Порочное создание (СИ) - Дарк Дарси

— Тебя надо бояться. Неизвестно, в каких условиях ты ещё способна выживать.

Закатила глаза под искренний смех мужчины и вовремя вспомнила о бардаке, который устроила в поисках утешения. Лезвие! Быстро запихнула женские принадлежности в свою сумку и лихорадочно спрятала лезвие в заветную коробочку. Почему-то была уверенна, что непременно вернусь к этой вещицы.

— Не старайся, я успел оценить, какая ты неряха.

Томас с улыбкой вручил мне мокрый стакан и щедро плеснул порцию виски, не забыв порадовать себя изысканным напитком. Вновь изумление промелькнуло на моём лице, на которое мужчина ответил добродушной улыбкой. Добродушной, чёрт возьми!

— Ты что здесь делаешь? — не дав себя околдовать очарованием кареглазого, как можно дальше отстранилась и присела на край кровати. Нельзя, ну нельзя находиться в таком маленьком помещении с мужчиной, который своим цитрусовым парфюмом и бешеной энергетикой заставлял сердце отбивать чечётку.

— На самом деле, без понятия, — присел на противоположную от меня сторону кровати и задумчиво покрутил стакан в длинных пальцах. — У меня самолёт в девять вечера до Германии.

Бросила взгляд на настенные часы и мысленно чертыхнулась. Стрелки бежали слишком быстро, приближая час, когда присутствие мужчины в моей досягаемости станет всего лишь воспоминанием.

— Ну, тебе лучше поторопиться, — милостиво намекнула на восьмой час и сделала большой глоток желанного спиртного. До чего же вкусный и пробирающий!

— Может, я пришёл в надежде на прощальный секс? — усмехнулся Томас и придвинулся ближе ко мне, заставляя предплечьем вжаться в изголовье кровати. — Как ты тогда, перед отъездом из «Four Seasons».

Я почувствовала, как жар припал к щекам и сильно жёг изнутри, напоминая мне о забытом за многие годы смущении. Какого дьявола смущалась мудака, когда по всем законам здравого ума должна метлой гнать его из номера? Но не могла прогнать, как и поцеловать желанные губы не могла при воспоминании о том дерьме, которое пришлось пережить.

— Тогда ты просто казался мудаком, а сейчас ты мудак, из-за которого меня не берут на работу, — притворно призадумалась и одарила мужчину ядовитой улыбкой. — Ах, да! Ещё ты манипулятор и шантажист. Если с мудаками я развлекаюсь, то подобных тебе мужчин избегаю!

Секунду Томас неотрывно смотрел на меня, цитирующую его едкие, запавшие мне в самое сердце слова, и громко расхохотался. Морщинки проступили у глаз от широкой улыбки и ямочки выдали искреннее веселье. Наверное, должна злиться, ведь придворным шутом выступала я, но безвозвратно залипла на глубине опьяняющих глаз и соблазнительной линии губ.

К чёрту гордость, я должна поцеловать эти губы снова!

Отсмеявшись, Томас залпом осушил стакан виски и налил себе новую порцию, одним лишь взглядом спрашивая о моей добавке. С готовностью подставила стакан и придвинулась ближе к мужчине, с ногами забираясь на кровать. К концу бутылки, уверена, уже оседлаю Майера и забуду о рамках приличия.

— Я предупреждал о последствиях, если не расстанешься с Чарльзом.

— Но я рассталась, — с нескрываемой грустью обрадовала мужчину, однако он и без меня был в курсе последних новостей. — Чарльз сильно злиться на меня?

Мудак устало отвёл взгляд от моего лица и, облокотившись затылком о стену, вытянулся во весь рост. Вот же наглец!

— Я так был удивлён, когда застал его в слезах…

— Что?

Томас прыснул со смеху, но, на своё счастье, тут же взял себя в руки:

— Думаешь, он впал в депрессию? Не находит себе место? Боюсь тебя разочаровать, но ещё пару дней, и он вовсе забудет, как тебя звали.

— Очень надеюсь, — мужчина неверующе хмыкнул. — Правда, надеюсь, он будет счастлив с Линой и малышом.

Томас недовольно поджал губы:

— Да не будет он счастлив с Линой, — неожиданно заявил, чем немало удивил. — Лина — всего лишь инкубатор. Как только родится ребёнок, вновь займётся благотворительностью.

