Тайны Евразии - Валерий Демин

Слово как компонент звуковой речи – всегда представляет собой акустические колебания молекул, но одновременно – и волновые колебания образующих их атомов, элементарных частиц и соответствующим образом закодированные поля. При этом слово не только кодирует низшие формы движения материи, образуя и постоянно обогащая информационное поле, но также черпает из этого поля энергию и передает ее в случае необходимости обратно к источнику, производящему слова, то есть к человеку (другие биотические системы здесь не рассматриваются). Так, гневное слово возбуждает того, против кого оно направлено, не через одно лишь осмысление, но и через энергию отрицательного эмоционального состояния, которая возбуждает информационное поле и распространяет его вокруг себя. То же – со смехом. Можно не знать языка, выражающего гнев или радость, но плакать и смеяться наравне со всеми.

В определенной мере положительные или отрицательные эмоции могут возникать под непосредственным воздействием окружающего энергоинформационного поля. Резкие выкрики при выпаде и ударе в восточных единоборствах, русское «гых-х-х!» при рубке дров концентрируют энергию в соответствующем направлении и сообщают человеку дополнительную силу именно за счет подпитки, почерпнутой из общего энергополя Вселенной, и за счет включения соответствующих каналов под влиянием его информационной составляющей. Аналогичный эффект дают воинственные крики на поле брани (вроде русского «ура»), повышая энергетический потенциал сражающихся людей.

Крик от боли или страха также мобилизует энергетические ресурсы организма, противодействуя факторам, вызывающим боль. Ну и, наконец, классическим примером искусственного возбуждения энергоинформационного поля биосферы может служить шаманский бубен: сильно ударяя в него и синхронизируя удары с резкими выкриками, шаман тем самым активизирует и тот канал, по которому ему поступает информация, хранящаяся в ноосфере. Говоря грубо и приблизительно, механические удары в бубен активизируют молекулы, те, в свою очередь, – атомы и элементарные частицы, пока «волна возбуждения» не доходит до энергоинформационного поля и не устанавливается прямой контакт с самим «возмутителем спокойствия» – шаманом, ударяющим в бубен.

Взаимодействие между живым организмом и принадлежащим ему биополем, с одной стороны, и информационно-энергетическим фоном Вселенной, с другой, может принимать самые причудливые формы. Так, шаманское кровавое жертвоприношение имело, судя по всему, колоссальный психофизический эффект: на месте жертвоприношения возбуждалось и менялось информационное поле, а энергия перераспределялась в пользу приносивших жертву (отсюда столь массовая и повсеместная приверженность к подобным кровавым спектаклям). То же, видимо, происходит и во время поединков: побежденный теряет свой энергетический потенциал и частично передает его победителю. В особенности это касается смертельной схватки, когда один из соперников гибнет.

Давно замечено и эффективно используется также и психофизическое воздействие Слова, музыки и песнопений, концентрируемых под сводами храмов всех без исключения религиозных культов. Здесь действуют одновременно и чисто внешняя сторона (купол, стены), и целенаправленное воздействие энергоинформационного поля, приводящее к таким психологически нетривиальным следствиям, как молитвенный экстаз, благодать, очищение (катарсис), успокоение и т. п. К аналогичным результатам приводят также ритуальные танцы, групповые радения, оргиастические игрища, карнавальные действа и т. п. Коллективные акции, вне всякого сомнения, усиливают эффективность контактов между впадающими в экстаз больших или малых групп людей, с одной стороны, и возбуждаемым ими энергоинформационным полем – с другой.

7. Орд грозных мать

Биосферные особенности евразийского континента (но обязательно с примыкающими к нему морями и океанами, что позволяет говорить о циркумевразийской цивилизационной общности) объективно диктуют, какой должна быть культура на данном историческом отрезке, и регулируют отношения расселившихся здесь и конкурирующих друг с другом этносов. С одной стороны, именно эти обширные территории долгое время разъединяли различные народы, оберегая их от взаимоуничтожения. Но, с другой стороны, те же необъятные просторы заставляли народы объединяться во имя мира и процветания, что явилось наиболее характерной чертой развития Российской империи и ее преемников – Советского Союза и Российской Федерации.

