Один человек и один город - Вероника Евгеньевна Иванова

– Сколько лет?

Можно было даже не спорить насчет того, что все сведения высвечены на мониторе прямо перед глазами клерка из службы трудоустройства. Так же, как и моё нынешнее имя легко читалось на карточке, выданной Эстой. Кстати, её пришлось повесить на грудь. Карточку. И тогда все вопросительно-грозные взгляды полицейских мигом исчезли из моей жизни. Как по волшебству.

– Двадцать один.

Работы я не боялся. Возможно потому, что ещё не работал ни дня по-настоящему. Пугало совсем другое.

– Образование?

Вот-вот, оно самое. Вопрос без ответа. А поскольку я промолчал, вывод был сделан соответствующий и окончательный. Но чиновница все-таки спросила для протокола:

– В школу ходил?

– Нет, сеньора.

«Все лучшее – на дом!», таков был девиз родного отца. И надо сказать, сенатор в этом смысле тоже недалеко ушел: гувернеры и учителя сопровождали моё отрочество исключительно в границах имения. Безопасность и все такое. По крайней мере, до рождения Генри.

– Читать и писать?

Уточняет. Но не удивлена. Видимо, в Низине подобный случай – не редкость.

– Умею, сеньора. Свое имя в платежных ведомостях прочитать смогу. И закорючку поставлю.

Поджала губы. Настороженно? Нет. Наверняка подумала что-то вроде «ещё один молодой да ранний».

– Дополнительное образование имеется?

Тут могу ответить вполне честно:

– Никакого.

В самом деле, не считать же университетский пакет лекций тем, что может пригодиться в жизни?

– Пожелания и предпочтения? Ограничения по религиозным мотивам?

Надо же, какое строгое следование инструкциям! Похвально. Пожалуй, окажись я в составе очередной проверяющей комиссии, подал бы по этой работнице муниципалитета заявку на премирование.

– Никаких, сеньора.

– Согласен на любую работу, так получается?

Прозвучало нерешительно. И это странно. Вернее, показалось бы мне странным чуть раньше, до последнего разговора с Норьегой.

Я не занимался подобными изысканиями специально, но никогда не считал, что Низина живет припеваючи. И время от времени горел желанием… Ну, скажем, отмечал эту тему в своих планах на будущее. Подумывал о введении ещё дюжины социальных льгот и прочих «благодеяний для обездоленных». Во искупление грехов тех, кому в этой жизни было дано больше, чем другим? Вот уж нет. Скорее намеревался немного поиграть в… Ты ведь не обидишься, Господи? Ага, в Тебя. Или в Твоёго заместителя. Просто потому, что рычаги были под рукой. Почти. В волоске от пальцев. А двери в аппаратную вдруг р-раз и захлопнулись прямо перед носом.

Известно, где и за что дернуть. Надавить, погладить, толкнуть, прижать – масса вариантов! Только нужное место не здесь, а там. Высоко-высоко. И счастье Эсты, что он считает иначе и борется за…

Хотя настолько ли уж печально положение жителей Вилла Баха?

Грубо говоря, им и работать не требуется. Еда, вода, газ, свет – все в достатке. Не высшего качества, согласен. Но и не худшего, если вспомнить пайковый кофе. Муниципальные школы? Есть. Медицинское обслуживание? Присутствует. Можно просто жить, довольствуясь беззаботным настоящим и…

Не думая о будущем?

Да. Точно. И почему-то это кажется важным. Зудит настырным москитом, едва пробирается в мысли.

– Любую?

Приняла паузу за сомнение? Справедливо. А вот мне сомневаться не в чем. Особенно в пустоте полок на кухне.

– Какую предложите, сеньора. Но лучше, если с питанием.

Она все-таки с минуту колебалась, просматривая список вакансий. Вернее, постоянно возвращаясь взглядом к одной и той же строчке.

– Тебе было бы неплохо записаться на образовательные курсы. Для взрослых. По их окончании… Подберем что-нибудь получше. А пока вот, держи.

Бланк с направлением порадовал строчкой с адресом и только.

– Там все скажут.

Ну скажут, так скажут. Когда смогу туда добраться.

– А где это?

Теперь вопросительно посмотрели уже на меня. Даже недоуменно. Пришлось оправдываться:

– Я недавно здесь. Не успел узнать, что где находится.

Женщина о чем-то подумала и перевела взгляд на экран монитора. Видимо, решила перечитать мою печальную биографию, придуманную папашей Ллузи. По крайней мере, когда чтение завершилось, удивление с лица клерка исчезло бесследно. Зато появилось нечто вроде жалости. А потом, выдвигаясь, заскрипел ящик стола, и зашуршали лежащие в нем бумаги.

– Возьми. Так будет проще найти.

Ого, карта города. Обрезанная, конечно. Без намека на Вилла Альта. Но расположение окраинных улиц Вилла Лимбо стало гораздо понятнее, чем прежде. Не говоря уже о Низине. На тех городских планах, что мне доводилось видеть в процессе учебы, многие кварталы были попросту закрашены. Разными цветами, из-за чего город становился похожим на причудливую мозаику. Да, не положено нам было углубляться в детали. Ведь нас готовили к…

А, господь с ним. Со всем.

– Благодарю, сеньора.

Когда я выходил из кабинета, спину царапнуло сокрушенное:

– Такой славный мальчик и уже такой невезучий…

Конечно, она говорила тихо. Для себя самой. И наверное, если бы я обернулся, скорее предпочла бы отделаться постной, ничего не выражающей миной, чем повторить сказанное мне в лицо.

С «черной», рабочей стороны здание муниципалитета было все тем же огромным запутанным лабиринтом, в котором любой нормальный человек терялся окончательно и бесповоротно. Голые гладкие стены. Коридоры закрытых дверей, сливающиеся в одну бесконечную галерею. А там, где створки все-таки оказывались распахнутыми, хозяева кабинетов заняты ленивым общением с незадачливыми посетителями вроде меня. И всегда сурово смотрят на того, кто мешал исполнению их служебных обязанностей.

Впрочем, в здешней пустоте нет ничего странного. Теперь уже нет. Давным-давно прошли те времена, когда к каждому клерку выстраивались огромные очереди. Разве что вдруг введут новый вид пособия нуждающимся, и тогда можно ждать оживления. Некоторого. Ведь жителям Вилла Лимбо здесь делать нечего: муниципальный совет не источник безвозмездных льгот и щедрот, а место работы, как, к примеру для… Легок на помине!

– Какие-то проблемы?

И не поймешь, играет он в инспектора или искренне интересуется. По-дружески, так сказать.

– Нет. Ходил узнать насчет трудоустройства.

– Скучно сидеть дома?

Отчасти. Но главное, голодно. А переходить на горячительную диету Фелипе мне пока рановато. Вот потом, когда все выяснится, можно и запить. Хоть с горя, хоть на радостях.

– И куда направили?

Прищуренный взгляд недвусмысленно намекнул, что Норьега в любой момент и так может узнать все, что настучала на клавиатуре пышнотелая чиновница. Но предпочитает услышать от меня? Нет уж, пусть потрудится сам:

– Неважно.

– Я мог бы…

– Не нужно.

Ну когда он от меня отвяжется?! Нам не по пути, парень. Хотя бы потому, что я в светлое будущее идти не собираюсь: оно уже позади. А во времени не возвращаются, верно?

– Злишься?

Да ни капли. Просто пока не хочу ни с кем сближаться. На всякий