На кровавых волнах (СИ) - "Mass Adrian"

Тот, кто придумал эту фразу, не прав был:

«Правда у каждого своя» — выходит, нет правды.

DEEP-EX-SENSE — Хомо Саспенс

В командирской каюте «Мусаши» царило молчание. Акено сидела на стуле, держа обеими руками кружку с чаем и пытаясь прийти в себя. Её терзала тысяча противоречивых эмоций, от которых некуда было убежать. В мятой, не до конца просохшей, рваной и окровавленной форме без части рукава она чувствовала себя жалкой и ничтожной на фоне Мафую и Моэки, что сидели на кровати напротив. Рассказ обо всём, что случилось с «Хареказэ» с момента входа в злополучный туман, шокировал их.

Появление «Мусаши» было не просто кстати: суперлинкор спутал все карты и резко изменил расклад сил. Хоть самолёты и плотный обстрел смогли серьёзно повредить одну из башен вспомогательного калибра и уничтожить часть зениток, обе эскадры явно запаниковали и спешно отступили, делая ставку на огненный вал, а не на точность. Так или иначе, цель была достигнута: врага удалось отогнать, два катера с абордажными командами были потоплены, а третий отступил. Пока шёл бой, на борт «Хареказэ» высадились механики с «Мусаши», которые помогли Марон и остальным привести руль в порядок. С машинами же всё было куда хуже: задействовав почти все ЗИП, добытые на подбитом «Флетчере», удалось добиться лишь того, что эсминец смог идти на двадцати узлах.

— Прости, командир, но больше мы не выжмем. Либо заглохнем, либо взорвёмся, — извиняющимся тоном объяснила тогда Марон и, воспользовавшись затишьем, убежала в лазарет к Хироми, которая лежала на соседней койке с Коко.

По словам Минами, обеим очень повезло: вторая получила осколок буквально в сантиметре от артерии, а первая отправилась бы из артпогреба на тот свет, если бы подышала дымом ещё хотя бы минуту. Акено и сама зашла в лазарет, где из неё вытащили ещё пару осколков, обработали ожоги и перебинтовали руки. Ладони всё ещё побаливали, но гораздо терпимее, чем раньше. Командиру повезло отделаться второй степенью: всё-таки хвататься голыми руками за вентиль кингстона было не лучшей идеей.

Сейчас «Хареказэ» шёл, прижавшись бортом к борту «Мусаши» — прямо как во время злополучных учений, на которых пришлось брать линкор на абордаж. Только теперь Рин смогла подвести корабль к цели аккуратно, почти нежно — лёгкий толчок был несравним с тем, как трясло эсминец от недавних снарядов и бомб. После того, как корабли соединили трапы и верёвочные лестницы, откачали воду из затопленных отсеков. «Хареказэ» был далеко в не лучшей форме, но держался молодцом. Правда, морозильник после боя отказал, и Акено попросила Моэку «присмотреть» за сержантом Кавадой.

Почти весь экипаж сейчас спал, большей частью прямо возле своих боевых постов. Бодрствовавших можно было пересчитать по пальцам одной руки, а остальных подменяли девчонки с «Мусаши». Так распорядилась Мафую, объяснив, что после пережитого стресса экипажу лучше отдохнуть сейчас, чем свалиться в самый неподходящий момент. Акено нехотя согласилась: мысль о том, что на посту почти никого нет, а кругом враждебные воды, вызывала у неё ужас, но разум понимал, что капитан второго ранга права. Команда же приняла «временную смену» с распростёртыми объятиями: девчонок сначала затащили в кают-компанию и угостили фирменным карри, и только после этого экипаж «Хареказэ» согласился выполнить приказ «Отбой». Разве что Микан и сёстры Кинесаки задержались и отнесли котелки с угощением на «Мусаши». Несмотря на усталость, страх и нервное истощение, команде хотелось отблагодарить своих спасителей, и Мисаки не препятствовала. Ей казалось, что все эмоции превратились в ледяную глыбу, позволяя разуму организовать работу, и только теперь, когда наступила ночь, они «оттаивали». На мостиках обоих кораблей сейчас хозяйничали подчинённые Мафую, которые грозно смотрели вдаль и своим вооружённым до зубов видом вселяли в окружающих уверенность.

— Прости, что так тебя нагружаю, Мока, — произнесла Мисаки. — Но я обещала, что сержант Кавада вернётся домой. Даже если так.

