Золотоглазые - Джон Уиндем

— Более или менее. Очень скоро стало известно, что у них есть что-то необычное.

— Я должен был предвидеть это, — сказал Зеллаби. Он грустно усмехнулся. — Мне просто не приходило в голову, что Мидвич не единственное место в своем роде. Теперь-то я вижу, что вы имели право так к нам относиться. Что же произошло в Гежинске, раз наши Дети ополчились на нас?

Бернард аккуратно положил на тарелку свой нож и вилку; несколько секунд разглядывал их и затем посмотрел на нас.

— Дальневосточная армия, — медленно проговорил он, — была недавно снабжена новым атомным оружием с радиусом действия в сорок-пятьдесят миль. На прошлой неделе они проводили первое испытание — города Гежинска больше не существует.

Мы уставились на него. С ужасом Анжела подалась вперед:

— Вы имеете в виду, что все… там?.. — сказала она с недоверием.

Бернард кивнул.

— Все. Весь город. Никто не мог быть предупрежден, чтобы Дети не узнали. Кроме того, сработано все так, что официально это можно определить как ошибку в вычислениях или как диверсию.

Он помолчал.

— Официально, для внутреннего и всеобщего успокоения. Мы, однако, получили результаты тщательно замаскированного наблюдения — из русских источников. Оно открывает много деталей относительно Гежинска и… оправдывает действия, совершенные там. Задача этого источника — передать очень настоятельное предупреждение. После описания Детей в нем говорится, что эти группы представляют собой не просто национальное бедствие, а расовую опасность. Информатор призывает все правительства нейтрализовать известные группы безотлагательно. Это подчеркивается с некоторой долей паники, так как Дети — угроза всей человеческой расе.

Зеллаби сказал:

— А какова же реакция М. И.? Поинтересовались, что заставило русских так поступить?

— Некоторые — да, другие — нет.

— А они разделались с Гежинском на прошлой неделе, вы говорите? В какой день?

— Вторник, второе июля. — сказал Бернард.

— Интересно, а откуда они узнали…

Вскоре после завтрака Бернард объявил, что собирается снова на Ферму.

— У меня не было возможности поговорить с Торрансом, пока сэр Джон был там, а позже нам нужно было передохнуть.

— Полагаю, вы не можете высказывать нам кое-какие мысли о том, что вы намерены делать с Детьми? — спросила Анжела.

Он покачал головой.

— Если бы у меня были какие-то идеи, они стали бы официальной тайной. Но я собираюсь узнать, не может ли Торранс, хорошо знающий Детей, предложить мне что-либо. Я вернусь через часок, — добавил он, оставляя нас.

Выйдя из парадных дверей, он автоматически направился к машине и, уже взявшись за ручку дверцы, изменил свое решение. Небольшая прогулка освежит его, думал он, шагая по дороге. За забором невысокая женщина в голубом костюме посмотрела на него, на секунду замешкалась, но все же шагнула ему навстречу. Ее лицо залила краска, тем не менее она решительно подошла к Бернарду. Тот приветливо поднял шляпу.

— Вы меня не знаете. Я — мисс Ламб, но все мы знаем вас, подполковник Уосткот.

Бернард ответил легким кивком, размышляя, много ли «все мы» знают о нем и давно ли знают. Он спросил, чем может быть полезен.

— Я о Детях, подполковник. Что будет предпринято?

Он сказал ей довольно честно, что никакого решения еще не принято. Она слушала внимательно, руки в перчатках сжимались и разжимались.

— Не будет ничего серьезного, не правда ли? — спросила она. — О, я знаю, прошлая ночь была ужасной, но это не их вина. Они еще не понимают всего. Они так молоды. Я знаю, они выглядят старше в два раза, но ведь это не так много, правда? Они не собирались делать ничего плохого. Они были испуганы, вы бы тоже испугались, если бы толпа подошла к вашему дому, намереваясь его сжечь. И вы были бы правы, защищая себя. Если бы к моему дому пришли, я бы защищалась, как могла, даже с топором.

Бернард в этом не сомневался. Но эта маленькая женщина, выступающая с топором против толпы, как-то не умещалась в его сознании.

— Но они воспользовались ужасными средствами, — напомнил он мягко.

— Я знаю. Но когда вы молоды и напуганы, очень легко быть грубым. Когда я была ребенком, были обиды, которые просто сжигали меня изнутри. Если бы у меня была сила сделать то, что хотелось, это было бы ужасно, уверяю вас.

— К несчастью, — вставил Бернард, — Дети имеют эту силу, и вы должны согласиться, что нельзя разрешить им так ею пользоваться.

— Да, конечно. Но они не будут этого делать, когда станут достаточно взрослыми и поймут все. Я уверена, они не будут. Говорят, их нужно выслать, но вы же не сделаете этого, не правда ли? Они так молоды. Я знаю, они сильные, но они нуждаются в нас. Они не умнее. Они просто испуганы. Они же не были такими раньше. Если они останутся с нами, мы сможем научить их любви и нежности, показать им, что люди не хотят им ничего плохого.

Он посмотрел на нее, ее руки были сжаты, глаза полны слез — молили.

Бернард с сочувствием взглянул на нее, поражаясь этой преданности, которая рассматривает шесть смертей и серьезные увечья, как детскую забаву. Он почти видел в ее глазах обожаемую хрупкую фигуру с золотыми глазами. Она никогда не осудит, не обвинит, не перестанет обожать, никогда не поймет, это была единственная прекрасная вещь в ее жизни.

Его сердце было полно сопереживания. Он смог ей только объяснить, что принимать решение — не в его компетенции, заверил ее, стараясь не подавать ложных надежд, что все сказанное ею будет включено в его рапорт, и затем, мягко простившись, пошел своей дорогой, чувствуя спиной ее взгляд.

Деревня казалась подавленной, когда он по ней шел. Одинокий полицейский был погружен в свои мысли. Урок, полученный от Детей, был усвоен.

Неожиданно Бернард заметил двух Детей, сидевших на скамейке у дороги. Они так сосредоточенно глядели в небо, что не заметили, как он подошел. Бернард остановился, пытаясь понять, куда смотрят Дети, и в тот же момент услышал звук. Он поднял голову, увидел летящую машину: серебристый контур на фоне голубого неба. На высоте около пяти тысяч метров. В тот самый момент, когда Бернард обнаружил его, под ним появились черные точки. Раскрылись пять парашютов, а самолет продолжал лететь вперед.

Он снова посмотрел на Детей в тот момент, когда они обменялись довольными взглядами. Потом взглянул на самолет, на пять точек под белыми куполами. Хоть он слабо видел силуэт самолета, но был уверен, что это легкий бомбардировщик дальнего действия «Кари» с экипажем из пяти человек. Задумчиво он обратил взгляд на Детей, и они заметили его. Втроем они изучали друг друга, пока самолет еще гудел над ними.