Сумасшедшая одержимость - Лори Даниэль

Я: Еще бы.

То, что русская супермодель надевала на этой неделе, обязательно оказывалось на Валентине на следующей.

Валентина: Так вот, мне кажется, это перерастает в ревность.

Она прикрепила к сообщению статью под заголовком: «Давайте поговорим о выходе Александры прошлым вечером. И нет, мы не про ее вечернее платье от ‘‘Полка Сиена’’…»

Небось, про какую-нибудь накидку из настоящей ондатры, прямо с головой. Русские предпочитали устаревшую моду две тысячи второго года.

Меня модель абсолютно не интересовала, и я была в процессе отковыривания волоска со своего макси-платья, когда открыла ссылку. И замерла.

На фотографии была прекрасная блондинка на вчерашней бродвейской премьере, а рядом с ней шел никто иной, как продажный синеглазый федерал.

В груди все сжалось.

Его ладонь лежала на ее бедре, а ее пальцы – на его руке, той самой, которую я царапала ногтями на прошлой неделе. Они выглядели вместе так идеально, я бы даже сказала, словно два подходящих друг другу кусочка пазла.

Он смотрел не в камеру, а куда-то вдаль. Казался красивым и загадочным, как какая-то плотская фантазия, о которой вы можете только мечтать без возможности коснуться. На лице модели было ее обычное томное выражение со слегка надутыми губками и кошачьими глазами, и она была всего сантиметров на пять выше него, даже на огромных каблуках и со своими длиннющими ногами. У них, наверное, был богатый выбор для позиций, с такой небольшой разницей в росте.

Я редко проигрывала споры и поставила бы состояние на то, что именно с этой женщиной он наконец остепенится.

Мое сердце пропустило удар.

Я была уверена, что Александра не ловила нервные срывы после секса. Что-то горькое разлилось по всему моему телу, пока мысли продолжали метаться. Наверное, они вели романтические беседы на русском. Поили друг друга водкой с рук.

Мое сердце билось так сильно и неровно, что причиняло боль. Я прижала к нему руку, всерьез обеспокоившись перспективой сердечных шумов.

Женщина в розовом спортивном костюме громко лопнула пузырь из жвачки и вернула меня в реальность.

– Весь день тут будешь сидеть, дорогуша? Нам тут всем нужно вещи постирать.

Я отправила Валентине короткое сообщение, прежде чем загрузить новую партию одежды.

Я: «Ставлю двадцать тысяч на то, что он на ней женится».

Валентина: «Лол… принято».

Глава семнадцатая

Джианна

– Хей, поаккуратней! Это антиквариат!

Проделав в стене небольшую дырку и занеся в новую квартиру кресло, двое парней Туза небрежно бухнули его на паркет. Потом отряхнули руки, словно после славно выполненной работы, и вышли, чтобы продолжать сеять разрушение по дороге от подъезда до двери.

Сама квартира была стильной и современной, с прекрасным видом, открывающимся на Манхэттен. Казалось, что в ней нет никакого подвоха – я даже проверила, не текут ли краны, – и оттого все становилось еще подозрительнее. Туз редко интересовался моими проблемами. Инцидент в клубе наверняка достаточно его разозлил, чтобы в придачу к этому месту шло какое-то наказание. Оставалось только понять, в чем оно заключалось.

Я сидела на полу в потертом комбинезоне и красной бандане, удерживающей волосы, в окружении неимоверного количества коробок. Все это время я распаковывала их без какого-либо плана или определенной очередности, так что квартира начинала выглядеть, как рай барахольщика.

Я почесала щеку, которая даже и не чесалась, и решила сдаться, приготовив что-нибудь для двух своих новых соседей вместо разбора коробок.

Сбегав в магазин и забив до отвала холодильник, я провела следующий час на кухне, готовя тирамису, полный добрососедской любви.

Солнце только начинало касаться верхушек небоскребов, когда я вышла из квартиры и постучала в дверь в конце коридора.

Моей первой соседкой оказалась пожилая женщина в гавайском платье. Она прищурилась в ответ на мою улыбку, словно она ее ослепила. Потом опустила взгляд на тарелку в моей руке.

– Торт?

– Нет, тира…

– Сто лет не ела торт.

