Мститель - Лайон Де Камп

— Лико из Хоршемиша! Ты, что ли?..

— Да, это я! — И сильные руки соединились в крепком пожатии.

— Клянусь белоснежными грудями Иштар, — продолжал узник, — вот уж кого я всего менее ожидал здесь увидеть, так это тебя, Конан! Ты привел сюда аквилонское войско, чтобы разделаться с чародеем? Или, быть может, орел принес тебя на спине?

— Ни то, ни другое, дружище Лико, — проворчал киммериец. — Я и вправду пришел совершить правый суд над желтомордой собакой… но я рассчитывал набрать войско прямо здесь. И, во имя Крома, я не ошибся! Когда мы с тобой были наемниками, помнится, в бою тебя нелегко было превзойти!

— Большинство сидящих здесь пленников — славные парни и рубаки что надо, — ответствовал Лико. — И надо ли говорить, что каждый спит и видит, как бы всадить меч в этих вероломных шакалов!

— Ну так и всадите. Вот ключи от подвалов: возьми их и выпусти своих людей. Оружейная — вон там, дальше по коридору. Вооружайтесь, и за дело! Отомстите за свои страдания и помогите спасти королеву Аквилонии… — И зловеще улыбнулся, заметив изумление на лице старого друга. — Понял теперь, какая нелегкая меня сюда занесла?.. Во дворе — толпа кхитайцев, среди них — наши союзники… Ну давай!

И киммериец исчез, точно призрак, растворившись во тьме. Лико принялся отпирать камеры и будить спящих товарищей. Одни сразу побежали в оружейную, другие занялись оставшимися замками. — Клянусь Митрой, варвар безумен, — бормотал Лико. — В одиночку пройти целый мир, чтобы вызволить женщину!..

Но в глазах его светилось искреннее восхищение.

X ЛОГОВО ЧАРОДЕЯ

Сыроватый каменный коридор привел Конана в громадный сводчатый зал. Квадратные плиты пола покрывала многолетняя пыль; неподвижная тишина казалась зловещей. Высокий потолок уходил в непроглядную мглу. Конан направился через зал к отверстию следующего коридора, черневшему в противоположной стене. Он ступал так осторожно, как будто каменные плиты могли вот-вот провалиться у него под ногами. И внезапно как будто удар грома эхом раскатился меж каменных стен. Страшный, нечеловеческий крик заставил Конана похолодеть. Свистнули в полете могучие крылья, и сверху, из темноты, точно ястреб на добычу, на него кинулась ужасная тварь. Варвар едва успел отскочить в сторону и тем избежать острых, как бритва, когтей на лапах чудовища. Одновременно его меч описал в воздухе сияющую дугу, и в оглушительное хлопанье крыльев вплелся жалобный вой. Темная зловонная кровь струей хлынула на пол: одна лапа монстра была отсечена по локоть.

Развернувшись в воздухе, злобное создание снова бросилось на киммерийца. На этот раз Конан не двинулся с места. Перед ним была та самая тварь, что много месяцев назад унесла прочь Зенобию. Он знал: даже покалеченное, чудовище было способно с легкостью разорвать его в клочья. Конана мог спасти лишь один-единственный безошибочный удар в какой-нибудь жизненный центр…

Развернув крылья, тварь набрала высоту и стрелой кинулась вниз. Конан пригнулся в самый последний миг — когти уцелевшей лапы раскроили рубаху на его спине — и вложил всю свою силу в бешеный вспарывающий удар. Крик демона оборвался мучительным всхлипом. Крылатое черное тело рухнуло на каменный пол. Конан как следует уперся ногами и не без усилия высвободил глубоко засевший клинок. Волосы киммерийца слиплись от пота, по спине текла кровь из глубоких борозд, оставленных когтями чудовища, но в голубых глазах неугасимо горел огонь мести. Он быстро пересек зал и углубился в следующий коридор, а уничтоженный демон недвижно лежал в бурой луже, вперив слепые желтые глаза в породивший его мрак…

Коридор, в который вступил Конан, оказался короток и прям. Впереди виднелась каменная дверь; ее сплошь покрывали таинственные знаки, что были в ходу у магов Кхитая. «Должно быть, — подумалось Конану, — это и есть Туннель Смерти, ведущий в личные покои чародея…» Там, за каменной дверью, прятался его враг. Глаза Конана хищно блестели в потемках, рука, готовая к отмщению, стискивала рукоять меча. И вдруг тьма сменилась ослепительным светом! Прямо из пола с адским ревом взвилось алое пламя! Жадные языки облизали потолок и потекли навстречу Конану, грозя сжечь его живьем. Раскаленная смерть дышала ему в лицо, одежда на груди и руках начала тлеть. Пот потек но лицу. Он смахнул его тыльной стороной ладони… и кожу царапнул металл. Кольцо Рахамона! Он успел совершенно позабыть про него. Сможет ли оно поспорить с могуществом желтого колдуна?..

Он взмахнул рукой с надетым кольцом, пронеся ее сквозь само пламя. Удар, подобный грому тысячи цимбалов, потряс каменные стены. Языки пламени со звоном осыпались на пол, точно осколки разбитого стекла. А те, что не разбились, застыли, неожиданно отвердев и остыв, — бессильные изваяния зла. Конан могучим прыжком перелетел через окаменевший огонь и побежал к каменной двери, чувствуя себя непобедимым. Ничто не сможет остановить его! Подняв руку с волшебным кольцом, он занес ее для удара… Зенобия дрожала от холода, распростертая на каменном алтаре. Нежные руки тщетно силились вывернуться из тяжелых оков, прочная цепь, державшая ноги, тянулась к кольцу, вделанному в пол. Ее мучитель суетился поблизости, у длинного темного стола, заставленного магическими приспособлениями, ларчиками и фиалами, заваленного свитками тронутых гнилью пергаментов. Из-под надвинутого капюшона мага торчала жидкая борода…

Потолок обширной комнаты был так высок, что Зенобия никак не могла его рассмотреть. Надеяться было более не на что, и Зенобию душили слезы отчаяния, но она не давала им воли. Свой смертный час она встречала с тем же достоинством, с которым держалась все долгие месяцы плена… Она думала о Конане, своей единственной любви, своем муже, и сердце готово было разорваться от горя и тревоги. «Конан в одиночку отправился тебя выручать», — время от времени напоминал ей колдун. Что за демоны сообщили о том Ях Чиенгу, Зенобия не знала. Быть может, ее любимый давно уже лежит мертвым в туранских степях, а может, его схватили и зарезали дикие химелийские горцы?.. В восточной половине мира было много могущественных людей, отнюдь не желавших ему добра…

Нынче в полдень за нею явились приспешники желтого чародея, приволокли сюда, в этот покой, и приковали к ужасному алтарю. С тех пор она и лежала здесь, беспомощная, наедине с магом-кхитайцем. Покамест, впрочем, ему как будто было не до нее: бормоча, одно за другим вычитывал он заклинания из пропахших затхлой сыростью фолиантов. Зенобии оставалось лишь крепиться из последних сил, помимо воли вновь и вновь обращаясь мыслями к ожидавшей ее страшной судьбе… И вот наконец безжалостный истязатель направился к ней, и в руке его поблескивал длинный, странно изогнутый нож. Темные таинственные письмена были начертаны на клинке. Жестоким, злобным предвкушением мерцали маленькие глаза колдуна… Прощаясь с жизнью, Зенобия мысленно вручала свою душу Митре — Богу небесной справедливости и солнечного тепла. И тогда…