Ведьма внутри меня (СИ) - Пик Ева

— Она сказала, что до моего заключения в тюрьму, я просила её не навещать себя в том случае, если спасусь, три, а лучше — семь дней. Майри сказала ей, что их более ранняя встреча может быть небезопасной. Я понятия не имею, что могут означать эти слова, но в моих обстоятельствах не могу не опасаться того, что случится на третий день после спасения. И если посчитать, то как раз сейчас начинается третий день, как я очнулась в тюремной камере, не помня себя. Ночь в тюрьме, прошлая ночь и вот, — я кивнула на темноту за окном, — уже начинается эта. И, если честно, то уже сейчас я боюсь засыпать. Да и вообще, боюсь, что со мной вот-вот что-то случится.

Софи подошла ко мне, взяла за руку, и меня словно наполнила прохладная вода, успокаивающая и освежающая горящие мысли. Она не побоялась использовать свои способности при Дэбрэ. Значит, тот знал, что она ведьма. Неплохо. Если он до сих пор не запер Софи в монастыре, значит, и меня, возможно, тоже оставит на воле.

— Всё будет хорошо, — сказала Софи. — Существуют знаки, защищающие от демонов.

— Вот такой? — Я показала тот, который подсмотрела, когда все испугались пентаграммы на полу камеры: сложила пальцы одной руки вместе и принялась ими от себя что-то невидимое отбрасывать.

— Нет, это всего лишь предрассудок. Такой знак не может помочь, кроме как слегка успокоить. Я говорю о вещи, которая и правда вас защитит. Это Око Бога.

Она вытащила из кармана то, что поначалу показалось мне золотой монетой на цепочке, и положила амулет на стол. Вместо цифр и гербов я увидела выбитую на диске пентаграмму. И на обратной стороне — её точную копию. Своей строгостью и лаконичностью она напомнила мне ту, на обложке молитвенника.

— И всё? Мне носить это? Вот так просто?

Если существовало такое простое решение, то зачем было устраивать это всё? Я и обрадовалась, и немного разозлилась.

— Вы всё поймёте, если сами наденете амулет Бога-Отца, — сказал Дэбрэ. — Существуют люди, их единицы, кто носит их постоянно. Их называют подвижниками, потому что вся их жизнь — подвиг. Они живут в святости: посте, воздержании, постоянной молитве. Для обычного человека — огромный труд и испытание носить Око Бога даже несколько минут. Бог-Отец опаляет, как костёр, к которому ты неосторожно приблизился. Человека с дурным характером, злого, может даже убить.

Я ещё раз посмотрела на амулет — а выглядел он почти что безделушкой.

— Вы решитесь его надеть?

Почему он спрашивает, да ещё и таким тоном, будто, согласившись, я совершу страшную ошибку?

— Если вы обманули нас, если у вас дурные намерения, Бог-Отец накажет вас, и мы ничем не сможем вам помочь.

— Как Лорнский источник показал, что я не ведьма, так этот амулет на мне докажет вам мою искренность?

Я не стала дожидаться ответа Дэбрэ, и так было ясно, что в глубине души он мне не верит. Повернувшись к Софи, я спросила:

— Мне нужно прочитать молитву, или, может, есть особый порядок надевания амулета?

Она покачала головой.

— Нет, Майя. Бог не нуждается в наших молитвах, это мы нуждаемся в них. Он заглянёт в вашу душу и сожжёт там всё злое, что найдёт. Надеть Око Бога даже для детей — испытание.

Я взяла амулет со стола и принялась надевать его на себя. А они оба смотрели на меня так, будто прямо у них на глазах я рубила самой себе правую руку.

Говорят, волки, попавшие в капкан, чтобы освободиться, способны отгрызть себе лапу. Ради того, чтобы жить на свободе, я поступила бы так же.

Глава 36. Волшебно

Пришлось немного повозиться с одеждой, но вот, амулет оказался на мне. Из-за длины цепочки снаружи его не было видно, лиф платья надёжно его скрывал. Прохладный поначалу металл медленно нагрелся от тепла моего тела, затем его температура резко поднялась, и я уже испугалась, что заработаю ожог, как всё исчезло. Так резко — будто кто-то повернул выключатель горящей конфорки. Я поправила амулет через одежду, ещё немного подождала, но всё. Ничего такого уж особенного я больше не чувствовала.

