Сын убийцы миров - Валентин Шатилов

– Четырехлетней давности, – уточнила я.

– Правильно, но других-то и нет! С тех пор как в христианские земли пустохлябь пришла ведь больше ничего не растет. И не мычит и не доится! И на охоту ходить без толку. В сухих лесах и живого зайца нету, и самая малая пичуга не свистнет… Вот и подъедаем запасы, которые еще с прежних времен остались. Слава Богу, что запасов тех много. Нас-то, едоков мало осталось…

– И никто не отравился? – поразилась я.

– Так мы ведь не отраву едим, – возразил Гаврила. – Все только самое хорошее берем. Мясо, хлеб, горох… То что на кухнях и в закромах.

– А разве оно не пропало?

– Пропало? Куда ж оно пропадет? Только если мы его съедим!

– Но продукты не могут столько храниться! – возмутилась я. – Что вы мне голову морочите! В мясе заводятся черви, оно протухает, воняет, в крупах – шашель, все гниет, портится…

– Это раньше так, княгиня, было, – Гаврила понял наконец причину моего негодования. – До гнева Божия. Тогда все тухло и пропадало. Помню, на день мясо нельзя было оставить – тут же садились мухи, заводились опарыши… Все правильно. Но теперь-то мух нету! Там, где пустохлябь разлилась, там и не гниет ничего. И не скисает. И хлеба буханка лежит – будто только вчера испекли.

– И не засыхает? – скептически прищурилась я.

– Засыхает, конечно – как без этого! Пустохлябь ведь все соки изо всего вытягивает! А ежели хлебушек размочить, то скушать можно безо всякого вреда для здоровья.

– Получается, крученью карачунной страдают не только люди, но и микробы? – удивилась я.

– Про таких не скажу, – покачал косматой головой Гаврила. – Таких зверей не встречал. Может, они у нас не водятся?

– Похоже, ты права, – задумчиво сказал Олег. – Некий фактор действует теперь здесь на все земные организмы: от простейших бактерий и грибков до сложных многоклеточных существ. Типа людей и животных.

– И даже растений! – подсказала я. – Посмотри на парк, который окружает твое родовое имение – не иначе как деревья тоже в кручень карачунную впали. Как и мы!

– Ну мы-то не сразу впали. Почти целый день гуляли по песку без всякой защиты. Может быть многоклеточные существа даже чуть лучше защищены от действующего тут фактора? То ли объем биомассы имеет значение, то ли четкая межклеточная иерархия, существующая в сложных организмах… Нда… В любом случае продуктовые запасы исчезнувшего человеческого мира – к нашим услугам. Ешь – не хочу! Они приготовлены для для сотен тысяч едоков, а тем крохам населения, которые сейчас еще сохранились этого надолго хватит. Как, Гаврила – никто не голодает?

– Нет, князь-батюшка! – бодро отрапортовал тот. – Все сыты! Ибо сказано в Писании: «Гнев Божий да не падет на праведников!»

– Ты читал Писание? – засомневалась я.

– Нет, – вынужден был сознаться Гаврила. – Но когда службу в храме стоял, в стане царовом, под Скарбницей, то слыхал, как про это святой отец говорил.

– А ты и есть праведник?

– Ну-у… Все мы не без греха… Но по сравнению с теми, которые сбежали от гнева Божия, мы, которые остались – агнцы! Потому Всевышний и взял нас под свою защиту. И от всех болезней избавляет. Ни мора, ни глада теперь нет! Вот и получается, что мы – праведники…

– Хорошая логика, – согласилась я не без иронии. – Раз бог бережет, значит праведники…

– Так чего, нести с кухни еду-то? – заторопился Гаврила. – А то, и правда, в кишках все свело от голодухи…

– Пойдем вместе, – решил Олег. – Может, по пути я найду потерянную сумку.

Пиршество удалось. И сумка с гостинчиками из хутора Калиновка отыскалась, и княжеские запасы с кухни пригодились. Меня все-таки уговорили попробовать зайчатинку с грибами четырехлетней давности. Ничего так… В конце концов, почему я должна бояться продуктов, которые местное население трескает без всякого вреда?

В завершение трапезы Гаврила (с дозволения князя) разлил по двум чарочкам (себе и Сереге) зеленое шагировское вино и произнес здравицу в честь Олега. А выпив, начал выяснять у своего господина весьма озаботивший его вопрос: почему по выходе из нашей мраморной «потайки» у Олега сразу раскрылся скафандр («явилась гривенная защита»), а у него, Гаврилы, только на кухонных складах?

На что Олег в ответ поинтересовался его мнение по этому вопросу.

– Ну, наверно княжеская-то гривна посильнее лыцаровой… – неуверенно почесал бороденку новоиспеченный воевода. – И у вас их вон сколько!…

– Не только поэтому, – сообщил юный князь. И пустился в разглагольствования о предполагаемой специфичности функций гривен, сроке их службы и влиянии тренированности организма.

– А как все-таки мы будем добираться в ваш Киршаг? – прервала я столь увлекательные рассуждения.

– Пешком, – пожал плечами Олег. – Другого способа нет.

– «Мы» – это я и Серега, – уточнила я. – Мы – тоже пешком? Или, как тут уже давеча предлагали некоторые, – я глянула на лыцара Гаврилу, – нас погрузят на тележку и повезут в виде недвижно-карачунных тушек?

– Так а другого средства вам попасть в Киршаг и нету, княгиня, – развел руками Гаврила. – Еще б можно было на лодке по реке… Но отсюда в сторону Кравенцовского княжества никакие реки не текут!

– И далеко тот Киршаг?

Гаврила почесал смоляные патлы:

– Я бы за месяц добрался. А князевы ножки к такому непривычны… Месяца полтора наверно будем в дороге.

– И мы с Серегой выдержим столько времени в кручени этой? – усомнилась я.

– Целый месяц – это нет конечно, – авторитетно подтвердил Гаврила. – Но если в потайках останавливаться, то вы отдыхать будете, есть, сил набираться – чего ж не выдержать?

– У тебя, что, был опыт подобной длительной транспортировки безгривенного народа?

– Не у меня. Ватажник мой, лыцар Семен Бреньков, как-то бабу себе своровал из Кошелевской потайки, из бывшего удела князей Воротынских. Справная такая баба. Из голутвенных конечно – антку чего воровать, все равно помрет потом от навьей истомы. Так он тащил ее к нам, под Кравенцы, тоже, считай, месяца полтора…

– Воровать нехорошо, – вдруг заявил Серега Дмитрич. – Тем более живых людей!

– А действительно, – и я была несколько озадачена. – Зачем он ее воровал? Голутвенные – это, как я поняла, вообще свободные люди? Хотят – нанимаются кому-то из князей служить, хотят – не нанимаются. Почему бы твоему Семену просто не договориться с той бабой по-хорошему? Зачем обязательно воровать?

– Да с ней-то он как раз договорился! – хмыкнул Гаврила. – Но кто ж бабу просто так отдаст? Баба – это в хозяйстве знаешь какая вещь полезная? О-о!

– Не знаю! – зло сказала я. – И знать не хочу!