Самец взъерошенный - Анатолий Дроздов

— Прошу не возвращать меня в храм! – сказал Игрр. – Сама понимаешь, почему.

— Хорошо! – кивнула Северина, подумав. – В амфитеатре тебя устроит? Здесь есть комнаты.

— Да!

— Решено! Я велю Эмилии о тебе позаботиться. Что еще?

— Пусть мне вернут оружие – меч и кинжал. Я взял их в бою.

— Их принесут сюда, но отдадут после продажи контракта. А дальше владелица решит, нужен ли тебе меч. Согласен?

Игрр кивнул и спросил:

— Могу я обратиться к женщинам?

— Говори! – разрешила трибун.

Игорь вскинул руку. Закутанный в тогу с пурпурной полосой он, сам того не понимая, походил на магистрата, вышедшего к народу. По трибунам пробежал ропот.

— Я хочу сказать всем, кому интересен мой контракт. Я не раб, и не собираюсь ублажать кого-то за деньги, будь то лупанарий или спальня богатой женщины. Тех, кто пришел сюда за этим, прошу не тратить деньги и время – я не выберу вас, чтоб мне не предложили. У меня все.

— Хорошо сказал! – одобрила Северина. – Иди!

Игрр подобрал с песка пояс и сандалии и направился к выходу. Тут я снова не выдержала. Вскочила и выбросила руку от груди.

— Слава Игрру – победителю сарм! Вале!

И трибуны, вскочив вслед за мной, выдохнули:

— Вале!

Глава 11

Эмилия встретила меня на лестнице.

— Я все видела и слышала, – сказала, положив мне руку на плечо. – Хорошо говорил! Учился у ритора?

«Тебя бы в поликлинику к старушкам! – подумал я. – Там и ритора не надо».

— Ты весь в песке! – продолжила Эмилия. – Сейчас тебя умоют, а я подумаю об обеде.

— Где моя туника? – поинтересовался я.

— Забудь эту тряпку! Я велела ее выбросить. Тебе принесут другую одежду. Ты мой гость. Идем!

Внизу она поручила меня двум стражницам. Те отвели меня в баню, где, стащив тогу, уложили на мраморную скамью и обдали теплой водой. После чего стали намыливать. Стражницы занялись этим с таким рвением, что пришлось вмешаться: могли и кожу стереть. После мытья меня промокнули полотенцами, отвели к другой скамье, где, нежно ворочая, в четыре руки натерли пахучим маслом. Тем временем другие вигилы принесли новую одежду. Я первым делом потянулся к набедренной повязке.

— Позволь я! – попросила одна из стражниц.

— Зачем? – удивился он.

Стражница покраснела.

— Я никогда не прикасалась к мужчине.

Я посмотрел на нее. Невысокая, курносенькая, на вид лет двадцать. Не красавица, но вполне симпатичная. В России у такой сыскался бы воздыхатель – и не один. Довели страну! Девки при виде голого мужика дуреют! Я вздохнул. Стражница восприняла это как одобрение и стала прилаживать повязку. С делом она не спешила и сумела потрогать то, что ей так хотелось. На меня накинули тунику, после чего, усадив, обули. Одна из стражниц, намылив мне лицо, стала брить. «Где навострилась?» – удивился я, но, глянув на ноги женщин, догадался, как шлифуется мастерство.

К Эмилии меня отвели чистенького, сияющего и приятно пахнущего. Трибун встретила меня возле накрытого стола.

— Садись! – предложила, указав на скамью. – Извини, что не предлагаю возлечь. Здесь нет лектусов. В амфитеатре не устраивают пиров.

— А зачем вам амфитеатр? – спросил я, усаживаясь. – В Роме есть гладиаторы?

— Были, – вздохнула Эмилия. – Давно, когда мы с людьми жили вместе. После разделения нол и людей гладиаторские игры запретили. Амфитеатр используют для церемоний и общественных мероприятий. Иногда проводят поединки.

— Кто сражается? – заинтересовался я.

— Воины. Повздорят спьяну и идут драться. Поединки проходят публично, судьи следят, чтоб было по правилам. Зрители приходят и делают ставки. Те же самые гладиаторские бои. Ешь!

После бани я почувствовал зверский голод и набросился на еду. На угощение не поскупились. На большом блюде красовался зажаренный целиком поросенок, его окружали тушки каких-то птичек, не то куропаток, не то голубей, на блюдах горками лежали сыр, хлеб, зелень, в кувшине плескалось вино… Горячее, нежное мясо таяло во рту, кости птичек хрустели на зубах, вино ласкало небо и язык. Эмилия только успевала подливать мне в кубок. Сама она тоже пила, но ела мало.

— Спасибо! – поблагодарил я, насытившись. – Давно так не кормили!

— Теперь будут! – усмехнулась Эмилия. – Это угощение передала одна из женщин. Она просила меня спросить: тебя устроит пять тысяч?

— То есть? – не понял я.

— Предлагает пять тысяч золотых сверх того, что собирается заплатить за контракт. Лично тебе. Это большие деньги. Хватит, чтобы безбедно прожить до старости.

— Она красива?

Эмилия хмыкнула.

— И немолода? – догадался я.

Трибун кивнула.

— Таких предложений много?

— Пока одно, – усмехнулась Эмилия. – Но другие воспоследуют. Эта оказалась самой шустрой. Что ей передать?

— Поблагодари за обед, и скажи: я отказываюсь. Впредь не бери такие подарки. А предлагающих их гони.

— Тебя не интересуют деньги? – удивилась трибун.

— Я здоров и могу заработать.

— Ты не похож на других мужчин, – покачала головой Эмилия. – Хочу тебя попросить. Виталия сказала: ты медикус. Посмотришь мою девочку?

Я кивнул. Эмилия подошла к двери и позвала:

— Кора!

В комнату вошла девочка–подросток, высокая и очень худенькая. Ступала она осторожно, будто по раскаленным углям, и при этом морщилась. Я поразился ее красоте. Иконописное, будто с картины сошедшее личико, огромные, серые глаза под длиннющими ресницами…

— Ноги болят? – спросил я, вставая.

— Да! – вздохнула Эмилия.

Я уложил Кору на лавку, согнул и разогнул ей ноги в коленях, покрутил ступни, проверяя голеностопы, ощупал суставы, проверил рефлексы и чувствительность кожи. На ревматизм клиническая картина не походила, как и на артрит. У себя в поликлинике я направил бы девочку на анализы и успокоился, но здесь такой роскоши не предполагалось.

— Давно болеет? – спросил Эмилию.

— Скоро полгода, – ответила трибун. – Обращались к разным медикусам. Дают отвары, мази, велят натирать – не проходит.

— Когда боль сильнее: днем или ночью?

— Ночью! – ответила Кора. – Спать не могу.

«Ага!» – подумал я, разглядывая вытянувшуюся на лавке девочку.

— Она быстро растет?

— Как лоза у реки! – ответила трибун. – С осени почти на фут.

— Тогда ничего страшного. Все из-за этого. Тело растет, кости не успевают, от них отщепляются осколочки и остаются в мышцах. Они-то и болят. Пройдет, как только Кора перестанет расти. Думаю, что очень скоро. Пока давай ей лекарство от боли, на ночь – отвар, чтоб лучше спала. Есть у вас такой? Замечательно! Все будет хорошо.

Я не удержался и погладил девочку по головке. Та улыбнулась, показав ровные белые зубки.