Маски времени (сборник) - Роберт Силверберг

— Нет. Это бесполезно.

— Не болтай глупости! Мы живем не в средневековье, Сед. Заболевание раком — не повод валяться в грязной хижине и ждать смерти. Сулидоры приготовят для тебя носилки. Я все устрою в течение пяти минут. Потом…

— Я не смог бы никогда добраться до Сины, и ты это хорошо знаешь, мягко сказал Каллен. — Нилдоры схватили бы меня, как только я пересек бы границу Страны Туманов. Ты должен это знать.

— Но…

— У меня нет сил притворяться. Ты же знаешь, что меня на этой планете активно разыскивают, правда?

— В общем, да.

— Тебя послали, чтобы доставить меня к ним?

— Нилдоры просили, чтобы я тебя привел, — признался Гандерсен. — Мне пришлось согласиться, чтобы получить разрешение приехать сюда.

— Естественно, — угрюмо сказал Каллен.

— Однако я поставил условие, что не приведу тебя, если ты не захочешь идти добровольно, — добавил Гандерсен. — Я поставил и другие условия. Послушай, Сед, я не Иуда. Я предпринял это путешествие по личным мотивам, и то, что я тебя навестил, никак с этим не связано. Но я хочу тебе помочь. Позволь мне отвезти тебя к Сине. Тебя будут лечить, и…

— Я же тебе сказал, — перебил его Каллен, — что нилдоры схватят меня при первой же возможности.

— Даже если будут знать, что ты смертельно болен и я забираю тебя для лечения?

— Особенно в этом случае. Они хотели бы спасти мою душу, прежде чем я умру. У меня нет желания доставлять им это удовольствие, Ганди. Я останусь здесь, где я в безопасности, где им до меня не добраться, и буду ждать, пока рак меня не прикончит. Уже скоро. Два дня, три, неделя, а может быть, даже сегодня. Я благодарен тебе, что ты хочешь меня спасти, но я не пойду.

— А если я получу от нилдоров обещание, что они оставят тебя в покое, пока ты…

— Я не пойду. Тебе пришлось бы применить силу. А это не входит в условия обязательства, которое ты дал нилдорам, верно? — Каллен первый раз за долгое время улыбнулся. — Там в углу есть бутылка вина. Будь другом.

Гандерсен пошел за бутылкой. Ему пришлось пройти мимо нескольких сулидоров. Разговор с Кал-леном так поглотил его, что он забыл о сулидорах, которых полно было в хижине: двое его проводников, те, кто охранял Каляева, и по крайней мере полдюжины других. Он взял вино и принес больному. Рука Каллена дрожала, но он сумел не пролить ни капли, потом, сделав глоток, протянул бутылку Гандерсену, который не мог ему отказать. Вино было теплым и сладким.

— Значит, договорились — ты не будешь пытаться забрать меня из этого селения, ладно? — настаивал Каллен. — Я знаю, что ты всерьез не думаешь о том, чтобы передать меня нилдорам, но, может быть, считаешь, что таким образом спасешь мне жизнь. Не делай этого, поскольку последствия были бы те же — так или иначе я попал бы в лапы нилдоров. Я останусь здесь. Ладно?

Гандерсен некоторое время молчал.

— Ну хорошо, пусть будет по-твоему, — наконец сказал он.

Каллен с облегчением вздохнул, откинулся на спину, повернувшись лицом к стене, и сказал:

— Жаль, что я потратил столько сил, чтобы тебя убедить. Нам еще столько надо друг другу сказать, а я уже устал.

— Отдохни немного, я приду позже.

— Нет. Останься. Поговори со М1}ой. Расскажи, где ты был все эти годы, почему вернулся, кого видел, что делал? Расскажи мне обо всем. Я отдохну, пока буду тебя слушать. А потом… потом…

Голос Каллена прервался. Гандерсену показалось, что Каллен потерял сознание или, может быть, заснул. Глаза его были закрыты, он дышал медленно, с трудом. Гандерсен замолчал и начал ходить по хижине, разглядывая висящие на стенах шкуры, примитивные орудия, остатки еды. Сулидоры не обращали на него внимания. В хижине их было восемь. Они держались поодаль от умирающего, но все время на него смотрели. Гандерсена все больше подавляло присутствие этих огромных двуногих зверей, кошмарных созданий с клыками и когтями, с толстым хвостом и мощными челюстями; они входили, выходили и передвигались так, как будто его вообще не существовало. Он выпил еще немного вина, хотя ни вкус, ни запах его не были ему приятны.

— Рассказывай, я жду, — сказал Каллен, не открывая глаз.

Гандерсен начал говорить. Он говорил о восьми годах, которые провел на Земле, о овладевшем им беспокойстве, о трудно объяснимом желании вернуться на Белзагор, о необходимости найти себе новое место в жизни, утратив опору, которой была для него Компания. Он рассказывал о своем путешествии через лес к стойбищу нилдоров у озера, о том, как танцевал среди них и как ему пришлось обещать, что он приведет Каллена. Он говорил о Дикстре и женщине, найденных в развалинах станции — без лишних подробностей, учитывая нынешнее состояние Каллена. Он рассказал и о том, что был с Синой в Ночь Пяти Лун. Он рассказал о Курце и о том, как тот изменился, пройдя повторное рождение. И о том, как добирался до Страны Туманов.

Три раза он думал, что Каллен заснул, а один раз ему показалось, что больной вообще не дышит. Однако, когда он переставал говорить, Каллен делал ему знак — кривил рот, слегка шевелил кончиками пальцев, — чтобы Гандерсен не прерывал рассказа. В конце, когда ему уже нечего было сказать, он долго молча ждал, пока Каллен снова не подаст признаков жизни.

— Ну, и…? — наконец прошептал больной.

— Ну, и я оказался здесь.

— А отсюда куда направляешься?

— На Гору Возрождения, — спокойно ответил Гандерсен.

Каллен открыл глаза. Он кивнул сулидорам, чтобы ему приподняли подушки, и сел, наклонившись вперед.

— Зачем ты хочешь идти туда? — спросил он.

— Хочу узнать, что такое повторное рождение.

— Ты видел Курца?

— Видел.

— Он тоже хотел это узнать, — с усилием говорил Каллен. — Он уже понял, как это происходит, но хотел добраться до внутренней сущности повторного рождения, пережить это сам. Конечно, не из простого любопытства. У Курца были некоторые проблемы духовной природы. Он вбил себе в голову, что должен принести себя в жертву, чтобы покаяться за всю свою жизнь. Впрочем, справедливо. Вполне справедливо. И он пошел вновь возродиться. Сулидоры согласились. Вот это человек! Я видел его, прежде чем уйти на север.

— Сначала я думал, что тоже мог бы вновь возродиться, — сказал Гандерсен. — По тем же самым причинам: смесь любопытства и ощущения вины. Но я отказался от этой идеи. Да, я отправлюсь на эту гору, чтобы увидеть, что они делают, но не думаю, что буду просить их проделать то же самое со мной.

— Потому что увидел, как выглядит Курц?

— Отчасти. А также и потому, что мой первоначальный план показался мне каким-то… чересчур продуманным. Акт осмысленного выбора, а не акт веры. Нельзя отправляться туда и добровольно соглашаться на повторное рождение лишь из научного интереса. К этому нужно искренне стремиться.