Софи и Дэбрэ волновались, кажется, больше меня, и я постаралась разрядить обстановку:

— Всё закончилось, не начавшись. Думаю, в новой жизни я ещё не успела сильно нагрешить.

— В новой жизни?

Софи хитро улыбалась, и я могла бы поклясться: она задала вопрос не для себя, а для того недоверчивого мужчины, которого, проговорившись, назвала Дами.

Дэбрэ, кстати, шло это милое имя, особенно сейчас, когда его надежды-подозрения не оправдались. Люди, считающие себя во всём правыми, непогрешимые и самоуверенные, всегда так теряются, когда их ожидания не оправдываются. Вот и Дэбрэ смотрел на меня, как на чудо невиданное. Он, кажется, даже огорчился, что его подозрения не оправдались.

Ужасно хотелось щёлкнуть его по носу. Хотя бы словами.

— Так как я совершенно не помню, что было со мной прежде, то считаю свою жизнь начавшейся заново. Идёт всего третий день от моего нового рождения. И вот, — я положила руку поверх амулета, — доказательство того, что я права.

Дэбрэ смотрел на меня в напряжённом молчании.

— А вы не правы, виконт Дамиан, подозревая меня во всяких гнусностях и непристойностях. Видите, Бог-Отец говорит, что я совершенно чиста перед вами. Надеюсь, вы этому рады и перестанете уже, наконец, испытывать меня и моё терпение на прочность.

Небольшой словесный укол вернул Дэбрэ дар речи — уже хорошо, значит, мои усилия не пропали даром.

— Вы выглядите точно так же, как и она. Но говорите иначе, смотрите иначе, думаете иначе. Вы для меня — большая загадка.

— Надеюсь, привлекательная загадка.

Он усмехнулся.

— Весьма привлекательная. Чистый соблазн.

Он так посмотрел на меня, что я почувствовала себя неудобно. Следовало срочно сменить тему.

— И это всё, что мне будет нужно делать? Носить амулет? — спросила я. — И этого хватит, чтобы меня защитить?

— Да, конечно, — ответил Дэбрэ другим тоном, без той пьянящей нотки заинтересованности и желания вызвать ответный интерес. — Не существует защиты сильнее этого амулета. Бог-Отец не терпит зла, не допустит его рядом с собой. Разве вы не чувствуете его силу?

— И как это должно чувствоваться?

— Как присутствие кого-то очень мощного, несоизмеримо могущественного и сильного рядом с вами. Это не значит, что вы услышите какой-то голос. Но у вас может шуметь в ушах или кружиться голова.

Я прислушалась к себе, но даже нагревшийся от тепла тела амулет почти перестал чувствоваться. Я пожала плечами.

— Наверное, мне повезло, и никаких неприятных ощущений у меня нет.

— Вот и замечательно, — сказала Софи. — Может, тогда что-нибудь съедите? Но не это, конечно, тут всё остыло и стало невкусным.

Она поменяла мою тарелку на чистую и начала предлагать блюда: холодные закуски, фаршированную рыбу, овощи, фрукты. От чего-то я отказывалась, с чем-то соглашалась, а думала о другом: все мои мытарства закончены. Майри не сможет вернуться, теперь я полностью защищена от неё.

Я закрыла глаза, пытаясь свыкнуться с этой мыслью. Всё, я здесь навсегда. Больше не нужно бояться исчезнуть или вернуться назад.

Мысль о том, как она там, если, конечно, она в моём изломанном теле, я старательно отогнала. Пусть каждый отвечает за себя и свой выбор. Я не хочу возвращаться, не хочу всё вновь терять. Судьба дала мне шанс не для того, чтобы я от него отказалась.

Когда наполненная тарелка появилась передо мной, я попросила Софи:

— Пожалуйста, налейте мне вина. Белого или розового. Сладенького.

Из-за таблеток я пила очень редко. На Новый год и День рождения позволяла себе треть бокала лёгкого вина. Початая бутылка, купленная ещё родителями, стояла в холодильнике годами. Мне так и не довелось её допить. И уже не удастся — какое счастье.

Я думала о них. Они были бы за меня счастливы.

Местное вино оказалось чудесным: очень лёгким, с приятной кислинкой и малиновым ароматом. Оно таяло на языке и прогоняло грустные мысли. Я захмелела ещё быстрей, чем от пива. Наелась, напилась. Совершенно расслабилась.