Сеанс мужского стриптиза - Елена Логунова

– Ау, Инна! – донесся из-за двери, припертой стулом, голос Поля.

Я осознала, что сижу, прижимая к уху размеренно гудящую трубку, и запоздало выключила телефон.

– Меня прислали сказать, что стол уже накрыт к обеду! – сказал он.

Это сообщение заслуживало внимания. Я встала, отодвинула стул и открыла дверь.

– Ой! Откуда у тебя это? – Поль заметил в моей руке антимышиный карандашик.

– Папуля купил в сельпо.

– Борис Акимыч? – он недоверчиво покрутил головой. – Такой умный человек – и попался на удочку шарлатанов!

Я посмотрела на юношу с интересом. Когда это он успел заметить, что наш папуля умный, они же еще толком и не общались?

– Борис Акимыч напоминает мне моего папу, – Поль словно ответил на мой невысказанный вопрос. – Папа тоже был очень умный и умел командовать людьми, но при этом такой доверчивый.

Я заметила, что парнишка загрустил, и предпочла закрыть тему умных, но доверчивых отцов, вернув разговор в первоначальное русло.

– А тебе откуда знаком шарлатанский карандаш? – спросила я.

Поль засмеялся:

– Наша кухарка, Галина Сергеевна, купила таких аж три штуки!

– И использовала? – я тоже улыбнулась.

– Пыталась! – Поль по-мальчишески весело захохотал в голос.

Смех мешал ему говорить, и он выдавливал из себя информацию порциями, как пасту из тюбика:

– Видела бы ты ее-о-о… Она сама поймала мы… Мышку! Взяла карандаш и… Ой, не могу! Высунула язык и начала вырисовывать на мышиной спине загогулину! А мышь пищит и вырывается! А карандаш на мыши пишет плохо! А Галина Сергеевна упрямая, она карандаш слюнит и снова рисует, но загогулина все равно получается кривая, неправильная!

– Все же нарисовала? – смахнув выступившие от смеха слезы, спросила я.

– А как же! Настоящий шедевр получился! Абстрактное полотно: карандаш, мышь, два на три без учета хвоста!

– По какому поводу веселье? – ревниво спросил Макс Смеловский, заглянув в кухню с черного хода.

– Обсуждаем программу «В мире животных», – хитро подмигнув Полю, ответила я.

– Смотрите всякую фигню! – недовольно заворчал наш телевизионщик. – «Жизнь бобра на Первом»! Где ваш патриотизм? Глядели бы лучше наши местные программы!

– Поглядим, когда на экраны выйдет наш сериал! – Я успокаивающе похлопала Макса по спине и заодно вытолкала его из кухни во двор.

– Ну сколько можно вас ждать?! Идите скорее! – с набитым ртом заорал Зяма, приветственно взмахнув шампуром с последним задержавшимся на нем куском мяса.

– Бери ложку, бери хлеб, собирайся на обед! – фальшиво, но с энтузиазмом напела мамуля, подражая сигналу горна, знакомому ей со времен незабываемого пионерского детства.

– Рота, обед! – гаркнул папа.

Рота не заставила себя уговаривать. Присутствующие быстро разместились за столом и расхватали порционный шашлычок.

Минут пять окрестности оглашало только дружное чавканье, перемежающееся восторженным мычанием: шашлык удался на славу и еще не остыл, а пиво не успело нагреться.

Первым трапезу закончил Зяма, приступивший к приему пищи раньше других.

– А теперь, малыш, я расскажу тебе сказку! – промокнув замаслившиеся губы бумажной салфеткой, сказал он ласковым голосом телеведущего дяди Вовы, который во времена моего детства составлял компанию Хрюше и Степашке в передаче «Спокойной ночи, малыши!».

– Зямке больше не наливайте! – сказала я.

– Я вовсе не пьян! – обиделся братец. – Я просто хочу поведать вам удивительную историю про угон нашего автомобиля.

– Да, да, расскажи, как случилось, что наш «Форд» сначала пропал, а потом нашелся? – заинтересовалась мамуля.

Она любит не только сочинять сказки, но и слушать их.

– Он нашелся быстро, это самое главное! – пробурчал папуля, который не вполне еще отошел от огорчительных переживаний по поводу угона нашего семейного авто.

История, рассказанная Зямой, действительно оказалась удивительной.

По распоряжению Пети Плошкина-Карлсона командир автопогрузчика Малыш одним рейсом прихватил в город и допотопный «москвичонок» из дремучего леса, и «Форд», который мы оставили на обочине шоссе.

– Не приведи бог, угонят! – волновался Петя.

Он сильно опередил события: «Форд» был украден не с шоссе, а позже, уже с территории спецстоянки.

