Золотоглазые - Джон Уиндем

Джон Уиндем

Золотоглазые

Золотоглазые

Одним из самых счастливых обстоятельств в жизни моей жены было то, что она вышла замуж за человека, который родился 26 сентября. Если бы не это, мы бы, без сомнения, провели дома в Мидвиче ночь с 26-го на 27 сентября и не избежали бы последствий того, что этой ночью произошло…

Но, поскольку был мой день рождения, а за день до этого я подписал контракт с американским издательством, то 25-го утром мы отправились в Лондон и устроили небольшой праздник.

Все было очень мило: несколько визитов, скромный ужин (омары) и возвращение в отель, где Джанет насладилась ванной.

Следующим утром — неторопливый отъезд. Остановка для покупок в Трейне — ближайшем городе с большим магазином. Затем снова по главной дороге через деревянный Стоуч и правый поворот на местное шоссе, но… Полдороги закрыто: «Проезда нет». А рядом стоит полисмен. Он поднимает руку, я останавливаюсь. Полицейский подходит к машине, и я понимаю, что он из Трейна.

— Извините, сэр, но дорога закрыта.

— Вы хотите сказать, что мне придется объехать вокруг, чтобы попасть на дорогу из Оннли?

— Боюсь, она тоже закрыта, сэр.

— Но…

Сзади раздался гудок.

— Сверните чуть влево, сэр.

Несколько озадаченный, я делаю то, что он просит, и мимо нас проносится армейский грузовик с молодыми ребятами в хаки.

— Революция в Мидвиче? — спрашиваю я.

— Маневры. Проезд закрыт.

— Но не обе же дороги? Мы живем в Мидвиче, констебль.

— Я знаю, сэр. Но дорога закрыта. На вашем месте я бы свернул в Трейн, пока мы здесь все не выясним. А здесь стоять не советую, мимо проезжает много машин.

Джанет собирает покупки в сумку и открывает дверцу:

— Я пойду, а ты приедешь, когда дорога будет открыта, — говорит она мне.

Констебль колеблется с минуту, затем говорит, понизив голос:

— Вы живете здесь неподалеку, поэтому я вам скажу, но это строго между нами: — Лучше не пытайтесь, мадам. Никто не может попасть в Мидвич, вот такое дело.

Мы уставились на него.

— Но почему не может? — говорит Джанет.

— Именно это и выясняется, мадам. А теперь, если попадете в Трейн, я позабочусь, чтобы вам сообщили, когда дорога будет свободна.

С ним было бесполезно спорить. Этот человек исполнял свой долг и делал это как можно более дружелюбно.

— Ну, хорошо, — согласился я. — Мое имя Гейфорд. Ричард Гейфорд. Я скажу в гостинице, чтобы мне передали, если меня самого не будет на месте.

Мы вернулись на главную дорогу и, приняв на веру утверждение полицейского, что другая дорога закрыта, направились туда, откуда приехали. Как только мы оставили позади Стоуч, я все же свернул на проселочную дорогу.

— Что-то это слишком странно, — сказал я. — Давай срежем через поля и посмотрим, что там творится.

— Давай, — согласилась Джанет, открывая дверцу. — Этот полицейски вел себя как-то не так.

Самым странным было то, что Мидвич, как известно, считается местом, где не случается ничего более-менее интересного. Мы с Джанет прожили здесь уже почти год и обнаружили, что отсутствие происшествий было основной чертой этого местечка. В самом деле, если бы даже при въезде в городок стояла надпись «Мидвич не беспокоить», в ней не было бы никакой надобности. И почему именно он был выбран для страшных событий 26 сентября, казалось, останется загадкой навсегда.

Мидвич — совсем непримечательное место. Он расположен в восьми милях северо-западнее Трейна. Главная дорога на запад от Трейна пролегает через окрестности местечек Стоуч и Оннли, от каждого из которых идет дорога на Мидвич. В центре Мидвича — прямоугольная площадь, а по ее сторонам церковь, почта, магазин мистера Уолта и несколько коттеджей.

В целом же, деревушка включает в себя 60 коттеджей и домиков, деревенскую ратушу, поместье Киль и Ферму. Ферма в викторианском стиле, правда, с двумя современными пристройками, возведенными, когда Ферма была взята государством для исследований. В Мидвиче не было ни ископаемых, ни стратегических дорог, ни автодрома, ни военной школы, лишь Ферма все еще оказывала влияние на его жизнь. Сотни лет здесь занимались сельским хозяйством, и до злополучного вечера 26 сентября, казалось, не было причин что-либо менять в этой жизни еще на миллионы лет.

Однако нельзя сказать, что Мидвич совсем уж стоял в стороне от исторических событий. В 1831 году он оказался центром вспышки холеры, а в 1916 году дирижабль сбросил бомбу, которая упала на вспаханное поле, но, к счастью, не взорвалась. В число подобных событий можно включить также то, что лошадь Кромвеля ставили на постой при местной церкви, а Уильям Вордсворт посетил развалины аббатства и написал один из своих шаблонных хвалебных сонетов.

За исключением этих событий, время, казалось, проходило мимо Мидвича, никак в нем не отражаясь. Так же жило и население деревушки. Почти все, кроме викария и его жены, семьи Зеллаби в поместье, доктора, медсестры, нас и, конечно, исследователей, жили здесь уже много поколений с безмятежностью, которая стала правилом.

День 26 сентября не предвещал ничего неожиданного. Возможно, мисс Брант почувствовала некоторое беспокойство при виде девяти сорок на одном поле, как она потом заявила, да мисс Огл, быть может, была расстроена предыдущей ночью тем, что ей приснился кутеж вампира, но, к несчастью, эти предчувствия и сны вскоре оправдались. В остальном ничто не говорило о том, что в Мидвиче в этот понедельник было что-то ненормальное.

Но когда мы с Джанет вернулись из Лондона, события уже разворачивались. И вот во вторник, 27-го…

Мы закрыли машину, перелезли через ворота и отправились по полю, держась изгороди. Затем мы вышли на другое поле и повернули чуть левее, в сторону холма. Это было большое поле с хорошей изгородью, и нам пришлось пройти еще влево, чтобы найти ворота, через которые мы смогли бы перелезть. На полдороге через пастбище мы были на верхушке холма и смогли увидеть Мидвич. Из-за деревьев не очень хорошо, но кое-что заметили; пару столбов медленно поднимающегося дыма и церковь. На следующем поле я заметил также четыре или пять коров, в глубокой дремоте развалившихся на земле.

Я не очень искушен в сельской жизни, я только живу в деревне, но где-то в памяти промелькнуло, что в этом есть что-то необычное. Коровы, что-либо жующие, — вполне обычное зрелище, но лежащие и крепко спящие — нет. Но в то время я только смутно почувствовал, что в этом есть что-то неправдоподобное, но не более.

Мы перелезли через изгородь на поле со спящими коровами и двинулись через него. Слева нас окликнули. Я оглянулся и увидел вдалеке фигуру в хаки. Человек кричал что-то невразумительное, но то, как он махал при этом своей палочкой, ясно давало нам понять, что надо вернуться. Я остановился.