В данном случае, однако, речь идет о государственном устройстве, являющемся важной стороной цивилизационной целостности, но вовсе не тождественным ей. Цивилизация – это единство ландшафта, биосферы, ноосферы и социума. Последний же может находиться на различных уровнях экономического и культурного развития. Впрочем, и биосфера не представляет застывшего и раз навсегда данного образования; она непрерывно изменяется под влиянием космических, геофизических и социальных факторов. При этом эволюционирует и ее неотъемлемая часть – ноосфера, представляющая собой в узком смысле – сферу разума, а в широком – тесно взаимодействующее как с человечеством в целом, так и конкретными индивидами энергоинформационное поле Вселенной.

Неразрывная объективно-реальная цепь (Космос – Земля – континентальная суша, сопряженная с водной стихией, – биосфера – социум – отдельный индивид) замкнута к тому же в единое кольцо и циркулирует как хорошо отлаженный механизм. Но в различные исторические эпохи и присущий конкретным этническим структурам «механизм» этот срабатывал по-разному. Одно дело – отдельные малочисленные племена, разбросанные по бескрайнему пространству Евразии: они кажутся безнадежно разъединенными, хотя на самом деле тесно связаны, будучи включенными в единую для всего живого биосферу, связанную с безграничным и таким же Живым Космосом . Другое дело – мощные этнические образования, наподобие кочевых империй скифов, тюрок (рис. 48), гуннов, татаро-монголов и других кочевников, мигрирующих по степным, лесостепным и предгорным евразийским просторам по географически заданному направлению – с востока на запад. Они также взаимодействуют с единой для всех биосферой, но их жизнедеятельность имеет свою специфику, отличную от оседлых народов. В этом вопросе и хотелось бы разобраться несколько поподробнее.

Рис. 48. Художник М. Горелик

* * *

Начнем с наших ближайших родственников по общему индоевропейскому этнолингвистическому очагу:

Словно с детства я к битвам приучен!

Все в раздолье степей мне родное!

И мой голос верно созвучен

С оглушительным бранным воем.

Из пловцов окажусь я лучшим,

Обгоню всех юношей в беге;

Ваша дева со взором жгучим

Заласкает меня ночью в телеге.

……………………………………………….

А когда рассядутся старцы,

Молодежь запляшет под клики, —

На куске сбереженного кварца

Начерчу я новые лики.

Валерий Брюсов. Скифы

Скифы  – вездесущий фантом древней истории. Геродот однозначно привязал очаги их культуры к причерноморским и придонским степям. Но, как оказалось, они жили повсюду – и на Кавказе, и в Южном Приуралье, и в Средней Азии, и на Алтае, и в Сибири. Другими словами, родиной скифов является Азия, а точнее – Сибирь. Поначалу это представлялось невероятным (столь непререкаемым был авторитет «отца истории» Геродота), но теперь повсеместность скифского расселения принимается как самоочевидный факт. Уже в XVIII веке о древних народах Сибири и всего Русского Севера писали как о «скифах гиперборейских». Тогда же в Сибири были открыты и раскопаны первые скифские курганы. Пустыми глазницами скифских черепов на мир глянули те, кто долгое время считался владыками и хозяевами степных российских просторов. Уже в наше время с помощью научных методик были восстановлены и лица скифов (рис. 49). Конечно, сделали это ученые, а раскапывать курганы и охотиться за «скифским золотом» начали задолго до них. Одно время славились даже профессиональные кладоискатели, прозванные «бугровщиками», так как курганы в просторечии именовались «буграми».

Рис. 49. Облик алтайского скифа, восстановленный по черепу

Могилокопателей было предостаточно уже в царствование Алексея Михайловича, а промысел их оказался весьма выгодным. Золото и драгоценности сбывались на сторону, оседали у воевод и богатых промышленников. Знаменитый основатель и владелец уральских чугунолитейных заводов Никита Демидов обладал одной из самых больших коллекций уникальных древностей, добытых из сибирских курганов. В 1715 году он подарил часть ее царственной чете – Петру и Екатерине. Щедрый подарок положил начало великолепной «Сибирской коллекции Петра I», хранящейся ныне в Государственном Эрмитаже. Вскоре император издал указ «О размере вознаграждения за вырытые из земли археологические предметы, с приказанием делать чертежи, как что найдут». За сведения относительно обстоятельств нахождения древних предметов полагалась дополнительная плата.