Тайны Евразии - Валерий Демин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рис. 43. Афиша выставки «Северная цивилизация»
Космография шаманской одежды складывалась веками и продумана тщательнейшим образом. Каждая деталь здесь имеет глубочайший смысл. Более подробно это можно показать на примере алтайской шаманской атрибутики. Ее классическое описание дано еще в работах замечательного сибирского географа и этнографа Григория Николаевича Потанина (1835–1920). По описанию Потанина, наряд алтайского шамана сделан из кожи козла или оленя. На плечах, как правило, прикрепляли фигурки верных помощников шамана – двух черных воронов, вырезанных из дерева. Множество ленточек и платочков, пришитых к костюму, изображают змей (рис. 44). Их делали из ткани разных цветов, головы обтягивали красной материей, хвост обшивали мехом. Некоторые были вырезаны в форме головы змеи, с двумя глазами и открытой пастью; хвост больших змей раздваивается, а иногда у трех змей одна голова. Считалось, что у сильного шамана должно быть 1070 змей. Головы змей крепились к железному кольцу так, чтобы мохнатые хвосты свободно доставали до пола. Имелись еще две «стреляющие змеи», изготовленные из наконечников стрел (рис. 45).
Рис. 44. Плащ для камлания с пришитыми «змеями»
В числе других атрибутов – ряд металлических предметов и среди них – маленький лук со стрелами для отпугивания духов. Сзади на плаще между лопаток шамана прикреплялись пять связок дудочек-свирелей и колокольчик (рис. 46). На спине рясы пришивались также шкуры животных и два медных круга. Ошейник украшался бахромой из перьев черных и коричневых сов. Кроме того, на воротник шамана нашивались семь фигурок, чьи головы имитировались перьями коричневой совы. По объяснению шамана, они олицетворяли семь небесных дев, а семь пришитых колокольчиков – голоса этих семи дев, призывающие духов. Важную роль играли также медные зеркала, имевшие магическое значение: считалось, что зеркало помогало шаману видеть иные миры и локализовать духов.
Рис. 45. Стреляющая змея – деталь оформления шаманского плаща
Украшенное всей вышеупомянутой атрибутикой сакральное одеяние как бы наделяло шамана новым магическим телом, превращало его в животного и особенно – в птицу. Птичьи перья встречаются почти во всех описаниях шаманских нарядов. Более того, сама структура наряда стремится как можно более точно наследовать форму птицы. Алтайские шаманы стараются сделать свой наряд похожим на сову. То же самое можно сказать и о других сибирских народах. У амурских гольдов преобладает наряд в форме птицы. У юкагиров наряд всегда украшен перьями. Ботинок эвенкийского шамана имитирует птичью лапу. Наиболее сложную форму орнитологического наряда мы встречаем у якутских шаманов; их наряд представляет целый скелет птицы, изготовленный из железа. Здесь наследуемой птицей, исходя из тотемного прошлого, как правило, бывает орел. Эвенки считают, что птичий наряд необходим для полета в потусторонний мир, ибо «туда легче отправиться, когда наряд легкий». В эвенкийских легендах шаманка поднимается в воздух при наличии даже одного магического пера. Ученые не без основания считают, что весь этот «птичий комплекс» имеет арктическое происхождение, а по моему мнению, имеет гиперборейские корни.
Рис. 46. Дудки-свирели – подвески на спинке плаща шамана
* * *Так что же такое шаманизм? В мировоззренческо-философском плане – это, несомненно, архаичное представление о мироустройстве, выраженное в символической и мифологической форме. Причем базировалось оно не на домыслах или чистейшей воды фантазиях, а на интуитивном постижении объективных закономерностей окружающего мира и, возможно, на утраченных древних знаниях. Изображения шаманов в виде древнейших наскальных рисунков встречаются на всей территории Евразии (рис. 47). Особенно их много в Сибири и на Алтае. Еще Доржи Банзаров, опубликовавший в Петербурге гоголевского времени первый на русском языке трактат о сибирском шаманстве, утверждал (вопреки господствующему тогда и тем более потом мнению), что эта так называемая «черная вера» является не психическим отклонением в виде истерии или другой душевной болезни, а наряду с другими религиями коренится в нормальной природе человека и его естественном стремлении понять мир во всей его совокупности.
