Король Яков II Стюарт и становление движения якобитов (1685–1701) - Станков Кирилл Николаевич

17 ноября британский монарх выехал в действующую армию[765]. Яков II рассчитывал вынудить Вильгельма Оранского отступить на Корнуоллский полуостров, изолировать и затем разбить там его силы. Однако, прибыв в расположение своей армии, он застал ее в удручающем состоянии. Вследствие плохого снабжения и тяжелых погодных условий возникли перебои с доставкой продовольствия и фуража[766]. Но хуже всего было другое. На сторону противника перешла часть британских офицеров, что полностью деморализовало британскую армию. В лагере королевских войск началась паника[767].

Увидев свои войска в таком состоянии, Яков II понял, что рухнула главная (и последняя) опора его власти — армия. Британский монарх не решился в таких условиях дать генеральное сражение. 23 ноября началось отступление армии Якова II к Лондону, что означало передачу военной инициативы в руки противника. Одновременно сторонники Вильгельма Оранского подняли восстание против британского монарха в ряде графств Англии. 22–24 ноября в военный лагерь нидерландского статхаудера бежали ближайшие родственники и наиболее талантливые военачальники британского монарха: его второй зять Георг, принц Датский, племянник герцог Грэфтон, лорд Дж. Черчилль (прежде верный слуга и протеже короля) и ряд других высших офицеров. Вернувшись в столицу, Яков II получил известие, что к партии принца Оранского примкнула его дочь принцесса Анна Стюарт[768]. «Мои собственные дети покидают меня в моих несчастьях!» — воскликнул король[769]. Предательство ближайшего окружения окончательно сломило Якова II.

По мнению шотландских специалистов по военной истории М. Линклетера и К. Хескета, если бы Яков II нанес всей мощью своей армии удар нидерландскому интервенционному корпусу сразу после высадки или хотя бы когда последний находился на марше в Эксетер, «он вполне бы мог сбросить армию Вильгельма в море»[770]. Того же мнения придерживались и современники. Герцог Бакингем считал, что главной ошибкой Якова II явилось то, что он уклонился от открытого боя с интервентами. Бакингем полагал, что британскому монарху было даже не обязательно выигрывать сражение. По мнению этого британского аристократа, «если бы пролилась кровь», армия Якова II «пошла бы за ним», пока бы не «разбила принца Оранского», подобно тому, как ранее она разгромила мятежные войска герцога Монмута[771].

По прибытии Якова II в Лондон на него начали оказывать давление две политические группировки: тори во главе с графом Кларендоном и придворные-католики. Первые требовали от короля дальнейших уступок. Граф Кларендон и его соратники, ссылаясь на декларацию Вильгельма Оранского, указывали, что тот прибыл в Англию не с целью свергнуть своего тестя, а для того, чтобы созвать «свободный и законный парламент»[772]. На основании этого они полагали, что, если Яков II пойдет на либерализацию своего политического курса, он перехватит инициативу у нидерландского статхаудера, и тот потеряет благовидный предлог для захвата власти и вынужден будет удалиться из Англии[773].

Католическая группировка, возглавляемая графом Мелфортом и Э. Питром, считала, что любые политические уступки будут фатальными как для британского католицизма, так и для самого Якова II и института королевской власти в целом. Они настаивали, чтобы король по примеру своего старшего брата Карла II бежал во Францию. Представители этой придворной группировки полагали, что, когда его подданные одумаются и «узрят ошибку путей своих», они сами пригласят его вернуться[774]. Вероятно, Яков II сознавал политическую наивность подобных советов, однако согласиться с предложением тори он также не желал, поскольку это означало перечеркнуть все, чего он смог достичь за три с половиной года своего правления.

Историк Л. Барбе полагает, что Яков II хотел дать сражение Вильгельму Оранскому у Оксбриджа[775]. Но, получив 3 декабря от генерал-лейтенанта графа Фивершема сообщение, что он более не может ручаться за верность армии королю, Яков II отказался от попытки оказать сопротивление и 9 декабря написал расплывчатое письмо своему главнокомандующему, в котором содержался намек на то, что дальнейшая борьба бесполезна, и армия может сложить оружие[776]. Граф Фивершем понял это послание как приказ о полной демобилизации и отдал соответствующее распоряжение[777]. Один из современников сообщал в своем дневнике, что король Яков II «имеет полное доверие к своим войскам, но не желает пролития крови»[778].

10 декабря Яков II сжег рескрипты шерифам о проведении выборов в парламент, которые он после отмены сентябрьских рескриптов вновь выпустил 27 ноября, передал государственные бумаги и часть казны тосканскому резиденту Терьези и выбросил большую государственную печать в Темзу[779]. Вечером того же дня король получил письмо от своих комиссионеров, в котором излагались условия, на которых Вильгельм Оранский был согласен начать с ним переговоры. Как и предполагал Яков II, они оказались для него невыполнимы: увольнение католиков со всех государственных постов, отзыв королевских деклараций, в которых британские сторонники Вильгельма обвинялись в мятеже, «финансирование из королевской казны армии принца», передача оранжистам «лондонского Тауэра», «флота, и других ключевых пунктов в королевстве» и т. п.[780]

В ночь с 10 на 11 декабря Яков II скрылся из королевской опочивальни через черный ход в сопровождении трех доверенных лиц: старшего из своих незаконнорожденных сыновей герцога Берика, коменданта Тауэра Эдуарда Хэлса и слуги Ральфа Шелдона[781]. Однако пересечь Ла-Манш королю не удалось: кентские рыбаки задержали бежавшего монарха, приняв его за иезуита. Яков II был вынужден вернуться в Лондон[782].

В период отсутствия Якова II по Лондону и другим городам Британии в ноябре — первой половине декабря 1688 г. покатилась волна погромов католических часовен. Некоторые авторы интерпретируют эти события как проявление массовой поддержки британским населением «Славной революции»[783]. Фактически данные выступления были направлены не против режима Якова II, а были спровоцированы антикатолической истерией, которая была вызвана переброской из Ирландии значительных контингентов католиков. В Лондоне опасались повторения событий 1641–1642 гг. в Ирландии, когда во время восстания ольстерских гойделов было вырезано 12 тысяч протестантов. Кроме того, очевидно, локальные беспорядки, которые прокатились не только по столице, но и по западным (Сомерсет, Шропшир) и южным графствам (Саффолк) были вызваны отсутствием твердой власти, готовой взять на себя ответственность за наведение порядка[784].

Большинство исследователей связывают зарождение движения якобитов с первыми восстаниями сторонников низложенного короля в 1689–1691 гг.[785] Однако историк Дж. Кэллоу полагает, что корни якобитизма лежат глубже — еще в событиях декабря 1688 г. Исследователь связывает зарождение движения с поддержкой, оказанной Якову II населением Лондона после его первой, неудавшейся, попытки побега[786].