Ее слова звенели, как падающие льдинки. — Меня зовут Стефания Загорская. Я — официальный представитель министерства...
— Я знаю, кто вы, — сказал я, перекладывая языком папиросу в уголок рта.
Она вздернула тонкие брови.
— Вот как. Что ж, это хорошо. Проходите, присаживайтесь. У меня к вам масса вопросов, — холодно заявила она, жестом указывая на кресло перед массивным письменным столом, за которым, по всей видимости, собиралась расположиться сама.
В этот момент она чуть повернула голову, и на безукоризненной белой щеке я заметил стыдливо припудренный, примятый розовый след. Как если бы строгая госпожа неловко уснула, подложив руку под голову, и на лице отпечатался рельеф складки или выразительного крупного шва.
Какая милая, выразительная деталь!
И каким бы холодным тоном эта женщина не разговаривала теперь со мной, я видел в ней не снежную королеву или непреклонного робота, а теплую живую девушку. Просто при исполнении.
Я вошел в открывшуюся комнату и огляделся. По сути, обстановка здесь мало отличалась от нашего КПЗ — такая же решетка на окне, тумбы со свечами вдоль стен, портреты каких-то мужиков на стене и стеллаж с бумагами и книгами позади стола.
Единственное серьезное отличие заключалось в наличии мягкого темно-зеленого ковра.
С невозмутимым лицом я повернулся к госпоже следователю.
— Вы не возьмете у меня папиросу? Боюсь испортить пеплом ваш ковер.
Стефания поджала губы. Подошла ко мне. Я немного опустил голову, чтобы ей удобней было до меня дотянуться, и при этом чувствовал, как исподволь смеются мои глаза.
А ведь я сейчас хорош, верно? Прикид палача мне шел идеально. Высокий, мускулистый, фонтанирующий флюидами Флоры да еще и связанный — прямо герой женского романа!
Ну давай, детка. Я не кусаюсь. Психологи говорят, что попросить другого человека что-то тебе подать помогает наладить связь между ними.
Так вот, я не против связи. Во всех смыслах этого емкого слова.
— Повернитесь ко мне спиной, — заявила Стефания.
Мысленным взором я вдруг увидел ее в черном латексном костюме, с красной помадой на губах и плеткой в руках. Получилось так живописно, что я даже с каким-то удовольствием подчинился ее требованию.
Коснувшись нежной рукой моего запястья, девушка перерезала веревку.
— Можете продолжать курить, если вам это нужно, — с ироничной насмешкой в голосе снисходительно разрешила мне Стеф. — Пепельница у меня есть.
Я невольно улыбнулся.
То есть развязать преступнику руки тебе проще, чем вынуть папиросу изо рта? Ну что ж, это тоже неплохой знак.
— Благодарю, — сказал я.
И, приблизившись к столу, устроился на отведенном мне месте допрашиваемого.
Стефания бодрым шагом прошла мимо меня и присела в свое кресло.
За этим важным столом, на фоне книг, стопок бумаг и папок она выглядела как кандидат в губернаторы на рекламном проспекте.
Или как строгая учительница в самом начале порнофильма. Удивительно, а
