Отель, портье и три ноги под кроватью - Яков Томский

Прекрасно. Я поблагодарил девушку и отметил, что это будет фирменный коктейль на огромной свадьбе на юге, пытаясь объяснить, как это важно и какой круг людей узнает о нем.

– Я знаю. Я из Южной Каролины.

Что еще говорить? Жители Южной Каролины подчас холодны как лед. Ей даже не польстило, что ее коктейль так запомнился. Это ее РАБОТА. Она миксолог. Она отдает этому свою жизнь. Я даже пообещал познакомить ее с Беккерами, когда они вернутся.

– Мне все равно, – сказала она.

– Ну, не стоит. Он очень щедр и, скорее всего, даст вам сотню, а может, и больше, просто за создание напитка, не говоря уже о помощи в его приготовлении.

– Какая разница.

Что за кукла. Ну, я не расстроился. И мой бумажник тоже. Я отправил рецепт по электронной почте в Кейптаун и очень обрадовал Беккера. После свадьбы я получил от новоиспеченной миссис Беккер благодарственное письмо на красивой бумаге с монограммой (разумеется). Зная мой интерес к Южной Африке, она пригласила меня остановиться у них на любой срок, если я когда-либо решу переплыть океан. Правда замечательно? Это было так мило и, вы знаете, в тот момент я действительно планировал убраться из города к чертовой матери. Может быть, даже навсегда. Я написал ей письмо от руки, поблагодарив за приглашение и сообщив, что, возможно, поймаю их на слове. На самом деле я написал им, что, возможно, скопив чуть больше денег, я, возможно, перееду в Кейптаун, найду доступное жилье в городе и потрачу сбережения, как было уже в Париже и Дании.

Через месяц или два (международная почта – это что-то) я получил ответ: миссис Беккер была в восторге от моей идеи, обещала помочь мне найти жилье, и, конечно, с удовольствием разместить меня у себя, пока мы вместе не найдем квартиру.

Черт возьми, я обожаю Беккеров! Они оба такие милые и замечательные. И смотрите: теперь у меня есть план побега.

Глава двенадцатая

Папарацци. Вот же шелупонь мелкотравчатая. Их было человек двадцать, они терлись своими немытыми телами друг о друга перед входом, держа камеры высоко над головой в надежде получить приличный снимок чего-нибудь.

Знаменитости бегали у нас по всему фойе. Я мог бы написать еще одну двухсотвосьмидесятитрехстраничную книгу[33] обо всех событиях, очевидцем которых я стал – например, о том, как юная, тощая актриса-суперзвезда с канала «Никелодеон» жаловалась маме, что на съемках их кормят только бутербродами с огурцами. Ух ты. Ничего себе. Эта девушка голодала. Я чуть не покормил ее чипсами.

И угадайте, кто остался с нами после ремонта? Мой приятель Брайан Уилсон из «Beach Boys». Наверное, потому, что он уже привык к «Бельвью», и было проще не стрессовать его переменой места. Уверен, что повышение цен нисколько не обеспокоило его продюсеров.

Отель был заполнен до отказа, потому что Элтон Джон справлял свой шестидесятый день рождения, и вечеринка обещала быть праздником для геев (ну, вроде Великих Гэтсби-геев), и в наших номерах расположилось много знаменитостей. Когда они собирались на вечеринку, фойе напоминало какой-то цирк для психов. У нас поселились приглашенные из списка, а также геи, которые были не знаменитостями, а, скорее, мафиози (вроде их называют «бархатной мафией»); все они носились мимо моей стойки, и на спинах всех спортивных курток красовались стразовые вышивки – блестящие львиные головы и сверкающие якоря.

Так или иначе, вот идет мой приятель Брайан, VIP-приглашенный, как ему, черт возьми, и полагается, весь такой элегантный в своем вечернем костюме. Ладно, он похож на первокурсника, идущего на выпускной вечер, – выглядит хорошо, но стесняется, как будто какая-нибудь счастливая девушка должна подойти к нему, тихонько качавшемуся взад-вперед возле чаши с пуншем, и отыметь его всласть в дальнем углу кафетерия. Итак, помощники оставили Брайана у стойки по пути из отеля, чтобы взять новый ключ на тот случай, если Брай Гай утопит свой в унитазе или еще что-нибудь. Я был занят другим гостем, поэтому они подошли к моему коллеге, новичку, парню с потными ладонями – ну, знаете, постоянно мокрыми, так что все, к чему он прикасается за стойкой, покрывается шершавой коркой. Я возвращался с обеда, и казалось, будто улитка проползла по всему терминалу. А еще этот парень постоянно твердил: «Кто? Какой номер? На чье имя зарегистрирован номер?»

Что мне оставалось делать? Я оставил своего гостя стоять там наполовину зарегистрированным. Я попросил прощения, и он стал раздражаться, потому что вовсю допрашивал меня о том, где лучше поесть сегодня вечером, хотя рассказ об этом не входил в число моих обязанностей: все равно что просить швейцара помыть унитаз. Мы обучили консьержей-«избранных», которым за это пять с лишним долларов в час, отвечать на подобные вопросы гостей.