— Всё в порядке, — попыталась успокоить её Моэка. — Я просто не ожидала, что…

— Ты молодец, — сказала Мафую. — Я, наверное, предала бы его морю.

Акено тяжело вздохнула, заглядывая в полупустую кружку.

— Я не могла. И сейчас не могу. Мне страшно, Мунетани-сан, — она подняла взгляд на капдва. — Боюсь потерять… что-то. Я не знаю, что, но кажется, будто если так поступлю, то это буду уже не я. И всё же, как вы нас нашли?

— Это моя заслуга, — с гордостью заявила Мунетани. — В отличие от некоторых, я прихватила беспилотник и несколько радиобуев, так что мы не только нашли вас, но и сможем вернуться по своим следам. И ещё… спасибо, что присмотрела за сестрёнкой.

— Я плохо справилась. Она едва не погибла, — покачала головой Акено. — К тому же всё ещё не кончено. Они нападут снова. Вы видели, на что способны самолёты.

— Пусть попробуют! — мрачно усмехнулась Мафую, поглаживая кобуру с пистолетом. — После того, что они пытались сделать с моей сестрёнкой, я их голыми руками… — она с трудом остановила себя и разжала сжавшиеся было кулаки. — Так, спокойно. К тому же у нас есть оружие. Командир, ты раздала экипажу винтовки?

Как только был решён вопрос с ремонтом «Хареказэ», Акено распорядилась передать экипажу «Мусаши» всё оружие, добытое на американском эсминце и поделиться частью японского: после того самого абордажа, когда погиб Кавада, стволов было немного больше, чем членов экипажа. В тот момент даже без знаков различия легко можно было понять, кто с какого корабля. Курсанты с линкора были опрятны и красивы — хоть сейчас на парад. И они со страхом и жалостью смотрели на подопечных Акено: потрёпанных, уставших, в бинтах и пластырях, в мятой, грязной, а кто-то и окровавленной форме и как будто слившихся воедино с «Арисаками» и «Сотками».

— Как вы и сказали, раздала тем, кого можно будет снять с боевых постов при абордаже, — кивнула Моэка. — Но я не уверена, что…

— Просто держите оружие при себе. Ты тоже, — перебила её Акено, машинально поправляя ремень своей винтовки. — Оно пригодится.

— Думаешь, дойдёт до…

— Не спорь! Просто носи пистолет с собой! — Мисаки резко вскочила. — Мока, они убьют тебя, не задумываясь! Тебя там не было, ты не видела…

Увидев, как испуганно отстранилась подруга, командир «Хареказэ» осеклась. Поставив кружку на стол, она отошла к стене и уткнулась лбом в холодную сталь.

— Прости меня… — прошептала она. — Я… Я просто боюсь.

Тишина. Неторопливый бег секунд. Акено закрыла глаза. Она в самом деле очень боялась. И за Моэку, и за себя — за ту себя, которой она была до всего этого кошмара. Она ни разу в жизни не кричала на свою лучшую подругу, ни разу в жизни не срывалась на кого-то, с кем доводилось спорить. Хотелось схватиться за голову и кричать, просто кричать до хрипоты, в надежде спугнуть ту тьму, что поселилась в её душе.

Её обняли тёплые, мягкие руки. Щекой Мисаки почувствовала дыхание Моэки.

— Всё в порядке, — тихо произнесла Чина. — Тебе не за что извиняться.

— Как это? — покачала головой Акено. — Ты спасла меня. Спасла всех нас. А я на тебя кричу.

— Ты просто хочешь всех нас защитить. Я всё понимаю…

— Нет, не понимаешь, — проговорила командир «Хареказэ». — И я очень хочу, чтобы не поняла.

К ним подошла Мафую, до сих пор лишь внимательно следившая за внезапным срывом.

— Курсант Чина, можешь ненадолго оставить нас наедине? — её ладонь легла на плечо Моэки.

— Так точно, — коротко кивнула командир «Мусаши». — Я ненадолго, Мике.

Когда за ней закрылась дверь, Мунетани снова села на кровать и похлопала рядом с собой. Акено безропотно села рядом. Где-то на заднем плане ворочалась мысль, что сейчас будет какой-то серьёзный разговор, но усталость и стресс брали своё.

— Сочувствую, Мисаки. Врагу не пожелаешь пройти через такой ад, — сочувствующим голосом произнесла Мафую.

Она сейчас не была похожа на саму себя. Рядом с Акено сейчас сидела не сорвиголова, готовая пойти врукопашную на вооружённого пирата, а участливая, внимательная девушка.