Вкус любви - Люси Монро

Она не знала, что сказать. По его словам, выхолило, что его действительно волнует ее судьба, а она знала, что это невозможно. Она вызывает у него раздражение, не более того. Просто пятнышко на экране радара его жизни, которое скоро исчезнет.

Не говоря больше ни слова, он развернулся и двинулся к дому, предоставив ей решать, идти за ним или нет. Она пошла.

Он направился прямо в ее бывшую комнату и положил вещи в ногах кровати, потом повернулся к Аманде.

— Не могу обещать, что изменю свое мнение, но могу гарантировать, что, если вы уедете, у меня не будет шанса передумать.

По его лицу было видно, что на компромисс он не пойдет. Если она останется, есть надежда на успех. Если она уедет, слияние не состоится. Это шантаж. Простой и откровенный. И очень эффективный. Он решил сыграть на единственной вещи, которую она ценила в своей жизни, кроме дружбы с Джиллиан. На ее карьере.

Она не могла понять, зачем Саймону нужно, чтобы она осталась. Трудно поверить, что он действительно хочет пересмотреть ее аргументы в пользу предложения «Икстант». Но что, если она ошибается? Даже если нет, чем дольше она удерживает Дэниела от обращения за поддержкой к другим родственникам, тем лучше. Она не желает быть ответственной за разжигание семейной войны.

Мысли метались в мозгу Аманды так, что у нее закружилась голова. Она чувствовала, как разрывается между знакомым страхом остаться с Саймоном, желая человека, которому нет до нее дела, и незнакомым страхом подвести свою компанию и лишиться работы.

Так какой же у нее выбор? Она пережила брак с Лансом. Выдержит и еще несколько дней в доме Саймона.

— Я остаюсь.

Саймон наблюдал из окна лаборатории, как Аманда слоняется вдоль берега. Она сменила свой официальный костюм на короткий топ и брюки-капри в тон. Она даже завязала свои изумительные волосы в хвост вместо аккуратного пучка, который обычно носила. Она выглядела потрясающе, совсем не похоже на застегнутую на все пуговицы женщину, которую он так хорошо узнал за столь короткое время.

Запищал таймер, напоминая ему, что пора работать, но, с другой стороны, она же там. Она сказала ему, что ей нужно проверить электронную почту, и снова отказалась от завтрака. Это беспокоило его, но он добился главной уступки и чувствовал, что еще одной не получит.

Он пришел в лабораторию, чтобы попытаться сделать что-то полезное. Для двух его главных проектов требовалось решить несколько головоломных задачек, и они должны были унести его мозг в страны, населенные монтажными схемами и компьютерными кодами, а не людьми. Но этого не случилось.

В первый раз на его памяти он не мог откопать в своих проектах ничего достаточно интересного, чтобы сконцентрироваться на них. Он был слишком занят мыслями об Аманде. Заставив ее остаться, он, похоже, совершил самый нелогичный поступок в своей жизни. У него было несколько очень веских причин позволить ей уехать и никогда больше не видеться с ней. В важности этих причин он был убежден до сегодняшнего утра, до того момента, как вошел в кухню и не нашел ее там.

Ни один из этих веских доводов не шел ни в какое сравнение с тем, что она уехала. Он ожидал увидеть ее сидящей за столом, и когда не увидел, свет утра померк для него. Когда Джейкоб сказал, что Аманда уехала, не попрощавшись, холодные ветры снова подули в душе Саймона — ветры, молчавшие с момента ее появления в его доме.

Он ненавидел этот холод и мрачные тени, которые окружали его всю жизнь. Аманда заполнила пустоту и прогнала тени.

Вот почему он похитил ее из единственного на острове магазина и шантажом заставил остаться. Это не имело ничего общего со слиянием, неважно, что ему пришлось сказать, чтобы уговорить ее не уезжать. Он не был с ней честен. Он знал это. Он не собирался менять свое мнение насчет объединения их компаний. Со временем Эрик тоже должен понять, что для семейной корпорации это неправильный шаг. Однако Саймон все же использовал как приманку свою возможность передумать, чтобы задержать Аманду на острове.

Из-за сегодняшнего утра, проведенного без Аманды, и перспективы никогда не увидеть ее желание удержать ее было таким же сильным, как и его решимость не допустить слияния.

— Я думал, вы собирались поработать с электронной почтой.

Саймон зачарованно наблюдал, как Аманда подпрыгнула и обернулась на звук его голоса. Она вела себя как кролик, напуганный лисицей.

Она отступила назад, подальше от него.

— Я не слышала, как вы подошли.

— Должно быть, вы очень сильно задумались.

Движение ее губ можно было назвать улыбкой, но что-то было не совсем так. Она сказала:

— Или это вы ходите тихо, как пантера.

Он пожал плечами:

— Я хожу как хожу.

Она прикусила нижнюю губу, вид которой доказывал, что с ней недавно уже много раз так обращались. Она покраснела и слегка припухла, вся помада с нее была давно съедена. Наконец Аманда вздохнула.

— Вы так уверены в том, кто вы такой.

— Вы хотите сказать, что вы — нет? — Она наверняка так же сосредоточена на своей карьере, как он на своих проектах.

Аманда задумчиво посмотрела на воду.

— Полагаю, что да, когда дело касается моей работы.

— Но не тогда, когда дело касается того, чтобы быть женщиной, — предположил он, вспомнив свое первое впечатление от нее.

Она издала какой-то надломленный смешок.

— Нет, не в этом дело, просто быть должностным лицом у меня получается лучше, чем быть женщиной. — Последние слова прозвучали так тихо, что ему пришлось напрягать слух, чтобы услышать их.

— Вы считаете, что у вас плохо получается быть женщиной? — переспросил он, потому что эта идея казалась ему смехотворной. Если бы у нее это получалось хоть чуть-чуть лучше, ему пришлось бы надеть смирительную рубашку, чтобы держать руки подальше от нее.

Она резко повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо, ее темно-карие глаза искрились, как металлическая чашка, поставленная в микроволновку.

— Прекратите. Я знаю, что собой представляю. И поэтому вы можете перестать делать свои глупые замечания по поводу моей предполагаемой красоты. Я знаю, как выгляжу, понятно? Мне не нужны ваша неискренняя лесть и ваши саркастичные шуточки о том, что вы хотите заняться со мной сексом. — Она резко вдохнула, привлекая его внимание к прелестям, которых, как была твердо убеждена, не имеет. — У нас деловые отношения. Это все. Я не нуждаюсь в том, чтобы вы делали вид, будто обращаете на меня внимание как на женщину, когда на самом деле этого нет. Господь знает, я привыкла к этому.

— Привыкли к чему? — Разговор неожиданно принял такой оборот, которого он не мог и представить.

— Привыкла, что видят скорее мою работу, чем меня. — Она зажмурила глаза и, похоже, постаралась совладать с собой, прежде чем открыть их снова. — Это не важно. Мне не нужно, чтобы вы видели во мне женщину. Я здесь, чтобы сделать мою работу, ничего больше.