Шевалье - Синтия Хэррод-Иглз

Глава 8

Аннунсиата отмечала свое возвращение в Англию тем, что слегла в постель с жестокой простудой и ознобом, и у нее не возникало никакого желания снова встать на ноги. Как будто изгнание было само болезнью, а она вернулась домой словно выздоравливающей – слабая, неуверенная в себе, утомленная. Ее кровать с серыми занавесями из тафты и алым парчовым покрывалом служило ей удобным и изящным приютом. Удобства и изящества ей не хватало во Франции. На противоположной от кровати стене висел портрет кисти Виссинга с изображением ее сына Руперта, передающего ей свой меч. Справа на черном лакированном столике стояли серебряные кувшины и чаши с выгравированным на них изображением оружия Баллинкри, которые ранее принадлежали ее сыну Хьюго. Слева в углу располагалась статуя негритянского мальчика почти в натуральную величину. Ее привез из Неаполя первый муж Аннунсиаты. Все сокровища вокруг принадлежали ей. Она вполне довольствовалась тем, что лежала мирно в постели и наблюдала, как Берч и Хлорис двигаются по комнате, распаковывают и проверяют ее вещи, вспоминая более счастливые времена.

Много посетителей приходило к дверям дома Челмсфордов. Несмотря на то, что присутствие графини в Лондоне было неофициальным, старые друзья желали приветствовать ее, карьеристы надеялись на успех, а другие просто хотели бесцеремонно поглазеть на известную даму. Но немногих допустили. Ее болезнь дала для этого удобную отговорку Гиффорду, великолепному в новой ливрее, произведенному за верность в мажордомы. Даже после того, как Аннунсиата поднялась с постели и отважилась даже погулять по саду и проехаться в небольшом фаэтоне по парку Сент-Джеймс, она сохранила свое уединение, общаясь с внешним миром посредством ежедневных визитов Кловиса. Кроме одного короткого визита в Морлэнд, он оставался в Лондоне безвыездно с июня.

– Как они будут управляться без тебя? – как-то спросила его Аннунсиата, когда они поздно неспешно завтракали в саду холодной говядиной, Венслидейлским сыром, белым хлебом и черной вишней. – Не остановится ли все без твоего руководства?

– Я надеюсь, что обучил своих помощников так, что лучше не надо, – успокоил ее Кловис. – Между прочим Матт взял на себя значительную часть дел в прошлом году. Думаю, скоро придет время, когда я смогу все оставить на него.

– Давно пора, я полагаю, – кратко заключила Аннунсиата. – Он уже взрослый.

– Ему едва исполнилось восемнадцать, запротестовал Кловис, – а управление всем имением Морлэндов – огромная задача для мальчика, который только недавно стал мужчиной.

– Его отец делал это с пятнадцати, – напомнила Аннунсиата.

– Но его отец исключительная личность, – мягко возразил Кловис.

– Да, – согласилась Аннунсиата.

Здесь в саду на этом самом месте она и Мартин сидели и ели вишни в тот день, когда пришел Хьюго и нарушил их покой.

Кловис разглядывал ее лицо некоторое время, а затем сказал:

– Он так желает увидеть тебя. Ты поедешь домой? Хотя бы ненадолго.

Аннунсиата вернулась из своего далека, слегка нахмурилась и попыталась понять значение его слов. Затем она произнесла:

– О, ты имеешь в виду маленького Матта?

– Не такого уж маленького сейчас. Он снова стал расти в прошлом году. Он будет выше своего отца. Ты навестишь Морлэнд? Мы могли бы подобрать тебе лошадь, – добавил он соблазнительно.

Аннунсиата улыбнулась очевидному подкупу.

– О, не сейчас, не сейчас, Кловис. Позволь немного побыть в покое. Я хочу просто насладиться домом, насладиться миром. На следующий год – после Рождества. И, – добавила она твердо, – я не только выберу себе лошадь, я хочу также выбрать собаку. Передай маленькому Матту, что я определенно приеду к нему погостить в следующем году.

Им предстояло большое дело. Кловис собирался представить детальный отчет о том, как он управлял ее собственностью все годы, пока она отсутствовала.

– Войны истощили всех нас, – сказал он ей в один из визитов. – Тебе досталось больше, чем основному имению Морлэндов, поскольку, как ты знаешь, существует налог на землю, который платится на цели войны. Для Матта этот налог частично уравновешивается более высокими ценами на поставляемые шерсть и одежду. Твои же доходы только от собственности. Тем не менее, я думаю, ты будешь довольна тем, как в целом шли дела. Кроме выплаты пособия тебе, я смог сделать удачные вложения в Восточно-Индийскую Компанию, и значительный остаток еще остался на руках.

– Хватит на перестройку Шоуза? – поинтересовалась Аннунсиата.

Кловис искоса смотрел на нее, не зная, говорит ли она серьезно, или нет. Аннунсиата заводила речь о перестройке Шоуза вот уже тридцать лет.

– Все зависит от грандиозности твоих планов. Ты действительно намерена это сделать? После всего и в настоящее время?

– Я же должна где-то жить, а Шоуз, в конце концов, мой дом.

– Ты можешь оставаться в Морлэнде.

– Нет, не думаю. Это будет слишком... больно. После всего, что случилось. Кстати, у маленького Матта будет своя семья, которую надо где-то размещать и о ней заботиться. Мне там нет места.

Она посмотрела на столбцы аккуратно написанных цифр и спросила, указав на них:

– Чья это рука? Это не твоя, я знаю.

– О, это почерк Кловер. Она подсчитывает очень аккуратно, не так ли? Она часто помогает мне.

Аннунсиата удивилась.

– Интересно, чему еще ты ее учишь? Держу пари, что не танцам и кокетству.

Кловис занял оборону.

– Она счастливый ребенок и занимается всем, чем и остальные дети. Если ей нравится быть со мной и помогать мне в управлении имением, то что в этом плохого?

– Ничего, кроме того, что математика не поможет ей выйти замуж.

– Она слишком мала для замужества. Придет время...

– Кловис, ей пятнадцать по моим подсчетам, – сказала Аннунсиата серьезно. – Ты не должен совершать ту же ошибку, какую Ральф и Мартин совершили с ее матерью. Она прелестная девушка с хорошими манерами и у нее приличное состояние. Ты должен привезти ее сюда этой зимой, и мы скоро найдем кого-нибудь для нее.

Кловис искал отговорку.

– Но ты не захочешь появиться в обществе даже по такой веской причине. Ты уверяла меня, что желаешь покоя.

Аннунсиата похлопала его по руке.

– Пожалуйста, не волнуйся обо мне. Я могу спокойно принимать подходящих кандидатов дома. Я достаточно влиятельна, даже несмотря на то, что здесь я неофициально.

Она взглянула на его потупленное лицо и добавила нежно:

– Твоя особая дружба с ней не разрушится, а только изменится. Ты не должен быть эгоистичным по отношению к ней.

Он положил свои руки поверх ее.

– Ты оставила Альену в Сен-Жермен. Как ты нашла силы?