Николай I. Освободитель. Книга 4 - Андрей Николаевич Савинков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первые звоночки будущего колониального разделения Африки прозвучали в Алжире. Очевидно, что привыкшим за почти тридцать лет к бесконечным войнам французам, не желающим при этом нового большого конфликта в Европе, на континенте было просто тесно. Слишком много талантливых и деятельных военных было взращено за прошедшие годы — и в отличие от прошлой истории, они не все в массе своей остались лежать на полях сражений, — чтобы этот накопленный пар можно было просто так стравить в воздух.
Плюс, как это обычно случается, маленькая победоносная война видалась регентскому совету, продолжающему править в Париже от имени малолетнего Наполеона II, лучшим решением от всех внутренних проблем, с которыми столкнулась подужавшаяся после Мюнхенского конгресса империя. Франция нуждалась в новых рынках сбыта, в новых, если уж совсем говорить честно, поступлениях от ограбления завоеванных территорий, и логично, что взор свой парижское правительство обратило именно на Алжир, который, откровенно говоря, уже всех в Средиземноморье достал своей открытой поддержкой берберийских пиратов.
18 августа 1826 к городу подошла французская эскадра — этому предшествовал бурный дипломатический конфликт, который, впрочем, сам по себе не сильно интересен — и предприняла «превентивную» — сказать бы «гуманитарную», но в эти времена до такого еще не додумались — бомбардировку города. Исключительно для демонстрации силы и указания Гуссейн-паше на его место в мировом политическом и военном раскладе.
Причем действия французов вызвали всеобщее одобрение не только в Европе, но и в мире. Как это не смешно, но многие государства — или их торговые компании — платили пиратам натуральную дань за право свободного плавания в водах Средиземного моря. В том числе американцы — как бы это дико не звучало для жителя 21 века — и те же французы, поэтому за алжирцев никто особо заступаться не торопился. Тем более что пока ни о каком завоевании этой страны речь даже и не шла — просто небольшой карательный рейд, дабы мусульмане, сидящие на своем берегу моря, не путали эти самые берега.
Продолжали движение на Запад в глубь континента Американцы, вытесняя и уничтожая живущие там столетиями народы, просвещённые мореплаватели просвещённо продолжали возить — не смотря на все императорские запреты — опиум из Бенгалии в Китай, кошмарить ирландцев на соседнем с собой острове, выдавливать буров с занятых ими южноафриканских территорий на север.
Ну а о войнах где-то в дебрях черной Африки в Европе даже не подозревали. Вот правда, какая кому разница до гражданской войны в каком-нибудь государстве Ойя, раздирающей страну на части. Время интереса цивилизованных государств к Африке еще не пришло. К счастью последней.
Глава 16
В начале сентября 1826 года между Россией и Пруссией был подписан еще ряд договоров, имеющих в первую очередь идеологическое значение ну и подчеркивающее за одно постепенное, но неуклонное сближение двух государств.
Пока вопрос таможенного союза и открытия границ для свободного перемещения товаров, капиталов и рабочей силы откровенно завис — ну или говоря дипломатическим языком продолжал прорабатываться обеими сторонами — я немного поддал газу на поприще распространения «мягкой силы».
Так, согласно подписанным в Риге положениям оба государства принимали за нулевой меридиан долготу, на которой находилась только что основанная Пулковская обсерватория и обязались в будущем выпускать и использовать карты исключительно с обозначенной системой координат.
В начале 19 века определенный нулевой меридиан — штука, по большому счету, весьма условная — еще не устоялся и не был принят всеми государствами, поэтому мне показалось полезным и одновременно забавным «украсть» у англичан их «достояние».
Вторым договорим была конвенция о внедрении поясного времени. Опять же об общепринятой во всем мире системе пока никто даже не заикался, а на практике использовалось «местное» время без точной привязки к территориям и четкой систематизации. При этом никакой особой проблемы в этом никто не видел, и только строительство железных дорог — особенно длинных ориентированных с запада на восток веток — выявило необходимость унификации времени для упрощения составления удобного в использовании расписания. Пока таких особо длинных дорог еще не существовало, однако тут можно было подумать на перспективу.
