Абрашкин Анатолий Русь - арийская колыбель - арийская колыбель

В слоях Трои VI — Трои VII61, начиная с XVI в. до н. э., прослеживается множество микенских сосудов, что определенно говорит о тесных связях Троады в те­чение почти 250 лет с ахейским миром. Однако в близ­лежащих к Трое областях до настоящего времени ника­ких микенских изделий не обнаружено. В связи с этим можно утверждать, что для греков XV-XIV вв. до н. э. Троя представлялась цветущим городом, значительно удаленным от зоны их непосредственного влияния на юге Эгейской Анатолии, располагавшейся вблизи Милета. Завоевание Троады было их многолетней мечтой, но по сравнению с хеттами и Арсавой они представля­ли пока весьма незначительную силу. С другой сторо­ны, греки пытались использовать разногласия, сущес­твовавшие между двумя сильнейшими государствами в Малой Азии. Их появление в юго-западной части полу­острова было, в частности, чрезвычайно выгодно хет­там, поскольку, опираясь на пришлых ахейцев, можно было постоянно сеять смуту на южных границах Арса­вы и препятствовать ее контактам с Митанни.

Греческие архивные документы, выполненные ли­нейным письмом Б, также подтверждают широчайшие контакты Микенской Греции с районами Передней Азии, проявляющиеся не только в многочисленных за­имствованиях культурных терминов, но и в известных случаях проживания в греческих городах Пелопонне­са и Крита людей с азиатскими именами. В серии таб­личек с текстами линейного письма рассказывается о грабительских военных операциях на востоке Эгеиды. Там же есть упоминания о женщинах-рабынях (обыч­но в количестве одного-двух десятков вместе с множес­твом детей обоего пола), вывезенных в результате пи­ратских рейдов из различных малоазийских городов и соседствующих с побережьем островов. Эти факты перекликаются с текстом «Илиады», где Ахилл, повес­твуя о своем походе на Лирнесс, город на юге Троады, замечаем «… я его разрушил… а женщин-пленниц угнал, лишив свободы».

В хеттских документах малоазийские города и близлежащие к полуострову острова, контролировав­шиеся ахейцами, фигурируют под общим названием Аххиява. Правитель Аххиявы наряду с царями хеттов и стран Арсавы непосредственно влиял на полити­ческую ситуацию в Анатолии. Арсава (Арзава, Арцава) была непримиримым противником Хеттского царства. К собственно самой Арсаве с разных сторон примы­кали несколько мелких государств, из которых три — Мира, Капалла и Страна реки Сеха — с конца XIV в. до н. э. включались в хеттских текстах в собирательное понятие «стран Арсавы». Арсава (в узком смысле) на западе и юго-западе была ограничена морем. Страны– союзники примыкали к ней с севера, причем Страна реки Сеха локализовалась западнее и, видимо, ближе к морю, а Капалла и Мира восточнее, в глубине мате­рика. Столица Арсавы город Апаса отождествляется с античным Эфесом. Названия Капалла, Мира и Эфес соотносятся с именами Великих богинь — Купалы, Марии и Яви. Особое почитание Великой Богини — отличительная черта троянцев и их союзников. Имя третьей страны, входившей в состав стран Арсавы, связано с названием реки. Словосочетание «Сех-река» по-гречески передается как «Сех-меандр» и напомина­ет нам о гомеровском Скамандре. Так неожиданно мы получаем еще одно подтверждение историчности све­дений «Илиады».

В конце XV в. до н. э. племена касков с севера и во­ины Арсавы с запада и северо-запада, объединив свои усилия, предприняли сокрушительный натиск на кон­тролировавшиеся хеттами внутренние районы Ана­толии. Кто же эти загадочные каски? Историки остав­ляют этот вопрос без ответа, но это не кто иные, как казаки (козаки)! А имя их связано с козой — одним из древнейших образов Великой Богини.