Но я все-таки поставил гостя на паузу на мгновение – главным образом потому, что Брайан смотрел прямо на меня. Он как бы вглядывался в меня сквозь туман, такой грустный и хорошенький в своем смокинге. Я сделал три новых ключа, и мне не нужно было перепроверять номер комнаты, потому что я заботливо присматривал за Уилсоном с тех самых пор, как услышал последнюю строчку в песне «I’d love just once to see you», которая заканчивается милым припевом: «I’d love just once to see you, I’d love just once to see you… in… the… naked»[34]. Смешно. Так что я быстро справился с ключами, а Брайан по-прежнему глядел на меня, как будто знал, что я заботился о нем.

А потом случилось это.

Я сунул ключи в пакет и отдал их помощнику, которого узнавал чаще; Брайан улыбнулся мне, как будто видел меня раньше и знал, что я помогаю ему уже больше пяти лет, и шагнул вперед. Он поднял улыбавшееся широкой улыбкой лицо над своей мальчишеской черной бабочкой и протянул мне свою большую руку через стойку для рукопожатия, держал ее над столом – «давай будем друзьями» («We’ve been friends now for many years». – Beach Boys).

Я вложил свою руку в его, и он сказал:

– Привет. Я Брайан Уилсон.

– Я знаю, кто вы, мистер Уилсон. – Я немного покачал его руку вверх-вниз, потому что он просто держал ее на весу. – А вы отлично выглядите. Для нас большая честь, что вы здесь остановились. Надеюсь, вы хорошо проведете время на вечеринке, мистер Брайан Уилсон, – и я отпустил его руку.

Лицо певца немного затуманилось, но довольное выражение не ушло, и, я знаю, внутри него звучала музыка, и ему было хорошо. Помощник, которого я узнал, одарил меня искренней улыбкой и, взяв Брайана за локоть, увел его прочь.

Фойе опустело, и там никого не было, кроме тяжелого запаха одеколона и стразов на полу (посыльные подбирали блестящие камушки и швыряли друг в друга). Один из камней ударил меня в горло, и я улыбнулся Трею. Он сказал:

– Правильно, засранец. Только попробуй бросить его обратно, и я сломаю тебе левую ногу.

При помощи ручки я вытащил страз из клавиатуры и стал разглядывать, представляя себе, черт возьми, что это настоящий бриллиант, и я продам его за сто тысяч долларов, брошу эту сраную работу и куплю особняк в Южной Африке. И тут меня осенило.

Брайан не узнал меня. Я думал, что печально-счастливый туман, в котором он живет, на одно волшебное мгновение рассеялся, и он увидел меня. Но нет. Помощники, вероятно, усадили его на наш неудобный диван, пока завязывали ему бабочку, и сказали: «Эй, Брайан, мы сегодня вечером пойдем на многолюдное мероприятие, ладно? Мы там пробудем недолго, но кто-то из этих людей узнает тебя и захочет поздороваться. Не волнуйся, мы будем рядом постоянно, тебе нужно только сказать: «Здравствуйте, я Брайан Уилсон». Давай попробуем. Хорошо. Видишь, это все, что ты должен сказать, ладно? Не волнуйся, мы скоро вернемся, мы никому не позволим тебя беспокоить. Давай еще раз повторим?»

– Привет. Я Брайан Уилсон.

Я знаю, кто ты, Брайан. Ты просто запрограммирован на приветственные фразы для вечеринки, верно? Ты еще не там, приятель, ты все еще в фойе, но я надеюсь, что тебе было весело, когда ты туда попал, и что каждый, кто пожимал тебе руку, был горд, как я сейчас. Мне ужасно жаль, что тебе пришлось умереть за наши грехи, Брайан, спасибо тебе.

Через две недели я познакомился с Джинджер Смит.

Для своей книги я придумал псевдоним взамен вымышленного имени – то, под которым она зарегистрировалась, было изначально ненастоящим, и я все же его изменил. Здорово? Джинджер, брюнетка с модельной фигурой, метр восемьдесят ростом, всегда носила облегающие деловые костюмы – знаете, из тех, что выглядят слишком хорошо и навевают мысли о порнофильмах. Порно на рабочем месте. Она всегда спешила и всегда улыбалась.

Все было несколько странно. Прежде всего вымышленное имя. Если бы вы попросили у нее удостоверение личности (конечно, я этого не делал), она бы вручила вам вместо этого двадцать долларов. Если бы это не сработало, она отменила бы регистрацию и ушла бы прочь. Загадка. Иногда она подавала кредитку, но всегда платила наличными при выезде из отеля, всегда. И, что еще более странно, она всегда выезжала в день вселения. Поднималась в номер в час дня и выходила обратно к стойке часа через три со стопкой сотенных купюр.