– Какие-то ушлые ребята подогнали автокран к ограде стоянки, зацепили машину крюком и вытащили ее, как рыбку из воды! – нервно хихикая, поведал Зяма. – Сторож заметил пропажу слишком поздно, когда «Форда» уже и след простыл.

– Сторож заметил пропажу, когда я приехал забрать нашу машину и не нашел ее на стоянке! – уточнил папуля. – Сначала мы даже не поняли, что произошло, решили, что «Форд» сгрузили в каком-то глухом закоулке двора и с полчаса все обшаривали. Но в процессе поисков выяснилось, что пропала еше одна машина.

– Угадайте какая! – предложил Зяма, расцветая хитрой улыбкой.

Мы не стали угадывать, и он торжественно объявил:

– Лесной «москвичонок»!

– Не может быть! – ахнула я. – Кому могла понадобиться эта развалюха?!

Тут мамуля незаметно ткнула меня локтем в бок, а когда я обернулась к ней с недовольной и обиженной миной, родительница состроила зверскую физиономию и с намеком заморгала мне сразу двумя глазами.

– У тебя нервный тик, Басенька? – встревожился папуля. – Не волнуйся, все кончилось хорошо!

– Главным образом, благодаря мне! – нескромно заявил Зяма. – Когда папа высвистал меня на помощь, я примчался к спецстоянке Плошкина на такси, но перепутал адрес и подъехал не с той стороны. В результате водитель не смог подвести машину к въезду на стоянку, потому что проулок перегородили две бесхозные машины.

– Одна из них была нашей, – закончил повествование папуля.

Однако Зяма желал, чтобы последнее слово осталось за ним.

– Думаю, нам повезло, что мы нашли «Форд» так быстро, – сказал он. – Не знаю, что было бы с ним, если бы я приехал позже! Похоже, машины со стоянки выкрал какой-то автомобилененавистник, безумный вандал! Видели бы, как он раскурочил несчастный «Москвич»!

– Какой ужас! – вздрогнула чувствительная мамуля.

– Мам, можно тебя на минуточку? – спросила я.

– Секреты? – прищурился Зяма.

– Мы отойдем всего на пару минуточек, – нарочито беззаботно сказала я. – Приватно побеседуем о своем, о женском!

Бережно подхватив прихрамывающую мамулю под локоток, я отвела ее в сторонку, повернулась спиной к трапезничающей компании и взволнованно прошептала:

– Ты поняла или нет?

– Э-э-э… Скорее нет, чем да, – призналась она. – Ты вообще о чем говоришь?

– О том, что кто-то разобрал на составные части твой четырехколесный лесной приют!

– «Москвич»-то? Ну и что? – мамуля по-прежнему не улавливала, к чему я веду. – Я вполне могу понять чувства, которыми руководствовался вандал. Честно говоря, мне и самой эта машина очень не понравилась!

– Конечно, ты можешь понять чувства, которыми он руководствовался! – согласилась я. – Ты ведь тоже вела в этой машине активные поиски денег и ценностей, только с бóльшим успехом!

За забором, вблизи которого мы стояли, что-то шумно зашуршало. Я посмотрела в щелочку между досками, но не увидела ничего, кроме могучих крапивных побегов, похожих на елки.

– У-у-у, пахицефалозавры! – тихо выругалась я.

Мамуля разговор о ящерицах не поддержала.

– Ты думаешь, вандал разломал машину не просто так, а в поисках денег и ценностей? – испуганно спросила она.

Увидев, что родительница взволновалась, я, напротив, несколько успокоилась. Я давно заметила: самый действенный способ обрести душевное равновесие заключается в том, чтобы вывести из него ближнего!

– Ладно, что уж теперь, пойдем доедать шашлык и допивать пиво, – сказала я.

Мы вернулись к столу, и я вновь налегла на еду. У мамули же аппетит пропал, и она сделалась тиха и задумчива.

Расправившись со своей порцией еды и питья, я ощутила прилив положительных эмоций. Теперь мне нравилось в окружающей действительности абсолютно все: и судьба разобранного «москвичонка» меня не беспокоила, и люди вокруг были сплошь родные, и ящерицы в траве шныряли симпатичные, и даже разваленная выгребная яма уже не портила воздух характерным запахом.

– Да просто мы эту яму запечатали, – объяснила мамуля, с которой я поделилась своими наблюдениями. – Папуля нашел в сарае большой лоскут черного полиэтилена. Наверное, бабушка использовала его для парника. Мы закрыли яму этой пленкой и придавили края камнями.

– А не лучше ли было ее засыпать? – спросила я.

– Рано! – возразил Макс. – Саня еще будет эту яму снимать для нашего ужасного кино, при правильной подаче и после компьютерной обработки она вполне сойдет за разрушенную вампирскую гробницу.