В такой ситуации Россия и Пруссия стали первыми государствами, которые четко определили разделение всего земного шара на 24 часовых пояса, а за нулевой был взят все тот же Пулковский. На практике естественно четкие границы поясов практически нигде не соблюдались, и в зону нулевого времени вошла вся европейская часть империи аж до Волги. Ну а Пруссия установила на своей территории время −1. Таким образом была определена четкая разница во времени между двумя государствами в один час.
Оба договора — стоивших мне еще полмиллиона рублей дешевого кредита — были открытыми для подписания. Не то чтобы все европейские и не только государства сразу бросились присоединяться к подобной, пусть даже очень логичной и удобной системе, однако со временем, за неимением других систем, часть стран все же приняло на себя действие Рижских конвенций. Первым таким государством стала Швеция — тут тоже постаралась наша дипломатия — в 1830 году, а в 1836 с подписанием соглашения о прокладке Варшаво-Венской железной дороги, конвенциям присоединилась и Австрия. Ну а за после событий конца 1830-х — и остальные германские государства.
Я наклонился и вытащил из земли пропущенную картофелекопалкой небольшую картошину… Да… Давненько я не занимался агрофитнесом.
— Что скажете, ваше императорское высочество? — Генерал Киселев, продолжающий заниматься в рамках удельного ведомства созданием таких себе совхозов, где крестьяне и император должны владеть землей сообща, подошел и, углядев в моих руках земляное яблоко, улыбнулся. Моя нежная любовь к этому достаточно экзотическому в наших Палестинах овощу была в общем-то широко известна. Ну во всяком случае среди людей, знавших меня относительно близко.
— Надо вот таких, — я показал генералу картошину размером чуть больше перепелиного яйца, — приказать отобрать фунтов пять. Отдам поварам сварить на ужин. С укропчиком, да со сметанкой… А ежели еще с салом и черным хлебом…
— Да водочки, кувшинчик. С ледника что бы, — подхватил мысль Юсупов, которого я вытащил на натурные испытания новой картофелекопалки в один из образцовых совхозов не далеко от столицы.
— Вот-вот, — кивнул я, сглатывая подступившую слюну. — А что касается машины, то мне кажется, все с ней нормально, можно пускать в работу. Впрочем, мой взгляд тут, Павел Дмитриевич, исключительно дилетантский. Я сегодня приехал сюда в поля, если совсем быть честным, от города немного отдохнуть, от бумажной работы повседневной, воздухом подышать чистым, да выпить в хорошей кампании по случаю. Вы же не откажетесь подставить плечо в этом нелегком деле?
— Как можно? — В том же духе ответил расплывшийся в улыбке генерал, — в таких баталиях мы завсегда в первых рядах на неприятеля наступать привычные.
— Ну вот и славно.
Картошку, как более продвинутую замену традиционным редьке и репе на столе каждого жителя империи, я начал продвигать давно. Вот только дело это двигалось очень медленно и с огромным скрипом. Не готовы были в своей массе обычные люди менять традиционные продукты на немецкое «земляное яблоко», не смотря на все его очевидные преимущества. Впрочем, это мне преимущества картофеля были очевидны, а в русском обществе — в том числе и образованном, что меня бесило больше всего — находились принципиальные противники этого корнеплода, считающие его выращивание отступлением от вековых традиций, доставшихся нам от предков. Такие вот ревнители старины, мать их за ногу.
Почему-то крайне отрицательно к картохе отнеслись старообрядцы, не желающие с этим овощем иметь вообще хоть что-то общее. Поначалу их в этом — удивительное единодушие — поддержала и официальная церковь, но тут уж я вовремя спохватился и настучал по головам кому надо, благо такая возможность имелась. Естественно административный нажим на попов работал не на сто процентов, но большинство достаточно быстро приняло новую линию партии и стало наоборот продвигать полезный корнеплод. Бывает иногда и от долгополых какая-то польза.
Конечно, пока большинство крестьян в стране еще не получили волю, можно было устроить административную штурмовщину, приказать сажать овощ через «не хочу», вот только смутные воспоминания о картофельных бунтах, вроде бы имевших место как раз в николаевское правление, от такой простой и, как это часто бывает, неправильной идеи меня отвернули. Вместо этого мы пошли другим путем. Экономическим.
Во-первых, картошку включили в рацион солдат. Вообще-то в русской армии никакого централизованного снабжения продовольствием не существовало. Солдаты и офицеры получали котловые