Рис. 46. Дудки-свирели – подвески на спинке плаща шамана
По существу, Банзаров был близок к космистскому пониманию действительности: когда социальное явление (в данном случае шаманизм) рассматривается сквозь призму единства Макро– и Микрокосмоса. И традиционная ритуальная, танцевальная и изобразительная символика шаманства лучшее тому подтверждение. Во время камлания и при достижении соответствующего экстаза шаман, говоря современным языком, соприкасается с энергоинформационным полем биосферы и считывает нужную ему информацию с ноосферы. Обобщенным символом путешествия шамана по недоступным обычному восприятию мирам (во время нахождения его в состоянии транса) и выступает Мировое древо. Оно же в самой схематической форме символизирует и целостную структуру Микро– и Макрокосмоса.
Глубинное энергоинформационное поле Вселенной кодирует и хранит в виде голограмм любую информацию, исходящую от живых и неживых структур. С незапамятных времен многие великие умы утверждали, что в любой точке Мироздания содержится информация обо всех событиях и сущностях Вселенной. Голография – изобретение недавнего времени. Однако задолго до ее открытия и теоретического обоснования голографическое постижение мира, выработанное путем длительных тренировок, было хорошо известно высшим посвященным в Тибете, в основе теории и практики которых, как хорошо известно, лежал древнейший шаманизм. Вот как характеризовал данную способность тибетских провидцев Далай-лама, отвечая на вопросы французской путешественницы и исследовательницы Александры Давид-Неэль: «Один бодхисатва представляет собой основу, дающую начало бесчисленным магическим формам. Сила, рождаемая совершенной концентрацией его мысли, позволит ему в миллиардах миров одновременно делать видимым подобный себе призрак. Он может создавать не только человеческие формы, но и любые другие, даже неодушевленные предметы, например, дома, изгороди, леса, дороги мосты и проч.». Причем такая информация не хранится пассивно, а отбирается, перерабатывается и передается в необходимых дозах, в необходимое время и в необходимом направлении. Процессы эти невозможны без непрерывной энергетической подпитки и информационного круговорота, в ходе которого возникают устойчивые смысловые структуры, сохраняемые и передаваемые от одних носителей (живых и неживых) к другим. Сказанное относится и к Слову. Перефразируя афоризм средневекового индийского мудреца Бхартрихари: «Бесконечный, вечный Брахман [Космическое Всеединство. – В. Д. ] – это сущность Слова, которое неуничтожимо», можно с уверенностью утверждать: «Бесконечная, вечная Вселенная непрерывно порождает и накапливает разнокачественную информацию (включая Слово). Потому-то эта информация неуничтожима и вечна как сама Вселенная, как весь бесконечный Космос. Включая Слово».
В указанном смысле устное Слово – это направленное волевым усилием акустическое выражение внутренней энергии индивида, приводящее в движение механизм раскодирования информации на различных физических уровнях, включая глубинный, – пока во многом неизвестный и неисследованный. По-другому это называется считыванием информации с ноосферы. Являясь объективной акустико-энергосмысловой структурой, Слово непосредственно замыкается на информационный банк (поле) Вселенной и репродуцирует заложенное в нем знание. Особенно показательна в данном плане молитва – независимо от того, о какой религии идет речь. Произнося священные слова и концентрируя внимание на иконе (если таковая выступает неотъемлемой частью культа) или же на ином религиозном символе, – молящийся соединяет в едином акте мысль и слово, получает возможность непосредственного вхождения в энерго-информационное поле, откуда получает необходимую психологическую и нравственную подпитку.
Слово как компонент звуковой речи – всегда представляет собой акустические колебания молекул, но одновременно – и волновые колебания образующих их атомов, элементарных частиц и соответствующим образом закодированные поля. При этом слово не только кодирует низшие формы движения материи, образуя и постоянно обогащая информационное поле, но также черпает из этого поля энергию и передает ее в случае необходимости обратно к источнику, производящему слова, то есть к человеку (другие биотические системы здесь не рассматриваются). Так, гневное слово возбуждает того, против кого оно направлено, не через одно лишь осмысление, но и через энергию отрицательного эмоционального состояния, которая возбуждает информационное поле и распространяет его вокруг себя. То же – со смехом. Можно не знать языка, выражающего гнев или радость, но плакать и смеяться наравне со всеми.