Она выхватила у меня тарелку и захлопнула дверь перед моим носом.

Что ж. Не то приветствие, на которое я рассчитывала, но могло быть и хуже. Впрочем, все знают, что если искать во всем позитив, то тебе на голову сразу же обрушится разочарование.

Последний человек на этаже жил напротив меня. Я постучала в дверь и улыбнулась широкой улыбкой, которая сползла с моего лица, как мороженое с рожка, стоило двери открыться.

Прищуренный взгляд продажного федерала переместился с моего лица на тарелку, которую я держала обеими руками.

«Отлично придумано, Туз. Аплодирую стоя».

Значит, Аллистер должен был быть моей нянькой до тех пор, пока не вернется в Сиэтл? Судя по всему, я была местным клоуном, но не собиралась позволить им испортить мне настроение. Я уже была практически свободной женщиной, в конце-то концов.

Я подняла тарелку повыше, снова вспомнив, как улыбаться.

– Тортик?

Он посмотрел на десерт, а потом перевел свои ледяные глаза на меня.

– Ты что, под кайфом?

Я поджала губы.

– К сожалению, нет.

Он обвел глазами коридор поверх моей головы, словно ожидая, что я притащила с собой мексиканский оркестр или что-нибудь настолько же безумное. В этот момент я поняла: он не знал, что я теперь его соседка. Как интересно.

Его голос стал нетерпеливым.

– Что ты тут делаешь, Джианна?

Я нахмурилась.

– Хочешь сказать, что после всего, что между нами было, я не могу принести тебе угощение?

Он разгладил галстук на груди, переводя взгляд на две другие квартиры. Я почти слышала, как в его умном мозгу крутятся шестеренки.

– Ну вот, – пробормотала я, – а я-то уже всем рассказываю, что мы с тобой встречаемся.

Его взгляд остановился на моей двери. Он задумчиво провел языком по зубам.

– Даже статус на страничке поставила. И не собираюсь менять обратно, Кристиан. То количество ревности, которое на меня вылилось, как никогда приблизило меня к мировому господству.

Я увидела момент, в который он все понял, – возможно, ему что-то подсказал коврик у двери с надписью «Приветствую, сучки!». И ох, как же ясно по его лицу было видно, что его не порадовала перспектива быть моим соседом. На самом деле это выглядело так, как будто он съел что-то кислое.

– Только не говорите, что вы отдыхаете дома в галстуке, офицер. Боже, я дома даже трусов не ношу.

Внезапный гнев, исходящий от него, вызвал во мне желание медленно попятиться и скрыться в безопасности своей квартиры. Начинало казаться, что все это было подстроено совершенно не ради моего благополучия.

Осознав происходящее, он саркастично хмыкнул. Потер ладонью челюсть. Перевел пылающий взгляд на меня.

– Ты ко мне постучалась, чтобы прикопаться, или тебе что-то нужно?

– Я хочу, чтобы мне хоть кто-то оказал достойный прием. Дамочка за той дверью не оправдала ожиданий.

– Я не буду есть твой торт.

Меня это начинало раздражать. Тут хоть кто-нибудь уважал, черт возьми, десерты?

– Да не торт это, черт бы вас побрал!

Его взгляд был суше Сахары.

– Ты сама сказала, что это торт.

– Мало ли что я говорю. Это тирамису, бога ради. Отдай его одной из тех женщин, которых затаскиваешь в постель. Обещаю, она в тебя по уши влюбится и тебе больше не придется быть одиночкой.

– Просто трахнуть ее и предложить десерт. И все?

– В общем-то, да.

– А я-то, оказывается, столько лет все делал неправильно. – Он скрестил руки на груди и прислонился к косяку. – Смотрю, ты очень заинтересована в женщинах, с которыми я сплю.

Я рассмеялась.

«На целых двадцать тысяч заинтересована, если быть точной».

Его глаза сузились, словно он прочитал мои мысли.

Я невинно захлопала ресницами.

– Как я понимаю, это не самые лучшие условия для проживания – я бы предпочла, чтобы ты вернулся на свою ледяную родину и работал над тем, чтобы стать следующим Сталиным, или чем ты там занимаешься, – но нам придется смириться с этим, как двум взрослым людям.