Бегущие по мирам - Вера Чиркова

– Когда тебя предают самые дорогие люди, невольно начинаешь быстро взрослеть, – невесело хмыкнул Найк. – Так вот, утром на нас напали, прямо во дворе. Тесса еще спала. Она вчера простыла, там вода уже холодная, а мыльню я еще не достроил…

– Найк, – переводя взгляд с воина на резко помрачневшего учителя, осторожно осведомился Тер, – ты вроде про темных магов начал рассказывать.

– А что о них особо говорить. Когда Тесса узнала, что они забрали Олью, то просто повела нас на корабль, и мы увели у них всех пленников. Вот теперь они сидят в беседке. Ты не представляешь, она совершенно не выносит жестокости и подлости, так и лезет в самое пекло. Вот этот колдун ей сегодня чуть не на голову падал, я едва успел оттолкнуть. А перед этим, когда меня колдуны пытались жезлами загнать в клетку, вытащила прямо у них перед носом. Да, ты же не знаешь – ведь у меня и амулет, и кинжал забрали. Но это неважно. Хотя тогда она меня тоже вытащила и додумалась напоить противоядием. Кинжал был вымазан забвением, иначе я бы ничего не вспомнил. А потом лечила меня и чистила эти руины, просто горы мусора. Она вообще работящая… Там, конечно прохладно и крыши почти нет, приходилось спать в теплой одежде, и очага у нас тогда еще не было. А теперь она варит замечательный суп из рыбы, и вяленую тоже хорошо делает. Да все делает – дрова таскает, одежду нам холодной водой стирает…

– Найк, ты нарочно? – глядя на позеленевшее лицо учителя, не выдержал Терезис.

– Ну если вам неинтересно… – зло сузил глаза эвин.

– Мне интересно. – Дэсгард медленно поднял на него сумрачный взгляд. – Все интересно. И про рыбу, и про мусор…

– А может быть, тебе еще интересно, что ночами она плачет во сне и бормочет твое имя? – Найкарт смотрел на стремительно белеющего эрга почти с ненавистью. – Так вот, запомни: если ты ее еще раз предашь или обидишь, я сам тебя достану хоть из-под земли. И прибью.

– Найкарт, ты можешь меня хоть сейчас ударить, потому что прав в одном: я неверно себя повел, когда забрал ее из дворца. Но зря пытаешься доказать, что я совершенный негодяй. Это не так. Я и сейчас уверен, что был прав, давая ей возможность осмотреться и сделать выбор осознанно. Воспользоваться ее запечатлением было бы подло. Но поверь, за свою ошибку я заплатил очень дорогую цену. И теперь намерен все исправить.

– Ну это тебе придется очень постараться, – насмешливо фыркнул эвин, покосился на горько сжатые губы эрга и нехотя добавил: – Но раз она сказала ждать… шанс есть.

– Найк, а как же ты? – недоверчиво смотрел на воина Терезис.

– Сам же сказал, что я повзрослел. Можешь не сомневаться, еще и поумнел. Портить жизнь себе и другим не собираюсь. – Воин резко смолк, раньше других услышав на крыльце топот.

– Там куча одаренных… – ворвалась в зал Хенна и застыла статуей, обнаружив Найка, держащего закованную в цепь девичью руку. – Ох, гархи… Что с ней?

– Это не Таресса, она в своей комнате, – успокаивающе замахал рукой Терезис. – А ты кстати пришла. Сними эти цепи, только осторожно, на них заклятие повиновения.

В моей комнате тоже везде были послания – и на стене против входа, и на двери. И уже предсказуемо стояло несколько корзин с едой. Но никаких ловушек не чувствовалось. Мне Найк подробно рассказал о признаках, по которым можно сразу понять, есть ли ловушка и какая. Они это специально изучают.

А еще здесь произошли изменения в обстановке, но рассматривать новый шкаф и появившийся вместо конторки удобный письменный стол я не стала, видение наполненной горячей водой ванны затмило всякое любопытство. Постояв всего несколько секунд на пороге, я решительно захлопнула за собой дверь и отправилась в купальню.

И вот там меня проняло. На стене ванной тоже красовалась знакомая надпись и к ней приписка, что я могу купаться сколько угодно, потому что никто не будет меня беспокоить. И в доказательство этого утверждения на двери красовался внушительный кованый засов, но ковка была художественной и ажурной, как кружево. А на окне появился к нему в комплект запор и еще полка в углу над почти квадратной ванной, просто забитая бутылками и баночками с мылами и притираниями.