Самое ужасное то, что я прекрасно это понимала. Лина — не та девушка, которая способна выбить из Миллера всю дурь, однако, именно она прочно связала себя с мужчиной и будет вынуждена терпеть его заскоки. Любовь зла.

— Что с ним такое? Детская травма?

Томас пожал плечами и, мне казалось, не удостоит ответа, но с охотностью поделился не лучшими воспоминаниями:

— Думаю, когда твоя мать уходит каждый вечер в коротком мини и возвращается под утро с потёкшим макияжем, то это откладывает отпечаток на детской психики.

— Но Чарльз же её за что-то любит…

— Она любила заходить к нам в комнату, гладить по головке и говорить, какие мы красивые малыши. Ещё любила заливать хуйню про то, как тяжело ей без мужской помощи, а нам без отца, — Томас отставил стакан и хлестал алкоголь из горлышка бутылки. — Потом ей надоедало выслушивать наш писк, и она оставляла нас нянечке.

Мои брови встретились на переносице:

— У неё были деньги на содержание няни?

Томас фыркнул:

— У неё были деньги на всё, чего она могла пожелать. Плюс, мой отец отваливал крупную сумму.

— Ей нравилось быть шлюхой, — подытожила и поморщилась от услышанной грязи, — Тем не менее, Чарльз любит её, а ты ненавидишь.

— Потому что она родила его в браке и первые годы лелеяла, пока муж не ушёл к любовнице. А меня родила, чтобы удержать в семье второго мужа — моего отца, — мужчина в раздражении отбросил на кровать пустую бутылку и грубо выругался. — Не удержала. После второго развода сдала меня в детский дом, в котором я провёл не лучшие годы своего детства, пока отец не решился сделать тест ДНК. Мамаша тут же восстановилась в правах, воспользовавшись связями, и забрала меня к себе с одной единственной целью — получать алименты.

Вот же сука! Пальцы неосознанно сжались в стальной кулак, отчего почувствовала боль в костяшках. Но разве это боль по сравнению с той, которую испытывает Томас всю жизнь?

— Когда мне исполнилось восемь лет, я ушёл к отцу.

— С ним ты был счастлив?

Томас улыбнулся, а моё сердце вновь оттаяло при взгляде на озарившееся лицо:

— Безумно счастлив!

Я могла только радоваться, что печальная атмосфера стремительно развеялась, и мужчина не жалел для меня своих фирменных ухмылок и жгучего взгляда. Неосознанно потянулась пальцами к лицу мудака и, не обращая внимания на предостерегающий огонь в карих глазах, с наслаждением зарылась пятернёй в густых чёрных волосах.

— Ты меня так жалеешь?

Покачала головой и ощутила, как мужская ладонь накрыла мою поясницу и притянула ближе.

— Я терпеть не могу жалость.

— Какое совпадение, — прошептал мужчина и уткнулся носом в мою щёку, медленно продвигаясь выше к виску. — Я тоже.

Хотела поцеловать изогнутую в ухмылке полоску губ. До одури. До дрожи. До смертельно участившегося сердцебиения. До потемнения в глазах. Казалось, ни на земле, ни на небесах, да даже в чёртовом аду не будет мне покоя, пока не распробую вкус мужчины вперемешку с любимейшим виски. Однако я уже сомневалась, что именно виски был в моём приоритете.

Потянулась к губам Томаса и с нескрываемым стоном разочарования наблюдала, как он отстранился. Непонимающе уставилась на него, почувствовав, как от неудовлетворения заболела голова. Он меня не хочет?

Пожалуй, эта мысль способна уничтожить морально.

— Откровение за откровение, Никки, — заговорил мужчина и подцепил край моей и без того задравшейся футболки. — Как ты попала в экскорт? Лиса с «улицы» никогда не берёт людей.

Я обещала сама себе, что больше никакой лжи. Никакой лжи по отношению к Чарльзу, но на его брата это никак не распространялось. Однако как я могла лгать Томасу, после его откровения про детский дом и мать-шлюху? Это было бы слишком низко.

— Мой бывший молодой человек был знаком с Чарльзом, — заговорила будничным тоном, стараясь по максимуму казаться беспечной. — Рассказал о его запрете на интим и как можно к нему поближе подобраться. Так, я связалась с Лисой.

Томас в удивлении приподнял брови: