История Византии - Джон Норвич

Уже до своей коронации Карл Великий был императором по всем статьям — кроме титула. В 771 г. он стал единственным правителем франков, два года спустя занял Павию и провозгласил себя королем лангобардов. В течение следующей четверти века Карл создал государственное образование, равных которому не было со времен имперского Рима, причем осуществил это при восторженном одобрении со стороны папства. Карл и его отец Пипин преуспели там, где потерпела неудачу Византия. При том что существовавшая между Римом и Константинополем размолвка теоретически была заглажена в Никее, папу Адриана отнюдь не удовлетворяли те сообщения, которые он получал от своих представителей в Византии. Поэтому не вызывает особого удивления то, что он и его преемник Лев считали именно Карла своим надежным союзником и защитником.

Король франков уже бывал в Риме и до своей коронации — во время государственного визита в 774 г.; тогда он подтвердил, что акт дарения его отцом итальянской территории, которая стала Папской областью, остается в силе. В 800 г. у него намечались в Риме более серьезные дела. Папа Лев, которому однажды уже пришлось искать убежище при дворе Карла в Падерборне, впоследствии столкнулся с еще одной проблемой — серьезными обвинениями, предъявленными его врагами. В частности, он обвинялся в симонии, клятвопреступлении и прелюбодеянии. Кто, однако, имел полномочия творить суд над наместником Христа? Ранее единственной мыслимой фигурой такого рода мог быть римский император, но теперь на византийском троне восседала женщина, что, по мнению и Льва, и Карла, было не вполне легитимно. (Тот факт, что она являлась убийцей собственного сына, не волновало ни того ни другого.) Что касается Западной Европы, то тут императорский трон был вакантным.

Карл хорошо осознавал, что обладает не большими полномочиями, чем Ирина, слушать папское дело в соборе Св. Петра, но знал также и то, что до тех пор, пока обвинения не опровергнуты, христианский мир будет лишен и папы, и императора. Мы не знаем, какой характер носили предъявленные папой свидетельства, но 23 декабря он торжественно поклялся, что невиновен по всем пунктам обвинений, выдвинутых против него, и собравшийся синод вместе с Карлом оправдал его. А два дня спустя Лев возложил на голову Карла императорскую корону. Это означало, что по прошествии более чем 300 лет в Западной Европе вновь появился император.

Почему папа действовал таким образом? В это время отсутствовал император как таковой. И вдруг у папы под рукой оказался человек, который, являясь защитником христианства и выдающимся государственным деятелем, обладая прекрасными физическими данными и располагая обширными владениями, был на три головы выше своих современников. Почему бы и не облагодетельствовать такую замечательную личность, а заодно и всех христиан? Но Лев этим коронованием позаботился еще и о папском престоле, наделив его весьма существенной привилегией — правом официально возводить на трон императора римлян. Ни один понтифик до сих пор не притязал на такую великую честь. Причем в результате подобной процедуры папа становился фигурой, даже более значимой, чем сам император.

Какой же юридической нормой руководствовался понтифик, совершая этот беспрецедентный шаг? Он опирался на так называемый «Константинов дар». Будто бы Константин Великий в свое время удалился от дел, оставив императорскую корону папе, дабы он возложил ее на того, кого сочтет достойным. Оформленный документально, этот стопроцентно фальшивый дарственный акт использовался папами римскими для повышения собственного статуса на протяжении нескольких столетий.

Карл, со своей стороны, не хотел быть ничем обязанным папе, и в любой другой ситуации он почти наверняка отказался бы от короны, принятой из рук Льва. Но теперь, в этот критический момент истории, Карл понял, что у него появился шанс, которого могло больше никогда не быть. Ирина в своем положении императрицы и вдовы представляла собой вполне достойную кандидатуру для венчания, к тому же она была и просто красивой женщиной. Если бы он только смог убедить ее стать его женой, все имперские территории Востока и Запада объединились бы под одной короной — его собственной.

Византийцы же смотрели на вещи несколько иначе. Для них коронация Карла явилась не только актом поразительной самонадеянности и папы, и самого франкского короля, но и настоящим кощунством. Римская империя, согласно представлению византийцев, держалась на двойном основании: на римской власти и на христианской вере. Как на небе был только один Бог, на земле мог быть только один верховный правитель. Более того, в отличие от западных народов у византийцев не было Салического закона[39], в котором отрицается право женщин на престол. В Константинополе ненавидели свою императрицу, но никогда не подвергали сомнению законность ее пребывания на троне. Тем большей была встревоженность византийцев, когда они осознали, что Ирину не только не отталкивает идея брака с неграмотным варваром, но она даже готова принять его предложение.

В 802 г., когда послы Карла прибыли в Константинополь, Византия была в плачевном состоянии. Подданные Ирины презирали ее, советники императрицы грызлись друг с другом, казна была истощена. Сама Ирина уже мало сомневалась в том, что очередной заговор против нее будет успешным. И вдруг появился шанс на спасение. Для нее не имело большого значения, что проситель ее руки являлся, согласно византийскому общественному мнению, авантюристом, варваром и еретиком. Выйдя за него замуж, она не только бы спасала единство империи, но и собственную шкуру.

Но этому не суждено было случиться. Подданные императрицы не имели намерения чествовать грубого франка, носившего ярко-красные гамаши со смешными подвязками, говорившего на непонятном языке и неспособного даже поставить свою подпись, кроме как прочертив ее по трафарету через пластину (подобно тому, как это делал Теодорих три столетия назад). В последний день октября 802 г. группа высокопоставленных чиновников организовала собрание на ипподроме и объявила Ирину низложенной. Она приняла поражение с императорским достоинством. Ирину сослали на остров Лесбос, и год спустя она умерла.

Хотя империя была спасена от дальнейшего унижения, произошло немыслимое: самоуверенный вождь варварского племени стал называть себя императором, и его короновал папа римский. Отныне будут существовать две империи, а не одна. Старый порядок ушел в прошлое. Христианскому миру уже не суждено было вернуться к нему.

Часть II

Апогей

10

Восстановленные иконы (802–856)

Новым императором Византии стал лидер восстания, низвергнувшего Ирину, — бывший логофет казны, взявший себе имя Никифор I. К несчастью, он вызывал чувство ненависти у монаха-хрониста Феофана, который является нашим единственным и достаточно надежным в прочих отношениях источником касательно данного периода; таким образом, на протяжении многих веков фигура Никифора получала негативное освещение. На самом же деле мало было в империи людей, подготовленных лучше, чем он, для управления государством. Установленное Ириной освобождение от налогов он отменил; резко возросли и другие подати. Никифор постарался навести порядок в кредитной сфере и взять ее под имперский контроль — так, судовладельцам было позволено брать ссуды только у государства при твердой ставке в 17 процентов годовых. Отношения с клиром у нового императора не сложились. Он предписал провинциальным чиновникам обращаться с епископами «как с рабами»; по отношению к монастырям Никифор выказывал еще большее презрение, чем Лев III и Константин V (отсюда гнев Феофана), ставя в обителях войска на постой, производя конфискацию монастырского имущества без компенсации и вводя подушный налог на монахов и монастырских работников. В скором времени экономика страны стала базироваться уже на гораздо более прочной основе, чем это было на протяжении многих предшествующих лет.

Укрепив устои империи, Никифор написал халифу письмо, информируя его, что более не будет выплачивать ему дань. В ответ Гарун аль-Рашид немедленно начал военные действия, последствия которых оказались еще более разрушительными, когда в 803 г. византийский военачальник Вардан Турок неожиданно поднял мятеж и провозгласил себя императором. Мятеж был подавлен, однако сарацины за это время захватили значительные имперские территории. Гарун умер в 809 г., но к тому моменту у Византии уже появилось два других фронта. Первый проходил через регион, ныне известный нам как Греция. В VI в. его заняли славяне, и с этого времени указы императора там почти не имели силы. К счастью, переселенцы не доставляли каких-то особых проблем, но рост славянского влияния в перспективе представлял серьезную опасность. Поэтому в 805 г. Никифор решил осуществить масштабное переселение: он стал свозить на Пелопоннес греков со всей империи, а с ними явилась и христианская религия — до того славяне еще не были обращены в христианство. Эта программа по переселению была осуществлена принудительными мерами, что являлось обычным делом для того времени, и надо сказать, что без такой масштабной акции история Балкан стала бы совсем другой.