Человек в Замысле Бога. Книга первая - Игорь Борисович Мардов

Вряд ли их общение всегда благостно. Филиоэденские существа, как и люди, их породившие, не равнодостойны и не равносильны. Между ними возможны столкновения, есть и уступившие.

* * *

Филиоэденские существа друг друга не убивают, не совокупляются, не умирают. Но при этом их жизнь не праздная и статичная, а активная, рабочая, динамичная, самоцельная.

В филиоэденской Природе, как и земной Природе, возникает самодвижение (эволюция) существ со своими прелестями естественного отбора. Борьба идет, во-первых, за полноту жизни в Филиоэдене, во-вторых, за потенциал восхождения на четвертый этаж и, в-третьих, за возможность перевоодушевления в человеческую навигацию.

Сама по себе филиоэденская эволюция к посмертному плоду человека никак не ведет. Основной ресурс жизнеспособности для филиоэденского существа создает человек. Сила, напор, богатство воли посмертной души и филиоэденского существа закладываются в человеческой жизни, которая может создать и то, что уйдет в отброс, и то, что по неконкурентоспособности выйдет из перевоодушевления.

Филиоэденское существование спаяно с человеческим существованием. Филиоэденское существо имеет возможность выйти в человеческое существование посмертной душой, получить ее обратно и прирасти новым слоем.

Человеческое существование для филиоэденского существа – существование в командировке, предпринятой с определенной задачей и целью. В командировке живут не так, как дома. Дом для филиоэденского существа – «там», в Метаструктуре, а не «здесь», в человеке. В командировке, быть может, и хорошо, но это временное житие, и надо возвращаться обратно, навсегда или до новой командировки, новой навигации в человека.

Говорят, что «оттуда» сюда никто не возвращался. Оттуда возвратились все, но они не могут рассказать, что с ними было там, потому что вспомнить и рассказать некому. Потайной двойник не может поведать, что с ним произошло там, потому что он живет здесь в ином содержании филического времени и в ином течении филического времени. Да и вообще филиоэденское посмертное существование нельзя предъявить в образах и смыслах потому, что это сделать можно только перетворяющей силой «Я» человека, которого в том мире нет.

2

В системе человек – посмертный плод посмертная душа возвращается в земную жизнь вместе с посмертным плодом, которого она растила и с которым она неразлучно связана. Посмертная душа может отработать свое в Филиоэдене и возвратиться за новой авторской картиной, за новым содержанием, за новой жизнью в качестве потайного двойника. Но может и не возвратиться. Не все посмертные души вновь входят в человеческую навигацию, перевоодушевляются в человека. Это зависит не только от свободной воли филиоэденского существа, но и от того, как и какую человек создал своею жизнью посмертную душу.

Нет суда над человеком после смерти. Вместо посмертного суда человек при жизни сам ставит метки в авторской картине своего Произведения жизни. Метки эти и судят прожитую жизнь – когда сразу и определенно, когда не сразу и неопределенно. В посмертной жизни какие-то поставленные при жизни метки проверяются и стираются, какие-то становятся более яркими, рельефными, действенными.

Все мы живем со множеством самых разнообразных меток. На авторскую картину можно посмотреть как на систему меток, которые человек сам ставит в этой жизни. Не всякий прожитый эпизод ложится в авторскую картину; но от того, который ложится, в авторскую картину укладывается метка (в череде других меток), которая имеет значение как для посмертной участи не в этой жизни, так и для возвращения или невозвращения посмертной души в земную жизнь. Совсем не значащих меток в авторской картине нет.

Когда совесть совершает свой суд и выносит приговор, то этим она заставляет человека страдать за содеянное и желать поправить. Совесть может быть удовлетворена, если хотя бы возникло желание возвратиться в прошлое, чтобы сделать иначе. Желание переиначить свою прошедшую жизнь по совести, если оно глубоко и постоянно, ставит метку возвращения на авторской картине Произведения жизни.

Совесть, и именно действенная совесть, служит для того, чтобы ставить метки возвращения.

Собственная жизнь посмертной души после смерти человека разворачивается по этим меткам и в соответствии с матрицей, заложенной в содержание филического времени. Наткнувшись на, скажем, метку совести, посмертная душа вновь проживает то, на чем поставлена эта метка, со стремлением возвратиться и удовлетворить совесть. Внутреннее стремление посмертной души, повторно проживающей эпизод с меткой совести, переменить авторскую картину, сделать ее по совести, отчетливо побуждает ее к перевоодушевлению в земную жизнь.

Прекрасное выражение: грех на душу, то есть темное пятно на свое Произведение жизни. Человеческое жизнепрохождение ставит в авторской картине как светлые, так и темные метки, как метки возвращения, так и метки невозвращения. Таковы метки от неких уничтожающих достоинство жизни родов предательства, испоганивания верности тому, кому или чему должен быть верен, – верность другу, отцу с матерью, верность Общей душе, личностная акция убийства (искусственное прерывание создания Произведения жизни), когда сам выбираешь объект убийства. Метку невозвращения ставит намеренная подлость, любая низость – всё это портит Произведение жизни и, следовательно, опасно для Филиоэдена. Сюда же цинизм разного сорта, не как система фраз, а как установка жизни. Сюда же состояние душевного рабства и всё проистекающее от этого. Виновник сторгической катастрофы получает неснимаемую метку невозвращения.

Грехи эти имеют значение невозвращения не потому, что сделал плохо другому, а потому, что изменил самому себе. Всякого рода измена себе караема невозвращением. Представление об измене себе предполагает представление о себе должном. Измена себе сопровождается утратой уважения к себе должному, такому, который призван вновь осуществиться. Уничтожение себя должного – незачем возвращаться, утрата смысла возвращения.

Метки возвращения и невозвращения мы выделяем не потому, что они заглавные в Произведении жизни, а потому, что они имеют особое значение для жизнесознания человека.

Главный мотив жизни человека – создание Произведения жизни. Есть люди, которые живут, не претендуя на метку возвращения. И, надо полагать, имеют на то свои причины. Но человеческая жизнь как таковая нацелена на то, чтобы поставить метку возвращения в авторской картине и возвратиться.

Человек стремится выделиться в этой жизни, поставить на себе более отчетливое ударение, он так ревнив к себе, так чувствителен к пренебрежению к себе, так желает быть признанным другими, и всё для того, чтобы получить метку возвращения.

В последние дни жизни толстовский Иван Ильич понял, что вся его жизнь была «не то», и тем поставил метку возвращения на своей посмертной душе. Понять «не то» – значит явить желание в другой раз прожить так, чтобы было «то». Прожил без подлинных интересов в жизни, смотрел и не видел, всю жизнь богател или рвался к власти и понял, что суета сует. И не знаешь, какая жизнь без суеты, но всей душой желаешь такой жизни,