Бастард 2 - Евгений Владимирович Щепетнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но внешность мальчика обманчива. Мастер видел его мышцы, змеями шевелящиеся на спине, на руках, видел, как он двигается — осторожно, плавно, не делая ни одного лишнего движения, скупо и выверено, будто идет по лезвию ножа. Видел спокойствие парня, на которого не произвела никакого впечатления показная мощь противника. И Мастер помнил, как этот мальчик спокойно и безжалостно расправился с ним самим, и знал, что немногие в мире могут сравниться с Мастером Ганивером в бою на мечах. Потому сердце его зашлось в предвкушении праздника! Увидеть, как твой враг умирает на песке арены, захлебываясь кровью и мучительно стеная — что может быть лучше?! Если бы Мастер мог, он бы отдал часть своей силы этому мальчугану. Но не мог. Увы, не мог…
А трибуны шумели, вопили, хохотали и свистели. Все, как всегда. Мастер подготовил немало бойцов для Арены, и слышал это все не в первый раз. И видел. Видел, лица людей, жадно впитывающих зрелище, ижадно поглощающих вино из только что распечатанного кувшина. Видел жующих, чавкающих двуногих зверей, наслаждающихся смертью дергающегося на арене умирающего человека. И никаких иллюзий по этому поводу у него не было. Совсем никаких. Люди — хуже зверей.
Ударил колокол, Сенрак сорвался с места и осыпал противника градом молниеносных ударов и уколов. Для своих габаритов и веса он двигался невероятно быстро, и похоже что раскусил парня, и не стал с ним забавляться, как он это делал с несчастными провинциалами, попавшимися на его уловку. Это их он мог медленно и кроваво разделывать на куски, наслаждаясь радостными воплями толпы. А толпа его любила. Он давал ей то, что она хотела видеть — кровь, грязь, муки и страшную смерть. Зрелище! А что же еще нужно толпе? Кроме жратвы и выпивки, конечно же.
Казалось — парнишка сейчас окажется на песке, истекающий кровью из многочисленных ран, искалеченный и умирающий. Но нет! Каким-то чудом, совершенно непонятным толпе, мальчишка выжил, и все, что получил Сенрак от этой атаки — кровоточащий порез на левом плече противника. Сам же он получил два пореза — на щеке, и на правом бедре. Щека само собой кровоточила, а насколько серьезен порез бедра определить невозможно — штанина намокла, но самой раны не видно.
Противники разошлись, учащенно дыша, но Гановер видел, что грудь Сенрака вздымается чаще, чем у парнишки, а на лице у него явно проскользнула гримаса удивления. Этот ублюдок точно не ожидал такой прыти от мальчишки. Гановер улыбнулся счастливой улыбкой человека, мечты которого сбываются. Попался, подонок! Наконец-то!
Противники отдыхали примерно с минуту, потом парень двинулся навстречу Сенраку, который изготовился к бою. Гановер поморщился — не надо бы парню этого делать! Лучше бить на встречных, в защите! Это дает больше шансов! Тот, кто нападает, всегда рискует больше! Но мальчишка шел вперед, бесстрастный и холодный, как ожившая статуя. На лице — ни тени волнения.
А потом случилось неожиданное. Парень рванулся вперед с такой скоростью, что буквально размазался в пространстве! Миг! И юный боец врезался в противника, вцепился в него так, как вцепляется в здоровенного могучего кобеля уличный, покрытый шрамами пес, видавший смертельные схватки и не боящийся ничего на свете! Сенрак подлетел вверх, подброшенный каким-то неизвестным Гановеру приемом борьбы и со всего размаху бухнулся на песок, разбросав в стороны руки. Быстрое плавное движение, и кинжал парнишки двигается снизу вверх, к ребрам — рраз! На арену вывалились сизые кишки, и Гановеру показалось, что он слышит вонь нечистот, исходящих от выпотрошенного тела Сенрака.
Но тот был еще жив. И похоже, не чувствовал боли. Когда противник разгонулся и отошел от него на два шага, Сенрак медленно поднялся, встал на колени, протянул руку за выроненным мечом, и опираясь на него, поднялся на ноги. Трибуны, застывшие в благоговейном молчании, снова заорали, завопили, радуясь красочному зрелищу, а выпотрошенный боец пошел на противника, не замечая, что наступает на концы разрезанных кишок, вытягивая их из брюшной полости все больше и больше и волоча по песку. Фактически, он уже был покойником, но одурманенный снадобьями, не чувствующий боли мозг не способен был этого понять.
«Потрошитель» стоял в нескольких шагах от противника, бледный, как мел, и смотрел на то, как к нему подходит живой труп, и не сделал попытки уклониться от столкновения. Смотрел широко раскрытыми глазами, и… пошатывался. Гановер видел, что с парнем происходит что-то неладное, привстал с места, вглядываясь в лицо мальчишки — тот стоял совсем рядом, в пяти шагах, и тут глаза их встретились, а губы парня что-то прошептали. Гановер не разобрал, просто-таки понял, что говорит парень. А сказал он: «Яд!»
А потом клинки снова встретились — живой труп, идущий по собственным кишкам, и умирающий парнишка, каким-то чудом стоявший на ногах. Рана на его плече покраснела и вздулась — теперь это Гановер увидел так же ясно, как и то, что у парня нет никаких шансов выжить. Он даже знал, какой яд применил Сенрак — яд лягушки, обитающей в южных джунглях. Очень дорогой и редкий яд, не оставляющий никаких следов на клинке, и не обнаруживаемый никакими контрольными снадобьями. Гановер слышал об этом яде, но никогда до сих пор его не видел. Яд вызывает торможение реакции, потом паралич, потом смерть от остановки дыхания. То-то парень сейчас так тяжело дышит и держится за грудь, будто это поможет вдохнуть!
Звон клинков, Сенрак бессильно опускает надрубленную руку, смотрит вниз, на болтающиеся кишки. Его противник медленно, очень медленно поднимает руку с мечом, отводит в сторону, и… чак! Почти напрочь отсеченная голова повисает на куске кожи. Крови почти нет — все, что могло вытечь, уже вытекло, и то, что Сенрак с таким ранением еще держался на ногах было просто нереальным чудом. Если только забыть про чудесные свойства магических снадобий.
Парнишка отошел от упавшего тела, продолжая шататься, сделал несколько шагов в сторону выхода с арены, и… упал навзничь, неподвижный, будто неживой. А может и в самом деле неживой.
Через барьер к нему бросились две женщины со знаками магов на груди — очень красивые, молодые, статные. Гановер их не знал, но понял, что они имеют какое-то отношение к парнишке, так как во время боя называли