А в довершение всего вместо зеркала обнаружился шкаф с одной зеркальной дверцей, а другой – прозрачной. И там, за стеклом, все было просто забито стопками полотенец, салфеток и разнообразного белья. Включив воду, я потянула зеркальную дверцу шкафа, хотя уже догадывалась, что там может быть. И не ошиблась – плотный ряд вешалок с халатами и пижамами всех цветов. Я едва сдерживала себя, раздеваясь и залезая в горячую воду, но, когда начала нюхать бутылки с разноцветным мылом, сдалась. Расплакалась позорно, как какая-нибудь инфантильная неженка из-за сломанного ногтя.

Мне было обидно и за себя, что я, как последний воришка, кралась по ночам в мыльню заброшенного дома, и за малышей, умильно выпрашивавших в последние дни хоть один пирожок, и за Дэса с Тером. Ну не дурочка же я, чтобы не понять, что именно они все тут и делали, а потом караулили за дверью в надежде на разговор. И еще наверняка сидели на своих шарах, пытаясь нас найти. Ох, господи, ну почему я не попыталась хоть с Хенной поговорить?

Но тут проснулся здравый смысл и напомнил, что не одна я была таким параноиком, а рядом был Найк, и мы не раз обсуждали с ним эту проблему. Правда, в последние дни воин все чаще был настроен против меня, но тогда я подозревала, что он просто не может переносить вида моей хозяйственной деятельности. Слишком они привыкли в своем дворце носиться со своими женщинами, как с хрустальными вазами. Нет, я ничего не имею против, когда это не касается меня. Но сама просто не могу стать такой, да и папу огорчать не хочу. Ему хватило и Светы, моей матери, не умеющей изжарить банальной яичницы.

Воспоминание о яичнице плавно перетекло в воспоминание, что у меня сегодня еще маковой росинки во рту не было, и я невольно заторопилась, хотя еще минуту назад собиралась сидеть тут еще не меньше часа. Но ведь я решила никуда пока не уходить? И в таком случае у меня еще будет возможность посидеть в горячей воде в полное удовольствие.

Через несколько минут, надев расшитые домашние тапочки и мягкий, удобный длинный халатик, немного свободный в талии, я уже выбралась в спальню, по пути плотоядно поглядывая на корзины с едой. Но в последний момент мысленно хлопнула себя по ручкам, вспомнив про мечту позавтракать с комфортом, за столом в новом эркере. Достала расческу, устроилась на подлокотнике кресла и вдруг отчетливо поняла, как сильно мне не хватало этой комнаты, этого дома и этого мира. И, наверное, всегда теперь будет не хватать, потому что именно тут я почувствовала себя не просто человеком, а личностью, способной помогать другим.

Глава 20

Начать сначала

Шорох послышался за дверью, когда я уже почти подсушила волосы непрерывным движением гребня.

И мне хватило мгновения, чтобы привычно вызвать сферу и направить туда экран. Передряги последних дней развили способность действовать на грани подсознания.

Дэс сидел на подоконнике, привалясь плечом к стене, и смотрел на дверь с тоскливой надеждой. Черт, и давно он тут мается? Тоже небось не завтракал, вон как скулы заострились. Я отпустила сферу и решительно отбросила расческу, пусть разочек волосы сами досохнут. Вскочила с кресла, оправила халат и, старясь держаться независимо, рывком распахнула дверь. Эрг вздрогнул, как от выстрела, уставился на меня и даже рот чуть приоткрыл, явно собираясь сказать что-то заранее приготовленное… но тут же крепко стиснул губы.

– Дэс? – Вот хотела я сказать это непринужденно и легкомысленно, но что-то предательски пискнуло у меня в горле.

Черт, похоже, я так и не научилась успешно притворяться, иначе с чего бы он уставился на меня с таким несчастным видом? Нет, само собой, мне нетрудно и подождать… секунды три, пока он придумает, что соврать.

Но пауза затягивалась, а он все молчал. Мне и так было неуютно под этим полным непонятной горечи взглядом, а от упорного молчания я начинала тревожиться всерьез.

Разумеется, мне хорошо известно, что девушка я привлекательная, но не настолько же, чтобы зависали такие прожженные маги?

– Прости, – наконец выдавил он явно через силу, – я пришел позвать тебя на завтрак. Идем?

Вот теперь по его мертвому голосу я поняла, что происходит нечто нешуточное.

И этот партизан никогда мне ничего не скажет. И все оттого, что привык сам решать все трудные проблемы, и этим тоже похож на моего папу. Но это не всегда правильно, как показал один давний случай, когда на отца наехали особо упорные рэкетиры, требовавшие, ни много ни мало, сотню старинных золотых монет. Они твердо были уверены, что у каждого уважающего себя археолога где-то непременно зарыт сундук с такими монетами. И он просто обязан поделиться ими с парнями, желающими красиво жить, но ничего при этом не делать. В тот раз, на наше счастье, в экспедиции нашелся спившийся после гибели семьи мужик, у которого остались преданные друзья. Но папа с тех пор особенно напирал на мои занятия самообороной и с тройной бдительностью подбирал рабочих.