Коза или козел в старину у ряда индоевропейских народов рассматривались как священные животные. Известно, например, что бог Дионис в разных гре­ческих мифах и легендах изображался в виде молодо­го козла, символа похоти и плодородия. Козел играл важную роль и в культах Гермеса и Афродиты у гре­ков, Фавна и Юноны у римлян. Римское празднество в честь Фавна начиналось жертвоприношением козла и жертвенной трапезой (вспомним также библейского козла отпущения!), после которой служители Фавна, называвшиеся «козлы», опоясывали свое тело шкурами убитых жертвенных козлов, брали в руки ремни, вы­резанные из прочих таких же шкур, и в таком виде бе­гали по улицам Рима. Римские женщины толпились на пути бежавших «козлов», которые ударяли их своими ремнями по ладоням. Это должно было способство­вать плодородию ударяемых. Известна древняя леген­да о том, что бесплодные сабинянки (сабины — племя, жившее в I тыс. до н. э. в центральной Италии), обра­тившись с мольбой к богине Юноне в посвященной ей роще, услышали голос оракула с вершины деревьев: козел должен был коснуться спины бесплодных жен­щин. Тогда прорицатель заколол козла, нарезал ремни из его шкуры и ударял им по спинам женщин, кото­рые затем с помощью Юноны забеременели. Легенда эта вполне разъясняет оплодотворяющее значение ударов, которыми римские «козлы» во время обряда наделяли встречавшихся на пути женщин. Сходное значение имел козел (и коза) и в святочных обрядах славян. Козел и коза принадлежат к главнейшим фи­гурам нашего народного святочного маскарада. Ранее во многих местах соблюдался обычай на святках (в день Рождества, преимущественно же накануне или в день Нового года) водить по селению и даже вводить в хаты козла или козу (подобно тому, как водят быка-тура). Обхождение домов и селений с домашними жи­вотными местами заменилось шествием одного пасту­ха, поющего обрядовые песни, высказывающего при этом добрые пожелания и за то щедро награждаемого хозяевами домов; местами оно заменилось маскарад­ными шествиями с козой и козлом, в честь которых поются обрядовые песни. В Белоруссии и на Украине также существовал обычай водить наряженного ко­зой. Иногда песни о святочном козле или козе пелись колядовщиками даже вовсе без козла, свидетельствуя о древности обычая вводить приносящую обилие и счастье скотину в дом.

У Ивана Алексеевича Бунина есть стихотворение «Сказка о Козе»:

Это волчьи глаза или звезды — в стволах на краю

перелеска?

Полночь, поздняя осень, мороз.

Голый дуб надо мной весь трепещет от звездного блеска,

Под ногою сухое хрустит серебро.

Затвердели, как камень, тропинки, за лето набитые.

Ты одна, ты одна, страшной сказки осенней Коза! Расцветают, горят на железном морозе несытые

Волчьи, божьи глаза.

Для большинства современных читателей такой взгляд на вроде бы вполне заурядное домашнее живот­ное покажется, по меньшей мере, странным. Мы уже основательно подзабыли, что Коза выступала одним из воплощений Великой Богини. Наш гениальный поэт, однако, прекрасно сознавал это, поэтому он и употре­бил эпитет «божьи глаза». У Бунина есть и отдельное стихотворение, посвященное Богине (оно так и назы­вается):

Навес кумирни, жертвенник в жасмине —

И девственниц склоненных белый рад

Тростинки благовонные чадят

Перед хрустальной статуей богини,

Потупившей свой узкий, козий взгляд.

Как говорится, нарочно не придумаешь: образ ска­зочной (волшебной!) Химеры-Козы незримо присутс­твует и в этих строках.

Это наше мифологически-литературное отступ­ление станет вполне понятным и еще более впечат­ляющим, если мы напомним, что по-гречески «коза» значит «химера», а потому другое название касков-казаков было… киммерийцы! Да-да, именно выходцы из южнорусских степей раз за разом атаковали хеттов с севера. В Хеттских документах периода Нового царс­тва (1400-1200 гг. до н. э.) сохранилось множество свидетельств борьбы хеттов с племенами касков. Тек­сты сообщают, что в стране касков «правление одного (человека) не было принято», т.е. у них не было царя. Это очень напоминает атмосферу Запорожской Сечи, так прекрасно описанную у Гоголя. Правда, со време­ни правления Мурсили II (конец XIV в. до н. э.) неко­торые правители начинают править своей страной «не по-каскски», а «по-царски». Каски разоряли не только пограничные с Хатти области, но и вторгались в глубь страны, угрожая самой столице хеттов. Каскский воп­рос не смог окончательно урегулировать никто из хеттских правителей, хотя иногда они и заключали с касками мирные договоры. Военные походы хеттов против касков лишь временно приостанавливали их разорительные набеги. Вражде хеттов и касков есть объяснение. Выход хеттов из-под контроля ариев-митаннийцев и создание ими самостоятельного го­сударства в середине XVII в. до н. э. предельно обост­рили политическую ситуацию в Малой Азии: началась борьба за первенство. В этой ситуации казаки были на стороне ариев Митанни и стран Арсавы. Поэтому и от­ношения с хеттами носили у них откровенно недруже­любный характер.